— Это, м-м-м, точно! — подтвердил Колин с набитым ртом. — Потрясающий пудинг.

Очень осторожно, почти с опаской, Эркюль Пуаро проглотил кусочек. Изумительно! Он поднес ко рту второй, и что-то негромко звякнуло о его тарелку. Пуаро осторожно потыкал это вилкой. Бриджит, сидевшая от него слева, поспешила на помощь.

— Вам что-то досталось, мосье Пуаро, — сообщила она. — Интересно, что же?

Пуаро осторожно очистил маленькую серебряную вещицу от налипшего на нее изюма.

— О-о-о, — протянула Бриджит, — да это же холостяцкая пуговица! Мосье Пуаро досталась холостяцкая пуговица!

Эркюль Пуаро сунул маленькую серебряную пуговицу в стоявший возле тарелки бокал с водой и поболтал там, смывая крошки.

— Очень красивая, — заметил он.

— Это значит, что вы будете холостяком, мосье Пуаро, — поспешил объяснить ему Колин.

— Очень на то похоже, — согласился Пуаро. — Я был холостяком долгие годы и вряд ли изменю этой привычке теперь.

— Никогда не говорите «никогда», — заявил Майкл. — Я недавно прочел в газете, что один девяностопятилетний старик женился на двадцатидвухлетней девушке!

— Это, конечно, обнадеживает, — согласился Эркюль Пуаро.

Внезапно полковник Лэйси издал громкое восклицание. Его лицо побагровело, а рука метнулась ко рту.

— Черт побери, Эмилин! — прорычал он. — И как ты только разрешаешь класть в пудинг стекло?

— Стекло? — ошеломленно повторила миссис Лэйси.

Полковник извлек изо рта довольно крупный предмет.

— Мог ведь зуб сломать, — проворчал он, — или вообще проглотить. Тогда уж точно аппендицит бы пришлось удалять.

Он бросил предмет в стакан с водой, поболтал там и снова вынул.

— Боже правый! — воскликнул он. — Да это же красный камушек из хлопушки!

И он высоко поднял свою находку.

— Вы позволите?

Эркюль Пуаро стремительно перегнулся через соседа и, взяв камень из рук мистера Лэйси, внимательно осмотрел. Это действительно был огромный красный камень цвета рубина. Кто-то за столом резко отодвинул свой стул, но тут же придвинул его обратно.

— Фью! — присвистнул Майкл. — Вот было бы здорово, окажись он настоящим.

— А может, он и есть настоящий, — с надеждой сказала Бриджит.

— Не будь дурочкой, Бриджит. Да рубин таких размеров стоил бы жуть сколько тысяч фунтов. Ведь верно, мосье Пуаро?

— Примерно столько, — согласился тот.

— Но я не понимаю, — вмешалась миссис Лэйси, — как он мог попасть в пудинг?

— Ох! — воскликнул вдруг Колин, которому разговоры нисколько не мешали поглощать пудинг. — Мне досталась долька апельсина. Это нечестно.

— У Колина долька апельсина, а это означает свинью! Колин — жадная прожорливая свинья! — восхищенно вскричала Бриджит.

— А у меня кольцо, — прорезался сквозь общий гам высокий чистый голос Дианы.

— Хорошая примета, моя дорогая. Ты первая из нас выйдешь замуж.

— А у меня… у меня наперсток! — простонала Бриджит.

— Бриджит будет старой девой, — принялись распевать мальчики. — Ура! Ура! Ура! Бриджит — старая дева.

— А кому досталась монетка? — поинтересовался Дэвид. — В пудинге же была настоящая десятишиллинговая монетка, золотая. Я точно знаю — мне миссис Росс сказала.

— Кажется, это я такой счастливчик, — заявил Десмонд Ли-Вортли.

— Нет еще, но скоро будешь, — явственно расслышали бормотание полковника Лэйси сидевшие поближе.

— И у меня кольцо, — объявил Дэвид.

— Вот совпадение, правда? — добавил он, глядя на Диану.

Веселье продолжалось, и никто не заметил, как Эркюль Пуаро небрежно и, словно бы думая о чем-то совершенно другом, уронил красный камень себе в карман.

За пудингом последовали пирожки и рождественские сладости, после чего взрослые удалились на заслуженный отдых — перед чаепитием и торжественным зажжением рождественской елки. Эркюль Пуаро, однако, отказался от отдыха и вместо этого направился в огромную современную кухню.

— Позвольте мне, — объявил он там, озираясь с самым сияющим видом, — от всей души поблагодарить повара за ту изумительную трапезу, которой я сейчас насладился!

На секунду воцарилось молчание. Потом миссис Росс важно выступила вперед. Это была женщина с гордой осанкой и истинно королевскими манерами. Две тощие седенькие особы крутились возле мойки, и какая-то девушка со светлыми волосами металась от них к плите, но это, несомненно, были жалкие букашки. На кухне правила миссис Росс.

— Рада, что вам понравилось, сэр, — благосклонно молвила она.

— Понравилось? — вскричал Эркюль Пуаро, с чужеземной экзальтированностью целуя сложенные щепоткой пальцы и отщелкивая поцелуй к потолку. — Да вы гений, миссис Росс, просто гений! Никогда еще не едал такого изумительного обеда! Этот суп! — Пуаро даже причмокнул. — Эта начинка! Индейка с каштанами — незабываемо! Неповторимо! Уникально, в конце концов.

