– Понятно… – мистер Помрей непроизвольно ощупал свои собственные передние зубы. – Не слишком удивлюсь, если он уже сегодня явится к нам с хорошей дубинкой наперевес! А это еще что такое?!

Заметка, вызвавшая этот возглас, выглядела так:

«К глубокому прискорбию, мы все еще не можем дать ответ на столь интересующий всех прихожан вопрос: состоят ли уважаемая всеми нами госпожа Чмокки Всемс и капитан Копперли в браке, хотя бы тайном? Если нет – право слово, им стоило бы в таковой вступить! Тогда он мог бы проникать к ней не через ограду Лабурнен-виллы, а, как положено, через ворота».

Мистер Помрей услышал сдавленное хихиканье – и, оглянувшись на своих домашних, понял, что все это время он читал вслух. Останавливаться уже не имело смысла, поэтому он зачитал им и следующую заметку:

«Мистер Малкби, бакалейщик, только что вернулся из Хайта[59]. Он, безусловно, имеет право туда ездить – но зачем и почему в его багаже оказался мешок песка? Насколько нам известно, торговля сахаром – весьма прибыльное дело, однако, возможно, не весь сахарный песок, которым торгуют в лавке Малкби, является сахарным в собственном смысле слова? Кентские контрабандисты, как это принято сейчас говорить в молодежных кругах, отдыхают…

Безотносительно этого случая поговорим о возможных источниках дохода и некоторых коллег по цеху вышеупомянутого бакалейщика. Доказательно утверждать ничего не можем, но намекнуть решимся: в последнее время у молочников из “Сильверсайд Дэйри Компани” резко выросли расходы на воду. Интересно: по каким расценкам и в составе какой продукции они продают эту воду нам? Покупатели имеют право на информацию!»

Владелец типографии посмотрел на жену и дочь. О да, они слушали – причем с большим удовольствием! Господи, неужели им не понятно, чем грозит издателю такая публикация?!

«Гневно отвергаем бездоказательную инсинуацию недоброжелателей: сэр Джеймс Тондер, один из наиболее уважаемых наших прихожан, вовсе не был пьян к моменту окончания званого вечера, проходившего в саду нашего высокочтимого мэра. Правда, у него заплелись ноги, когда он попытался станцевать танго – но это, возможно, является следствием его личных физиологических особенностей, а отнюдь не выпитого алкоголя. Вообще же, следует принять во внимание, что несколько почтенных гостей, каждый из которых угостился у мэра всего одним бокалом шампанского урожая 1928 г., впоследствии чувствовал себя весьма неважно. Поэтому нам представляется совершенно недостойной попытка взвалить всю вину за произведенный дебош на того единственного участника вечеринки, который к финалу ее допустил некоторое faux pas»[60].

– Боже мой, да ведь любой суд за каждую из таких заметок без колебаний заставит выплатить по тысяче фунтов штрафа… – простонал Помрей. – Даже семейство Ротшильдов не выдержит того, во что нас ввергли эти проклятые заказчики!

Его супруга постаралась придать лицу траурное выражение – но сквозь него самым прискорбным образом проступал едва сдерживаемый смех. О дочери и говорить было нечего.

Глава семейства продолжил читать вслух:

«Миссис Педдигрю приобрела в личную собственность шестицилиндровый автомобиль, стоимость которого, судя по каталогу, составляет семьсот пятьдесят фунтов стерлингов. Откуда она взяла на это деньги – тайна, покрытая мраком. Ее покойный муж, конечно, работал в Сити, но на невысокой должности. После него не могло остаться такого наследства. Вероятно, этот вопрос требует дополнительного прояснения».

– Что за чушь! – отчаяние Помрея сменилось возмущением: мистера Педдигрю он хорошо знал. – Не на какой-то там «невысокой должности», а вице-директором компании «Балтика»! Нет, это и вправду писали совершеннейшие безумцы… Что там у них дальше?

«Вечернее псалмопение состоится в 18.30. Да, миссис Моуд, это означает РОВНО в шесть тридцать пополудни. А вас, мистер Кинг, раз уж вы непременно желаете присутствовать, мы хотели бы видеть слева, в заднем ряду, на одном из крайних мест. Предпочтительно на самом крайнем. Вообще же, если вы незаметно оттуда исчезнете или вовсе не явитесь, никто об этом не пожалеет. Во-первых, вы – не один из столпов Церкви, даже если лично у вас на этот счет иное мнение. Во-вторых, вы вечно сбиваетесь с ритма и безбожно фальшивите».

– Ну, это, по крайней мере, всего лишь «покусывание» на личном уровне… За это, может быть, иск и не вчинят. А вот за это… За это – могут:

«Если мистер Голдбери (Сыроварз-плэйс, 7) заглянет в дом викария, то там ему будет возвращена брючная пуговица, которую он в прошлое воскресенье вложил в кружку для пожертвований. Мистера Голдбери извещают, что викарию его пуговица совершенно без надобности – зато, будучи возвращена на подобающее место, она вполне может пригодиться самому мистеру Голдбери».

– Смейтесь, смейтесь. – Помрей давно уже миновал пик отчаяния и теперь просто смотрел в будущее со здоровым, искренним и хорошо обоснованным пессимизмом. – Сейчас пока что можно, пользуйтесь случаем… Вот когда к нам нагрянут адвокаты с требованием возместить моральный ущерб – тогда точно будет не до смеха!

«“Дорогой, почему ты так печален? Моя прежняя любовь, не забывай обо мне! О, милый, почему ты так исхудал, так бледен?!” – эту записку, адресованную хорошо известному в приходе Св. Оливии зубному врачу, Уильяму Бриггсу (ул. Тщетных Надежд, 7), передала некая леди в воздушном розовом платье. Мистер Бриггс! Питает ли эта леди тщетные надежды вернуть вас, или это ваша домохозяйка таким элегантным образом намекает, что вы опять просрочили арендную плату, – вопрос не к нам. Тем не менее поздравляем вас, