– Какие девушки? – спросила она.

– Как... больше тебе нечего мне сказать?

– Да. Какие девушки?

– Ну... Некто по имени Уна. Я с ней встречался, но теперь все кончено. И еще одна, ее зовут Анджела, из Грейт-Нек, но я уже сказал ей...

Сара все еще переваривала Уну. Какое имя для любовницы! Уна. Прекрасное имя для семнадцатилетней ирландской шлюшки, которую он, наверное, трахал в той же самой кровати...

– Ты водил их туда? – спросила она. – Этих девушек? В квартиру? В нашу...

– Да, – ответил он.

– Эндрю, Эндрю, как ты мог!

– Но говорю тебе: все кончено. Все позади. Ты вообще поняла, что я тебе сказал? Я думал, ты обрадуешься. Я думал...

– Обрадуюсь? Ты трахаешь, – выкрикнула она, но тут же спохватилась и понизила голос, – ты трахаешь бог знает сколько молоденьких девчонок, и я еще должна...

– Трахал, – поправил он. – С этим покончено.

– Сколько их было?

– Двести сорок, – ухмыльнулся он.

– Очень смешно, сукин ты сын.

– Я пытаюсь сказать тебе...

– Сколько?

– Где-то с полдюжины.

– Ты говоришь, как моя сестрица, черт побери!

– Что?

– Полдю...

– Сара, я одинок. До нашей встречи с тобой я...

– Иди ты, – вспыхнула она, окончательно теряя голову от гнева и залпом осушила свой бокал.

– Я хочу еще.

Он подозвал Карло.

– Еще по одной, – приказал он.

– Si, signor Faviola.

– Достопочтимый сэр, как же, – пробормотала она.

– Что ты сказала?

– Ничего.

– Ты весь вечер собираешься злиться?

– Да.

– Ну и отлично.

Они молча сидели друг напротив друга, когда им принесли новые напитки. Карло снова сказал маленькую речь, включая: «Alia sua salute, signore, signorina», и, как и в первый раз, пятясь, отошел от столика.

– Да уж, синьорина, – протянула она, состроила гримасу и отпила большой глоток.

– На той неделе я еду в Италию, – сообщил он.

– Счастливого пути.

– Я хочу, чтобы ты поехала со мной.

– Возьми Уну. Да хоть всю свою дюжину.

– Полдюжины.

– Я их считать не собираюсь.

– Знаешь, я никак не могу тебя понять.

– Надо же.

– Я сказал, что отныне не собираюсь встречаться ни с одной женщиной до конца своей...

– Девушкой. Ты говорил о девушках. Ах, так вот ты о чем говорил? А я-то думала, что ты признаешься в совращении мало...

– Ты отлично поняла смысл моих слов. А теперь я предлагаю тебе поехать вместе со мной в Италию.

– А я отвечаю – нет.

– Почему?

– Потому что мне не нравится быть частью гарема. Кроме того, есть еще одна маленькая загвоздка – я вроде бы замужем.

– Никакого гарема не было. Кроме того, я уже десять раз повторил – с прежним покончено.

– Сколько им лет?

– Зачем тебе знать?

– Чтобы вволю поплакать сегодня ночью, – ответила она и вдруг разревелась.

– Милая, ну перестань, – прошептал он и снова завладел ее руками.

Она выдернула их.

– Сара, – повторил он, – я люблю тебя.

– Ну естественно, – ответила она, опустив голову и все еще плача. Скатерть в винных пятнах расплывалась у нее перед глазами.

– Я хочу, чтобы ты поехала со мной в Италию.

– Нет, – покачала головой она и всхлипнула.

– Я прошу тебя выйти за меня замуж.

– Нет.

Она продолжала качать головой, не отводя взгляда от...

Постепенно до нее дошло. Она посмотрела ему в глаза.

– Что?

– Я хочу, чтобы ты развелась с мужем и вышла за меня.

Она снова покачала головой.

– Вот чего я хочу, – повторил он.

– Нет, – ответила она.

В ее глазах блестели слезы.

– Да, – настаивал он.

– Эндрю, прошу тебя, ты же знаешь, что я не могу...

– Я люблю тебя.

– Эндрю...

– Я хочу, чтобы ты всегда была рядом.

– Эндрю, ты же совсем меня не знаешь.

– Я отлично тебя знаю.

– Ты знаешь только, как мы с тобой занимаемся любовью.

– И это тоже.

– Я на шесть лет старше тебя.

– Я не собираюсь считать.

– Я – не одна из твоих юных девочек.

– У меня больше нет никаких юных девочек.

– Зато у меня есть. У меня двенадцатилетняя дочь, Эндрю, ты не забыл?

– Мы обсудим эту тему в Италии.

– Я не могу поехать с тобой в Италию.

– Можешь. Есть хочешь? Попросить меню?

– Ты понимаешь, что мы с тобой впервые вдвоем на людях? И ты уже предлагаешь мне ехать в Италию!

– Неправда.

– Что – неправда?

– Мы обедали на людях в Сент-Барте. А еще пили кофе с круассанами в забегаловке на Второй авеню.

– Это все было раньше.

– Да. Раньше. Круассаны с шоколадом. В день, когда мы в первый раз поссорились.

– Мы тогда не ссорились, – возразила она. – Я просто встала и ушла.

– Потому что я поцеловал тебя.

– Да.

– Я собираюсь поцеловать тебя сейчас, – предупредил он. – Не уходи.

