– Виноват, простите, – извинился Эндрю.

Они старательно обошли друг друга, дружелюбно и предупредительно улыбаясь. Когда незнакомец вновь присоединился к своей компании, до Эндрю донеслось: «Americano».

«Все верно», – подумал он.

* * *

Девочки были потные и высокие, мальчики – потные и маленькие. А что вы хотите после урока физкультуры в Морнингсайдском парке. Молли и ее ближайшая подруга Вайнона Вейнгартен называли мальчиков-семиклассников «гномами», в своей детской жестокости даже не заботясь, услышат они или нет. И мальчики, и девочки щеголяли в голубых шортах и голубых же свитерах с белой эмблемой школы на левой стороне груди. Молли сегодня надела кроссовки, которые она все-таки нашла в тот день, когда они вместе с мамой и тетей Хите ходили за покупками. Вайнона купила себе такие же. Мальчишки-семиклассники дразнили подруг «Твиделдум и Твиделди» в отместку за «гномов», а также потому, что они действительно очень походили друг на дружку. Обе высокие, стройные, с длинными белокурыми волосами, спрятанными под одинаковые голубые бейсболки. К тому же девочки могли общаться между собой на каком-то дурацком, понятном только им двоим, секретном языке.

Подружки немного отстали от одноклассников, увлекшись разговором на своем языке. Он назывался «франкендрак» – в честь Франкенштейна и Дракулы. Девочкам казалось, что он звучит как смесь прибалтийского, немецкого и славянского, хотя на самом деле они придумали его сами от начала до конца, еще когда впервые познакомились в Ганновере в пятилетнем возрасте. Даже под угрозой пытки или насилия подружки не выдали бы ключ" к своему языку. Понять то, что любому постороннему показалось бы сумбурным кудахтаньем, для них не составляло никакого труда. В программу их школы входило два иностранных языка; ну так франкендрак они воспринимали как третий. Наслаждаясь ярким солнцем в эту последнюю пятницу апреля, этим воистину великолепным весенним днем, девочки отстали от остальных и увлеченно болтали, словно две иностранки.

В такой день не хотелось заниматься спортом, который они обе терпеть не могли, невзирая на мисс Марголи, всех уже доставшую своим стремлением держать их в форме; возвращаться в класс после прыжков и беготни тоже вовсе не тянуло. На самом деле девочки предпочли бы дойти до лавки Розы на углу Сто десятой, купить что-нибудь сладкое, а потом не спеша брести, наслаждаясь каждым кусочком лакомства. Но увы, на самом деле их ждали толкотня в раздевалке, спешное переодевание в форменные юбку и блузку и урок французского – языка гораздо более легкого, чем изобретенный ими.

Пустые ампулы из-под крэка в изобилии валялись вдоль дорожки парка.

«Они похожи на маленькие флакончики из-под духов», – заметила Молли на франкендраке.

К ее удивлению, Вайнона ответила: Ich kennernit vetter trienner gitt. Что в переводе на английский означало: «Мне не терпится попробовать их содержимое».

* * *

Сара считала дни до его возвращения из Италии и гадала, что она ответит, если Эндрю когда-нибудь опять предложит ей присоединиться к нему в одной из таких поездок. На сей раз она не могла в любом случае: все-таки она учительница, а последняя неделя апреля – не время школьных каникул. Первая неделя апреля – совсем другое дело. Страстная Пятница, Пасха, если отпроситься еще на пару дней, то получится как раз достаточно. Таким образом, со школой уладить, возможно, и удалось бы. Другое дело – что сказать Майклу. Но сама мысль о целой неделе вдвоем с...

– Сразу раскусят, – произнес Майкл.

– Да-да, – спохватилась она. Оказывается, Майкл уже давно что-то рассказывал ей, а она не слышала ни слова.

– Поэтому я думаю использовать тележку торговца «хот-догами».

– Угу. – Все равно она ничего не поняла. Они допили кофе со сладостями. Молли уехала на уик-энд за город к своей подружке Вайноне. Эндрю путешествовал по Италии. Сегодня он в Генуе, завтра переедет в Неаполь. А послезавтра...

– Такая, с полосатым тентом. Фредди Култер оборудует ее видеокамерой. Никому из местных и в голову не придет, что сыщик может торговать сосисками в тесте в их квартале. Как ты думаешь?

– В каком квартале?

– Вот этого я сказать не могу.

– Речь идет о слежке?

– Да, то самое дело, что я веду.

– И о котором ты по-прежнему...

– ...не могу рассказать. Извини.

– Но ты же рассказал мне о том, что собираешься спрятать камеру в тележку с «хот-догами».

– Да. Но их же много.

– Прямо как в кино с Джеймсом Бондом.

– Наш Фредди Джеймсу Бонду еще фору даст!

– А зачем такие сложности?

– Потому что мы не можем оборудовать пост наблюдения в здании напротив.

– По-моему, хорошая мысль, – кивнула она.

– Если Фредди ее одобрит.

– И если ты сможешь найти сыщика с «трауром» под ногтями, – добавила Сара.

– Чтобы он выглядел как настоящий продавец «хот-догов», – подхватил Майкл, и они оба расхохотались.

Вдруг Майкл перегнулся через стол и сжал ее руки в своих ладонях.

– Что на тебя нашло? – удивилась она.

– Сам не знаю, – пожал плечами он.

Но рук ее не отпустил.

