– Слишком поздно.

– Нет, если вы назначили обед в шесть тридцать...

– Эндрю...

Он уже взялся за телефонную трубку.

– Нет, пожалуйста, подожди.

Он ждал со снятой трубкой в руке.

– Пожалуйста, положи трубку. Мне надо с тобой поговорить.

«Интересно, а чем мы занимались все это время?» – усмехнулся про себя он, но послушно опустил трубку. Сара сидела на кровати, обернув простыню вокруг талии и оставив грудь неприкрытой.

Она заговорила, опустив глаза на свои руки, на переплетенные пальцы с золотой полоской обручального кольца.

– Мне сегодня стоило больших трудов выбраться к тебе, – начала она.

– Понимаю, я действительно живу очень далеко от тебя.

– Я не расстояние имела в виду.

– А что?..

– Мне было неприятно врать в понедельник и сегодня тоже. Мне трудно врать, Эндрю.

– Понимаю. Прости. Я вызову машину сейчас же.

– Когда ты вынуждаешь меня задержаться дольше, чем нужно, ты вынуждаешь меня... Ну неужели ты не понимаешь, Эндрю? Если я прихожу домой позже, чем обещала, мне приходится врать еще раз, чтобы объяснить...

– Извини. Ты права. Мне не следовало...

– Но дело даже не в этом. Главное... Эндрю, – сказала она, повернувшись лицом к нему, – главное заключается в том, что я не уверена, могу ли я и дальше продолжать лгать.

Она низко опустила голову. Он взял ее за подбородок. Развернул лицом к себе. Она посмотрела на него глазами, уже подернутыми поволокой.

– Так что ты хочешь сказать? – спросил он.

– Сама не знаю.

– Уж не хочешь ли ты сказать...

– Говорю тебе, я сама не знаю, что я...

– Если все дело в том...

– Я вру мужу, я вру дочке.

– А раньше ты никогда не врала?

– Я не такой человек. Я не вру. Не вру, и все.

– Никогда-никогда?

– Мужу – никогда.

– Ни в чем?

– Ни в чем действительно важном.

– Я важен для тебя?

– Какая связь?..

– Я задал тебе вопрос. Я важен?

– Да.

– Тогда соври, – приказал он и снова взялся за трубку. – Билли? Мне нужна машина где-то около полдевятого. Ехать в район пересечения Восемьдесят первой и Лекса. Не опаздывай. Все нормально? – спросил он, положив трубку.

Она снова посмотрела на свое обручальное кольцо.

– В следующий раз я пошлю за тобой машину, – продолжал он. – Так тебе будет легче. Куда-нибудь подальше от школы. Может, на Пятьдесят седьмую. Там всегда много народу.

– Кто такой Билли?

– Наш шофер.

– И других женщин он тоже возит?

– Среди моих деловых партнеров много женщин. Да, он возит и других женщин тоже.

– Потому что я не хотела бы, чтобы он подумал...

– Он привык. Тебе не о чем беспокоиться.

«Привык», – отметила про себя она.

– Может, мне лучше взять такси? – предложила Сара.

– Если хочешь – пожалуйста.

– Да, я так хочу.

– Отлично. – Он снова набрал прежний номер. – Билли? Все отменяется. Ты довольна? – спросил он.

– Да, – кивнула Сара. – Пожалуй, мне пора одеваться.

– У нас еще есть время.

– Опять ты начинаешь. Я говорю, что мне пора, а ты...

– Извини. Когда мы снова увидимся?

– Не знаю.

Она встала с кровати и направилась к стулу, на котором висела ее одежда.

– В следующую среду, вечером?

– Не знаю.

– Сара, – сказал он – пожалуйста, не поступай со мной так, о'кей? Я люблю тебя...

– Это невозможно! – воскликнула она. – Ты не любишь меня, ты не можешь любить меня. И прошу, не говори так больше.

– Я говорю правду.

– Я отлично знаю, что нет.

– Да.

Она покачала головой и со вздохом отвернулась. Он молча смотрел, как она одевается.

– Когда можно позвонить тебе? – спросил он.

– Нельзя мне звонить.

– Во сколько ты уходишь на работу?

– В семь тридцать.

– А твой муж?

– Вскоре после меня.

– Когда он возвращается домой?

– Около шести.

– А ты?

– Между половиной пятого и шестью. Но к тому времени моя дочка уже, как правило, дома. Я никогда не бываю одна, Эндрю, неужели ты не понимаешь? Это невозможно. Я не могу продолжать вести такую жизнь. Правда не могу. Мне слишком...

– Где ты обедаешь днем?

– В учительской столовой.

– Там есть телефон?

– Телефон-автомат. Но там полно других преподавателей...

– Когда у тебя перерыв?

– На пятой перемене.

– Это во сколько?

– В двенадцать тридцать.

– Я позвоню тебе завтра. Какой там номер?

– Не знаю. Не звони, не надо.

– Значит, ты позвони мне. И продиктуй номер того телефона. Тогда я смогу связываться с тобой, когда мне понадобится.

Она промолчала.

– Потому что я люблю тебя, – пояснил Эндрю.

Сара по-прежнему молчала.

– А ты любишь меня? – спросил он.

– Не задавай мне таких вопросов.

– А я задаю. Так ты любишь меня?

