Здесь, на крыше, заботы отступали прочь.

Здесь она могла наслаждаться холодным ветерком, нежно касавшимся ее щек.

Могла с высоты оглядывать свое королевство.

Могла чуть-чуть улыбнуться.

У нее осталось мало поводов для улыбок в последнее время.

Вверх по реке полз буксир. Пыхтя, протиснулся под мостом. Огни на его мачтах сверкали как бриллианты.

Она не заметила, как открылась чердачная дверь.

– Так я и знал, что ты здесь!

Его голос произвел эффект разорвавшейся бомбы, в один миг уничтожив красоту ночи. Бриллианты осыпались в реку. От испуга Лоретта уронила банку с пепси. Она упала у ее ног и покатилась по крыше, оставляя за собой влажную дорожку. Девочка отошла от парапета, надеясь совершить обходной маневр и раньше его достичь металлической двери у него за спиной. Но он разгадал ее намерение и сделал несколько шагов по диагонали, так что она снова оказалась между ним и низким парапетом.

– Тебя мать зовет, – сообщил он.

– Зачем?

– Хочет, чтобы ты ей что-то принесла.

Он сделал шаг по направлению к ней. Ей пришлось отступить.

– Что именно?

Ее сердце гулко билось.

– То, что ей нужно.

Он приблизился еще на шаг.

Изо рта его разило перегаром.

– А что у тебя там под платьицем, малютка? – спросил он.

– Уйдите с дороги, – отчеканила она.

– Маленькие сисечки, ведь правда? – сказал он и потянулся к ней.

Лоретта инстинктивно оттолкнула его. Она хотела только одного – оказаться от него подальше, поскорее добраться до лестницы. В ее придуманном мире, в ее волшебном сверкающем королевстве, он сделал шаг в сторону – и в реальности тоже, – оступился и, потеряв равновесие, засеменил к краю крыши. В ее сказочном мире, где мужчины в смокингах беседовали с дамами в длинных переливающихся платьях, он дико взмахнул руками с испуганным видом, пытаясь удержаться, и полетел вниз. Только что он стоял здесь, резко очерченным силуэтом выделяясь на фоне огней моста Джорджа Вашингтона и побережья Джерси, и вмиг исчез.

В ее сказочном мире он падал молча. Без долгого, тянущегося за ним вопля, как в кино.

Словно ничего не произошло. Словно он исчез по мановению волшебной палочки.

Но это – в сказочном мире.

В реальной жизни он тут же восстановил равновесие и, оскалившись как раненый зверь, бросился на нее, рванул платье и вцепился руками в ее грудь. Лоретта колотила его кулаками, визжала и наконец вырвалась, единым духом сбежала по лестнице и выбежала на улицу, не пытаясь выяснить, чего же хочет ее мать. Потому что она сильно подозревала, что та хотела новую дозу крэка.

На улице, перейдя на шаг и прикрывая рукой разодранное платье, затерявшись в теплой ночи среди многоголосой толпы, Лоретта начала тихо плакать.

* * *

Детективу первого класса Рэндольфу Дж. Роллинсу нравилось иметь дело с этими людьми. Он не считал, что работает на них, он считал, что просто имеет с ними дело. Он знал полицейских в своем участке, которые покрывали серьезные преступления, вроде торговли наркотиками. Роллинс в жизни ни цента не взял за подобное нарушение долга. Этим людям, с которыми он имел дело, никогда и в голову не приходило просить его замять уголовное преступление, хотя бы даже речь шла о штрафе за неправильную парковку. Но когда они обращались к нему, вот как сейчас, с просьбой выяснить, не являлась ли одна из баб в списке полицейским осведомителем, Роллинс с радостью соглашался подзаработать. В данном случае заработок составлял ни много ни мало шесть тысяч долларов.

Роллинс знал, что практически невозможно завербовать кого-нибудь, на ком нет статьи. Никто не становится осведомителем, если ему не светит долгий-долгий срок. Известно: лучше спать с врагом, чем за решеткой. Поэтому он начал с того, что проверил по компьютеру, не случалось ли у кого-нибудь из них серьезных неладов с законом. Единственная, кто подвергалась аресту с последующим осуждением условно, была некто Уна Халлиган, оказавшаяся абсолютно роскошной рыжеволосой телкой двадцати с чем-то лет от роду. Он подкараулил ее, когда она вышла из здания корпорации «Тайм – Лайф» в десять минут шестого восемнадцатого мая, предъявил ей удостоверение и сказал:

– Добрый вечер. Детектив Роллинс. Могу ли я задать вам несколько вопросов?

Девушка удивленно посмотрела на него:

– Откуда вы меня знаете?

Роллинс объяснил, что ему еще утром показал ее смотритель дома, в котором она живет, но он не хотел тогда говорить с ней, поскольку она спешила на работу. Он надеется, что сейчас более подходящее время. Уна по-прежнему выглядела удивленной. Возможно, она гадала, как он узнал место ее работы, о котором смотритель не имел ни малейшего понятия. Однако Роллинс опередил ее вопросы и объяснил, что полиция расследует случай грабежа в соседнем доме. В связи с чем, не видела или не слышала ли она ничего подозрительного в ночь на четырнадцатое мая, то есть на прошлую пятницу. Разумеется, она ничего не видела и не слышала, но это было только необходимое вступление. Теперь он перешел к делу.