— У вас хороший вкус, сэр, — с некоторым удивлением отметила миссис Росс. — Это действительно довольно редкий рецепт. Мне он достался от одного австрийского повара, с которым я работала много лет назад. — Что же до остального, — добавила она, — это всего-навсего качественная английская кухня.

— Блаженны же англичане! — вскричал Эркюль Пуаро.

— Весьма мило, что вы так считаете, сэр. Конечно, вы иностранец и привыкли, видно, к континентальным блюдам. Что ж, при желании я могла бы и их приготовить.

— Уверен, миссис Росс, вы можете все! Так знайте же, что английская кухня — хорошая английская кухня, а не то, чем пичкают во второразрядных гостиницах и ресторанах — по достоинству ценится истинными гурманами и на континенте. Если не ошибаюсь, в начале девятнадцатого века в Лондон была снаряжена специальная комиссия, по возвращении во Францию представившая восторженный отчет о феномене английского пудинга. «Ничего подобного не сыщется во всей Франции! — говорилось там. — Посетить Лондон стоит уже единственно ради того, чтобы насладиться изысканностью и разнообразием английских пудингов».

И король среди всех английских пудингов, — продолжал Пуаро, несомый на крыльях вдохновения, — это рождественский пудинг с изюмом, тот, который мы сейчас ели. Он был домашнего приготовления, не так ли? Ни в коем случае не покупной?

— Боже упаси, нет, сэр. Я приготовила его лично по собственному рецепту, которому следую уже многие годы. Когда я приехала, миссис Лэйси пыталась было сказать, что уже заказала пудинг в лондонском магазине, чтобы сэкономить мое время. «Нет уж, мадам, — ответила я. — Оно конечно, очень с вашей стороны мило, но ни один покупной пудинг не сравнится с домашним».

И заметьте, — продолжила миссис Росс, несколько оттаяв, — что он был съеден еще не отстоявшись! Настоящий рождественский пудинг готовят за несколько недель до праздника и дают ему отстояться. И, чем дольше до Рождества, тем лучше! Я помню, в детстве, когда мы по воскресеньям ходили в церковь, то всегда ждали молитвы, которая начинается с «Подай знак, о Господи, просвети нас», потому как эта молитва была как бы сигналом, что пора делать рождественские пудинги. Так оно всегда и было.

В воскресенье мы слушали проповедь и знали, что на неделе мама обязательно займется пудингом. Так оно должно было бы быть и в этом году. Фактически же этот пудинг был изготовлен всего три дня назад — за день до вашего приезда, сэр. Все, что я успела, это по традиции заставить каждого побывать на кухне, помешать тесто и загадать желание. Таков обычай, сэр, и я никогда ему не изменяю.

— Крайне интересно! — сказал Эркюль Пуаро. — Крайне. И что же, действительно все заходили?

— Да, сэр. Все заходили. И юные джентльмены, и Бриджит, и этот господин из Лондона, и его сестра, и мистер Дэвид, и мисс Диана, то есть, конечно, миссис Миддлтон. Все месили тесто, а как же.

— А сколько пудингов вы изготовили? Или этот шедевр единственный в своем роде?

— О нет, сэр, всего их было четыре. Я сделала два больших и два поменьше. Один большой на сегодня, другой — к Новому году, а маленькие — для полковника и миссис Лэйси, когда гости разъедутся и они останутся одни.

— Понимаю, понимаю, — проговорил Пуаро.

— На самом-то деле, сэр, сегодня вы ели не тот пудинг, — сообщила вдруг миссис Росс.

— Не тот? — нахмурился Пуаро. — Как это?

— Видите ли, сэр, у нас есть большая праздничная форма для рождественского пудинга. Она китайская, с узорами омелы и остролиста, и, конечно, ее-то мы обычно и подаем на стол. Но с ней произошла неприятность. Анни оступилась, когда снимала пудинг с верхней полки, и выронила его. Форма, разумеется, разбилась вдребезги. Ну не подавать же было такой пудинг на стол? В нем могли оказаться осколки. Пришлось подать тот, что предназначался для Нового года, в самой обычной миске. Она, конечно, тоже симпатичная, но совсем не такая изысканная, как рождественская. Даже и не знаю, где теперь такую найдешь. Нынче такие уже и не делают. Все измельчало, в том числе и посуда. Бог ты мой, сэр, да что далеко ходить? Попробуйте купить обычную сковородку приличных размеров, чтобы в ней умещалось хотя бы восемь или десять яиц с беконом. Ах, теперь все не так, как прежде.

— Не так, — согласился Пуаро. — Но только не сегодня. Сегодняшнее Рождество словно воскресило старые добрые времена.

Миссис Росс вздохнула.

— Приятно слышать, сэр. Но, конечно, теперь больше, чем когда-либо, приходится рассчитывать только на себя. Прислуга совершенно ничего не умеет. Эти современные девушки…

Она немного понизила голос.

— Нет, они очень стараются и хотят сделать как можно лучше, но в них не чувствуется школы, сэр, если вы понимаете, о чем я.

— Да, времена меняются, — согласился Эркюль Пуаро, — и это порой печально.

— Этот дом, сэр, — сказала миссис Росс, — он слишком велик для полковника с хозяйкой. Хозяйка, та понимает. Ютиться в одном крыле тоже ведь, знаете, не выход. Теперь дом, как говорится, оживает только под Рождество, когда собирается вся семья.