Он перегнулся через столик и поцеловал ее как в тот давний день, когда его губы пахли шоколадом, а на улице завывала метель.

– Мы перестали ссориться? – спросил он.

– Пожалуй, да.

– Отлично. Так ты выйдешь за меня замуж?

– Я отлично понимаю, что ты шутишь. Давай лучше поедим.

– Как мне убедить тебя?

– Скажи, как их звали.

– Зачем?

– Я уже сказала. Чтобы я поплакала в подушку.

– Только не плачь! Пожалуйста!

– Я не собираюсь плакать. Мне нужно знать их имена, чтобы... чтобы я могла изгнать их.

– Изгнать? Как? Кнутом прогнать прочь?

– Нет. Как изгоняют дьявола.

– А, понимаю, – ухмыльнулся он. – Теперь ясно. Ты хочешь очиститься.

– Не смейся, умник. Да, очиститься. Избавиться от них.

– Как избавился от них я.

– Ну да, – скептически протянула она.

– Но мне помогла ты.

– Их имена, пожалуйста.

– Ты прямо как полицейский.

– Имена.

Одним духом, словно он собирался произнести не несколько имен, а всего одно, он выпалил:

– Мэри-Джейн, Уна, Элис, Анджела, Бланка, Мэгги. Все! Карло, дай нам, пожалуйста, меню.

– Si, signor Faviola, immediatamente!

– Что такое он повторяет все время?

– О чем ты?

– Фавиола? Фавиола? Что-то в этом роде. Что это значит?

– Понятия не имею.

– Я думала, ты понимаешь по-итальянски.

– Только самую капельку.

– Где ты ему научился?

– В Кенте. А почему ты меня только что назвала умником?

– Потому что ты очень умный.

– Я думал, может, ты вспомнила тот фильм, о котором я тебе как-то рассказывал.

– Какой еще фильм?

– Не важно.

– Итак, – объявил Карло, из пустоты вырастая около стола, – позвольте мне рассказать, что мы сегодня приготовили для наших дорогих гостей.

– Расскажи, – разрешил Эндрю.

Сара слушала, как Карло перечислял по-итальянски названия блюд и тут же переводил их на английский. А сама тем временем смотрела на Эндрю. Смотрела, как он слушает. Так как их звали? Как сможет она избавиться от полудюжины девиц, если она уже забыла их имена? И вдруг поняла, что уже от них избавилась.

– Итак, – повторил Карло, – я подойду к вам через несколько минут, signor Faviola, signorina, выбирайте, не торопитесь.

Он еще раз поклонился и, подобно кораблю, покидающему порт, плавно отрулил от столика.

– Вот опять он сказал это слово, – заметила Сара.

– Да, я слышал. Что будешь есть?

Только поздно вечером, когда Билли высадил ее на углу Лекс и Восемьдесят третьей, Сара спохватилась, что забыла прочитать ему свое стихотворение.

* * *

Детективы объяснили Майклу, что, даже если бы им и удалось получить судебный ордер на слежку за вновь обнаруженным выходом на Мотт-стрит, наблюдение там вести все равно неоткуда.

– Потому что, – рассказывал Реган, – там есть ресторанная оптовая база на северо-восточном углу улицы, как раз напротив синей двери...

– На почтовом ящике написано: "Инвестиционная компания «Картер и Голдсмит», – вставил Лаундес.

– Проверьте ее, – приказал Майкл. – Выясните, что это за корпорация, кто владельцы, кто партнеры...

– Уже проверяем, – отозвался Реган.

– Хорошо.

– Так о чем я? – продолжил Реган, который терпеть не мог, когда его перебивали. – Наверху есть окна, выходящие на нужную нам дверь, но оптовая база владеет всем зданием целиком и использует его тоже целиком, так что нам некуда поставить там камеру, даже если бы мы и получили ордер. Впрочем, суд может решить, что мы слишком многого просим для наблюдения за одной-единственной квартирой.

– Но все же стоит попробовать, – возразил Майкл. – Мы же не знаем, кто пользуется той дверью. Возможно...

– Мы полагаем, что телки, – сказал Лаундес.

– Если так, то не стоит беспокоиться. Но если мы засечем людей, которые по тем или иным причинам не хотят, чтобы их видели входящими в лавку...

– Да, такое тоже возможно, – с сомнением в голосе протянул Реган.

– Так почему бы вам не поставить на улице грузовик? – спросил Майкл. – Тогда и ордер не понадобится.

– Видишь ли, Майкл, – начал Реган. – Здесь тебе не Гринвич в штате Коннектикут, где живет кучка богатых, ничего не понимающих дурней. Здесь Маленькая Италия. Если мы поставим грузовик напротив той двери и раскрасим его под хлебовозку или под что-нибудь еще, не пройдет и десяти секунд, как вся округа будет в курсе, что вон в том грузовике сидят легавые и снимают дом напротив.

– Г-м-м, – задумался Майкл.

– Пока что у нас все идет неплохо. Квартира вся в «жучках», благодаря камере, которая снимает дверь в лавку, мы имеем картинку любого урки, заходящего туда. При входе их снимают на камеру, внутри «жучки» записывают каждое их слово. Отлично. К тому же мы прослушиваем телефоны, знаем, кому он звонит, и можем вычислить почти всех, кто звонит ему. Мы собираем массу информации, Майк. А поставим мы грузовик, он засветится, и вся наша система наблюдения полетит к черту. Понимаешь?