– Мисс Халлиган, – сказал он, – прошу извинить меня за подобные вопросы, но мне придется писать отчет, причем в трех экземплярах, – тут он со вздохом закатил глаза, – и мне понадобятся ваши ответы.

Уна торопилась на коктейль с мультимиллионером с биржи – по крайней мере, именно так он представился, – и ей вовсе не улыбалось терять время на замшелого детектива с его расследованием какого-то дурацкого ограбления, каких в ее районе случаются десятки, если не сотни.

– Ну, только быстро, – сказала она. – Я спешу на свидание.

Что его ничуть не удивило, учитывая ее внешность.

– Мисс Халлиган, – начал он, – кем вы работаете?

– Я работаю приемщицей в косметической фирме «Голубой Банан».

– Вот как?

Название компании приятно удивило его. Косметическая фирма «Голубой Банан».

– Да, – сказала она и поглядела на часы.

– И как давно вы там работаете?

– С марта месяца.

– А до того?

– В одной бухгалтерской фирме.

– Как она называется?

– "Хаскинс, Геллер и Фейн".

– И где она находится?

– В Нью-Йорке.

– Как долго вы там работали?

– Шесть месяцев. Меня уволили после того, как я сказала своему шефу, что он кое-что делает неправильно. Вернее, я, кажется, употребила слово «глупо». – Она снова взглянула на часы.

– Вы никогда не подвергались аресту?

– Никогда.

– Точно? Я могу проверить.

– А что вам, собственно, надо? – насторожилась она.

– Я осуществляю обычную проверку. Значит, вы никогда не привлекались даже за мелкие нарушения? За превышение скорости? За парковку в неположенном месте?..

– Меня несколько раз штрафовали.

– ЕСО?

– Нет. Что?

– Езда в состоянии...

– А-а-а. Нет. Никогда.

– Значит, ничего серьезного?

– Ничего.

– Я могу проверить, – повторил он.

– Ну хорошо, – тяжело вздохнула она. – В возрасте шестнадцати лет меня арестовали за хранение одной унции запрещенного вещества. Марихуаны. Я отделалась условным сроком, потому что это было мое первое правонарушение, и мне было только шестнадцать лет, и отняли у меня только одну унцию. Удовлетворены?

– С полицией никогда не сотрудничали?

– Нет, а в чем дело?

– Получая условный срок, вы брали на себя какие-либо обязательства?

Роллинс уже знал, что никаких обязательств она не брала. Слишком мелкое нарушение.

– Не понимаю, о чем вы говорите. – Уна начинала сердиться. – Я же вам сказала. Какая-то жалкая унция...

– Вам не предлагали никаких сделок?

Он знал, что ей не предлагали никаких сделок.

– Конечно же нет. Из-за унции марихуаны!

– Вам доводилось проносить куда-нибудь подслушивающие устройства?

– Что?!

– Мисс Халлиган, я офицер полиции. Если вы когда-либо являлись полицейским осведомителем, мне об этом можно рассказать.

– Что?

– Были ли вы когда-нибудь осведомителем?

– По-моему, мы начали с грабежа неподалеку от...

– Совершенно верно. Но у нас есть основания полагать, что в деле замешан сотрудник правоохранительных органов. Сообщаю вам под большим секретом.

Уна растерянно моргала.

И во все свои прекрасные зеленые глаза смотрела на него.

– Я знал о вашем аресте, – объявил Роллинс.

Она молчала.

– Так вы никогда не работали на полицию?

– Никогда.

– И среди ваших знакомых никогда не было коррумпированных полицейских?

– Среди моих знакомых вообще никаких полицейских никогда не было. Я не помню даже, как звали тех, которые меня арестовывали!

– В таком случае благодарю вас, мисс Халлиган. Извините за беспокойство.

– Ничего, – ответила она, еще раз растерянно посмотрела на него, потом бросила взгляд на часы и заспешила к подземке.

Он сделал вывод, что она чиста.

* * *

В пятницу, двадцать первого мая, Роллинс наконец добрался до конца списка. Он предъявил удостоверение привратнику дома по Восемьдесят первой улице и спросил, как того зовут...

– Луис, – ответил привратник.

...а затем предупредил, что тема их разговора должна остаться в строжайшей тайне, понятно? Идет полицейское расследование, и о его визите не следует рассказывать никому, понятно?

Луис едва не намочил штаны.

Его сестра была нелегальной иммигранткой с Филиппин.

Он заверил Роллинса, что ни одна живая душа не узнает о визите полиции.

Роллинс вошел в холл, осмотрел почтовые ящики и запомнил несколько имен жильцов. Затем вернулся к привратнику и начал задавать ему вопросы о совершенно ненужных ему людях, тогда как на самом деле его интересовала только квартира 12С, где проживал некто М. Уэллес. Старательно запутав Луиса, он наконец спросил:

– А как насчет Уэллеса? Кто живет в квартире 12С?

– Ах да, – сказал Луис. – Мистер и миссис Уэллес и их дочь.