– Когда вы там были?

– В конце прошлой недели. На наш взгляд, если ты живешь в Коннектикуте, когда еще приезжать домой, как не на выходные? Снег, деревья, все такое. Но им там и не пахнет.

– У него есть водительские права? – спросил Майкл.

– К тому-то я и клоню, – ответил Реган. – Были, но его трижды задерживали за превышение скорости и в итоге лишили прав. Судя по всему, сейчас он обходится без них.

– Тогда как же он ездит на «акуре»?

– А может, он на ней и не ездит. Может, именно поэтому он не навещает мамочку по выходным.

– Какой адрес записан в его водительском удостоверении?

– И здесь нам не повезло. Удостоверение ему выдали в Калифорнии, когда он там учился. Какой-то адрес на Монтане. Название, словно из вестерна, а на самом деле – обыкновенная улица в Лос-Анджелесе.

– Лишили прав его тоже в Калифорнии?

– Да.

– Когда?

– Восемь лет назад.

– Что?!

– Вот так-то.

– И все это время он разъезжал без прав?

– Похоже, что так.

– И ни разу не обращался в полицию Нью-Йорка по поводу новых?

– Нет.

– И в Коннектикуте тоже?

– Нет.

– Мафия, – коротко бросил Лаундес. – Он может покупать фальшивые права десятками.

– Иными словами, мы до сих пор не знаем, где он живет?

– Абсолютно верно.

– А раз мы не знаем, где он живет, мы не можем установить за ним слежку.

– Естественно.

– А как насчет парковки в неположенном месте?

– Я послал запрос и жду ответа, – кивнул Реган. – Если он все-таки ездит на «акуре», должен же он иногда из нее выходить. А наш друг не из тех, кто свято соблюдает правила дорожного движения.

– Три превышения скорости, – вставил Лаундес.

– Он наверняка оставляет машину там, где ему удобно.

– Когда мы получим ответ?

– Ну ты же знаешь эту публику. Станут они из-за нас напрягаться.

– Давай потеребим их еще разок, – предложил Майкл.

Реган взглянул на часы.

– Самое время, – заметил он и направился к телефону. – Алекс, ты не помнишь, какой у них внутренний номер? У Отдела нарушений правил парковки?

– Два-три-ноль, – ответил Лаундес.

Реган нажал на кнопки. Майкл включил громкую связь. На противоположном конце провода раздался один гудок, два, три...

– Уже разошлись по домам, – предположил Лаундес.

– Как, в полпятого? – возмутился Реган.

– Отдел нарушений правил парковки, Кантори.

– Позовите, пожалуйста, сержанта Хендерсона.

– Кто его спрашивает?

– Детектив Реган, окружная прокуратура.

– Секундочку.

Реган выразительно передернул плечами. Они подождали.

– Хендерсон слушает, – раздался голос из динамика.

– Сержант, с вами говорит детектив Реган. Я вчера звонил вам по поводу «акуры», которую разыскивает Отдел по борьбе с организованной преступностью. С коннектикутскими номерами.

– Ну и?..

– Сейчас рядом со мной сидит заместитель начальника Отдела. Его очень интересует, удалось ли вам что-нибудь выяснить?

В трубке наступило молчание.

– На самом деле у нас тут включена громкая связь, – добавил Реган.

– Здравствуйте, сержант, – вступил в разговор Майкл. – Моя фамилия Уэллес, я помощник окружного прокурора. Как наши дела?

– У нас сейчас уйма работы, – промямлил Хендерсон. – Выходные, сами понимаете.

– Прекрасно понимаю, – согласился Майкл. – Поверьте, мне очень бы не хотелось вас торопить, но дело не терпит отлагательств.

– Ни одно дело не терпит отлагательств, – сухо заметил Хендерсон.

– Не сомневаюсь. Но тем не менее не могли бы вы подстегнуть свой компьютер и выяснить, проходила ли у вас когда-нибудь интересующая нас машина? Вы нам очень помогли бы.

– Напомните мне номера.

Хендерсон перезвонил через десять минут.

– Голубая «Акура-купе» тысяча девятьсот девяносто первого года, зарегистрирована в Коннектикуте, декоративный номер с надписью «ФАВ – ДВА», владелец Эндрю Фавиола, проживающий по адресу: штат Коннектикут, Стонингтон, Крэдл Рок-роуд, двадцать четыре.

– Она, – подтвердил Реган.

– Четырнадцать штрафов за парковку в неположенном месте начиная с сентября прошлого года. Что именно вам нужно?

– Места парковок.

– Четыре рядом с рестораном «Ла Луна» на пересечении Пятьдесят восьмой и Восьмой.

Майкл кивнул.

– А остальные?

– В разных районах Манхэттена и Бруклина.

– Как они записаны?

– По номерам ближайших зданий.

– Около которых стояла машина? – уточнил Реган.

– Да.

– Повторения есть? – спросил Майкл.

– Что вы имеете в виду?

– Он парковался где-нибудь чаще одного раза?

– Нет, все адреса разные.

– А улицы?

– Минуточку.

Последовала длинная пауза.

– Да, три адреса по одной улице.

– Название улицы?

– Точнее, авеню.

– Хорошо, какая авеню?

– Бовери. На Манхэттене. Но адреса отстоят друг от друга довольно далеко.

– Мы могли бы на них взглянуть?

– Дайте мне номер вашего факса, – сказал Хендерсон.