* * *

Они лежали в темноте и разговаривали на франкендраке. Вайнона говорила, что, по ее мнению, все эти запреты придумали родители и учителя нарочно для того, чтобы помешать детям получать удовольствие. На ее взгляд, в наркотиках нет ничего плохого, и она ждет не дождется, когда вырастет и попробует.

Услышать такое не от кого-нибудь, а от Вайноны Вейнгартен, лучшей подруги, одной из самых умных девочек в классе, большого специалиста в области франкендракского языка!

– Miekin bro stahgatten smekker pot venner hich har twofer tin, – заявила Вайнона.

Что значило: «Мой брат начал курить травку, когда ему исполнилось двенадцать лет».

В ответ Молли прошептала по-английски:

– Но тогда было другое время и другое место.

– Zer lingentok, – предупредила Вайнона.

Молли немедленно перешла на секретный язык и высказала подруге, что ни в коем случае нельзя проводить параллели между собой и своим братом, потому что тогда шел 1972 год, а с тех пор многое изменилось, на рынок выбросили много опасных наркотиков...

– Об ЛСД тоже так говорили, – отмахнулась Вайнона. – Мой брат пробовал ЛСД, ну и что? Ты видела хоть раз, чтобы он бегал по дому как сумасшедший?

– Крэк разрушает здоровье не сразу, – возразила Молли, на что Вайнона тут же ответила:

– Но он не опаснее травки, дорогуша.

– Ты все хочешь попробовать, – заметила Молли по-английски, но, прежде чем Вайнона успела бросить на нее негодующий взгляд, повторила то же на франкендраке: – Tryker zin blowden minetten.

Девочки переглянулись и расхохотались.

* * *

Той ночью, лежа в постели, Сара наконец собралась с мужеством, которого ей не хватило за обедом.

Майкл читал, и по осоловевшему выражению его глаз и равномерному дыханию она поняла, что он скоро заснет.

И тут она выпалила:

– Ты очень огорчишься, если я уеду на несколько дней вместе с девочками?

– С Молли и Вайноной? – переспросил он. Сара поняла, что первый ход ей не удался. Она никогда не называла взрослых женщин «девочками». А сейчас от волнения избитое клише само сорвалось с кончика языка: «поужинать с девочками», «погостить у девочек». Она быстро поправилась.

– Я имела в виду – с другими учительницами. Не со всеми, конечно. Мы тут обсуждали, а не уехать ли нам куда-нибудь вместе на выходные летом...

– На выходные? – переспросил он.

– Или среди недели. Мы бы обговорили расписание на осень...

– С каких пор ты вдруг стала так серьезно относиться к работе?

– Я всегда относилась к ней серьезно, сам знаешь.

– Да, конечно, но вот так...

– Мы хотели бы не терять связи между собой в течение лета...

– Раньше такое вам и в голову не приходило.

– Знаю, но...

– Ты преподаешь в Грире уже восемь лет...

– Да, но...

– И вдруг начались еженедельные собрания...

– Так в том-то...

– Да еще и поездка с девочками на несколько дней...

– Так в том-то и суть. Мы хотим получше скоординировать свои усилия. Если каждой из нас регулярно удастся вносить свой вклад...

– Вообще-то мы собирались летом во Францию, если ты не забыла.

– Ну, наша поездка состоится в другое время.

– В какое?

– Мы еще не определились с датами. Трое из нас замужем, и мы хотели сперва обсудить это со своими мужьями.

– Выходные исключаются, – отрезал он.

– Ты сам так часто работаешь по выходным, что мне казалось...

– Сейчас у меня очень необычное дело.

– Похоже на то.

– И раньше я тоже работал по выходным.

– Да.

– В прошлом.

– Да. Значит, тебе можно работать по выходным...

– Поехать отдыхать с девочками вовсе не значит работать!

– Вот как?

– Что вы будете там делать?

– Понятия не имею. Мы еще не вдавались в детали. Я же сказала тебе – Джейн и Эдди тоже замужем. Им тоже сперва надо поговорить с мужьями. Господи, в конце-то концов, речь идет о каких-то жалких двух-трех днях, а не о двух месяцах в деревне!

– Ты сказала: «На выходные».

– Или на несколько дней среди недели. Я же не знала, что ты так расстроишься.

– И вовсе я не расстроился.

– По тебе видно. Ну ладно, все. Я скажу, что не могу...

– Ну конечно, выставь меня домашним тираном.

– Майкл, ну что с тобой?

– Все остальные мужья скажут: «Конечно, дорогая, езжай хоть в Токио на месяц, я не против». И только крепостник Майкл устраивает скандал.

– В конце концов все это не так уж важно, – сказала она. – Проехали. Я скажу им...

– Нет, зачем же, езжай. Только предупреди меня...

– И не подумаю...

– ...заранее, чтобы я заказал обеды в китайском ресторане.

Сара не знала, что ей делать: поймать его на слове или отступиться, пока не поздно. Сердце стучало, как молот о наковальню. Она ведь даже ни разу не намекнула Эндрю, что, возможно, сумеет вырваться на несколько дней, а все оказалось так просто. Последняя полудетская жалоба Майкла заставила ее почувствовать себя расчетливой и мерзкой шлюхой. «Откажись, – уговаривала она себя. – Скажи ему, что передумала. Сейчас же, сию минуту». Но мысль о том, как они с Эндрю поедут куда-нибудь в Новую Англию, найдут тихую маленькую гостиницу и пробудут там целых два или даже три дня...