– Я с понедельника ни о чем другом не думала, кроме тебя, – вырвалось у нее. Она застегивала блузку. Ее пальцы остановились. – С понедельника мне в голову ничего не лезло, только ты. Мне казалось, что я схожу с ума.

Сара тряхнула головой, застегнула последнюю пуговицу, села в кресло и потянулась за туфлями.

– И я тоже, – признался он.

Сара резко встала, одернула юбку и направилась к шкафу за пальто.

– Ты еще не сказала, – напомнил Эндрю.

– Мне надо идти, – ответила она, надевая пальто.

– Сейчас я оденусь и поймаю для тебя такси, – объявил он.

– Ничего, я уже большая девочка.

– Но недостаточно большая, чтобы лгать ради меня, да?

Она промолчала.

– Даже несмотря на то что ты меня любишь, – продолжал он.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, а затем он кивнул, встал с кровати и начал одеваться. Они вместе вышли из квартиры в четверть девятого. В это время улица Бауери всегда пустела, все лавки закрывались, и только фонари разгоняли тьму. Стоял лютый мороз, из-под люков выбивался пар. Ни одного такси. Сара уже подумывала о том, что ей следовало позволить Билли, кем бы он ни был, довезти ее до дома. Она уже подумывала о том, что ей вообще не стоило сюда приходить. Впрочем, она твердо решила, что никогда не встретится с Эндрю. Если ей удастся сегодня обмануть Майкла, она никогда больше...

В конце улицы показалось такси.

Эндрю взмахнул рукой.

Машина остановилась.

Эндрю распахнул перед Сарой заднюю дверцу.

– Я позвоню завтра, – сказал он.

– Не надо.

– Я найду номер и позвоню.

– Я не хочу.

– Жди.

– Не надо, – повторила она, захлопнула дверь и назвала водителю адрес. Такси тронулось с места, но она так и не оглянулась на Эндрю.

* * *

Алонсо Морено вырядился как для тропиков. «Очевидно, никто не предупредил его, что в Нью-Йорке температура около нуля», – подумал Эндрю. Для встречи Морено выбрал клуб на перекрестке Шестнадцатой улицы и Восьмой авеню. Оркестр играл испанские мелодии, и на стол подавали блюда испанской кухни. Морено явился в бежевом летнем костюме, кричащем галстуке в цветочек и рубашке перламутрового оттенка. Шлюхи у барной стойки из кожи вон лезли, чтобы обратить на себя его внимание, но Морено был полностью поглощен едой. Когда-то Эндрю видел по телевизору фильм «Генрих Восьмой». Так вот, герой Чарльза Лаутона ел там точно так же, как мистер Морено. Запивал пищу он вином из графина. Два амбала-охранника сидели за соседним столиком и не сводили глаз с хозяина. Морено не желал, чтобы они присутствовали при разговоре, но считал необходимым, чтобы собеседник вообще-то не забывал о них.

– Вы тогда поступили очень храбро, – сказал он.

– Я хорошо плаваю, – отмахнулся Эндрю от комплимента.

– И тем не менее. Акулы.

Эндрю не хотел говорить об акулах. Он хотел выяснить, с чем испанец приехал в Нью-Йорк. Оркестр играл что-то до боли знакомое, одну из тех испанских песен, которую ты не раз слышал, но тем не менее не можешь припомнить ни названия, ни слов. Морено по-прежнему жадно ел и пил, словно они находились в шикарном ресторане, а не в дешевом заведении на Восьмой авеню, весьма вероятно принадлежавшем его картелю. Эндрю налил себе вина. Одна из шлюх у барной стойки улыбнулась ему и поприветствовала поднятым бокалом. В ответ он поднял свой.

Четверг подходил к концу.

Эндрю хотел позвонить Саре сегодня, даже выяснил номер преподавательской столовой у женщины, которой, если он не перепутал голос, несколько дней назад представлялся бакалейщиком. И он позвонил бы в полпервого, когда, по словам Сары, она обычно обедала, но за пять минут до намеченного срока с ним связался дядя и сообщил, что Морено просит аудиенции и что, очевидно, у него есть встречное предложение. Разговор продолжался около пятнадцати минут. Дядя Руди жаловался, что проклятая химиотерапия вгонит его в гроб быстрее рака, затем они договорились увидеться на следующее утро, чтобы обсудить результаты вечерней беседы с Морено.

Пока что Морено не сказал ровным счетом ничего.

Проститутка у бара была чернокожая, в светлом парике. Сару она напоминала только цветом волос. И почему он не позвонил ей сегодня днем? Возможно, сработала самозащита. Замужняя женщина, к тому же принялась психовать, переживать из-за мужа. Ну и черт с ней, мало, что ли, баб на свете? А может быть, он интуитивно сделал верный ход. Все-таки учительница, так пусть поварится в собственном соку пару деньков, а уж затем настанет пора и ему объявиться. Он не знал. Или не хотел задумываться. Время покажет.

– Так что вы решили? – спросил он.

– Сперва я хотел бы поведать вам одну историю, – отозвался Морено и подмигнул с хитрым видом, словно собирался рассказать сомнительный анекдот. – История эта о лисице и змее... Вы знаете, что мое испанское прозвище – Кулебра? Что значит «змея».

– В первый раз слышу, – соврал Эндрю.

– Да, Кулебра. Но история не обо мне, это старая испанская притча, ей много сотен лет. Кажется, вы понравились во-он той блондинке. Хотите, я подзову ее?