* * *

Квартира располагалась над лавкой портного на Брум-стрит, всего лишь в двух кварталах от Бовери. Лавка находилась на первом этаже здания. Три следующих были переделаны в трехэтажную квартиру. С улицы случайный прохожий увидел бы обычный четырехэтажный доходный дом из кирпича, покрытый грязью и сажей по меньшей мере столетней давности. Внутри же находилась роскошная квартира, состоявшая из прихожей и гостиной непосредственно над лавкой, кухни и столовой на следующем этаже и спальни на последнем, оборудованная и обставленная по высшему разряду. Отец Эндрю поручил работы по перепланировке одной из своих собственных строительных компаний, и те постарались на совесть, так как отлично понимали, от кого исходил заказ.

Здание стояло на перекрестке двух улиц. Двери лавки выходили на Брум-стрит, а ее стеклянные витрины – еще и на Мотт-стрит. Со стороны Мотт-стрит имелась еще одна деревянная выкрашенная синей краской дверь. Около нее висели табличка с адресом по Мотт-стрит и черный почтовый ящик, на котором золотой вязью было выведено: «Картер и Голдсмит. Инвестиции». За дверью начиналась лестница, ведущая на первый этаж квартиры. В квартиру можно было попасть еще и через лавку – по другой лестнице, которая заканчивалась в гостиной рядом с камином. Как верхняя, так и нижняя двери в квартиру запирались на одинаковые замки. Единственный ключ от обоих хранился у Эндрю.

Он всегда парковал машину на первом попавшемся месте. На боковые улочки Маленькой Италии и Чайнатауна соваться, как правило, не имело смысла, но ему довольно часто везло на Бовери, рядом с каким-нибудь из многочисленных магазинчиков. Затем он проходил пешком два-три, а иногда шесть и больше кварталов до лавки портного на Брум-стрит. Золоченые буквы на витринах, выходящих на Брум-стрит и на Мотт-стрит, гласили:

ЛУИ ВАККАРО

ХИМЧИСТКА

МОДНОЕ АТЕЛЬЕ

ПОДГОНКА

Маленький колокольчик над дверью звонил всякий раз, когда кто-нибудь заходил в лавку. В эту дождливую, промозглую и хмурую пятницу колокольчик звякнул особенно по-уютному, предвестником влажного тепла мастерской. В дальней комнате шипели и жужжали гладильная и вязальная машины. Луи сидел рядом с витриной, выходящей на Брум-стрит, с дешевой незажженной сигарой в зубах и, подняв очки на лоб, нажимал ногой на педаль швейной машинки, близоруко щурясь на кусок материи, выползавшей из-под иглы. Слева от него в глубине лавки рядами висели в ожидании заказчиков готовые костюмы.

– Здравствуй, Эндрю! – воскликнул он, вставая, и быстро положил сигару на маленькую пепельницу рядом с машинкой. – Come vai?[2]

– Спасибо, отлично, – улыбнулся Эндрю и обнял старика.

Луи был одет в безрукавку поверх белой рубашки и в брюки в мелкую полоску. Брюки он сшил себе сам. Так же как и спортивную куртку, которую Эндрю надел сегодня под дорогой и модный плащ. Седые волосы всегда торчали у Луи в разные стороны, да и сам он вечно выглядел каким-то помятым. Эндрю подозревал, что брился старик только раз или два в неделю, да и то из-под палки.

– Я нашел для тебя отличную ткань, – объявил Луи. – Получится превосходный костюм. Хочешь взглянуть?

– Не сейчас. Я жду дядю Руди, – ответил Эндрю и посмотрел на часы. – Когда он придет, сразу же попроси его подняться наверх, ладно?

– Конечно. Ну и погодка, а?

– Кошмарная.

– В куртке не мерзнешь?

– Совсем не мерзну, – улыбнулся Эндрю и распахнул плащ. – К тому же она очень красивая.

– Верно, – скромно согласился Луи.

– Так я подожду наверху.

– Я передам ему.

– Как поживает Бенни?

– Сам спроси, – передернул плечами старик.

Его сын гладил в задней комнате.

– Ненавижу эту чертову работу, – выпалил он тут же.

– Ты отлично гладишь, – заметил Эндрю.

– Нашел бы ты мне что-нибудь, – взмолился парень.

Долговязый и тощий, с вечно взлохмаченными, как у отца, волосами, только пока еще не седыми, а иссиня-черными, он тоже носил очки. Стекла у них запотели от пара. Работал Бенни в нижней рубахе белого цвета и в темных брюках. Белые носки, черные туфли. Побриться ему тоже бы не помешало. «Яблочко от яблони», – подумал Эндрю.

– Я на все согласен, – продолжал канючить младший Ваккаро. – Хоть на стройку, хоть в доки, хоть за руль грузовика – все что угодно. Я сильнее, чем кажусь, Эндрю, честное слово.

– Я знаю. Но...

– Я худощавый, но крепкий.

– Я знаю. Но что станет делать без тебя твой отец?

– Вся беда в том, что я ненавижу глажку. Просто ненавижу.

– А он знает?

– Понятия не имею.

– Так поговори с ним. Давай выясним, что он думает. Если он согласится отпустить тебя, пожалуй, я найду тебе местечко на Фултонском рынке.

– Боже, я терпеть не могу рыбу, – скривился Бенни.

– Или еще где-нибудь. Посмотрим. Но сперва поговори с ним.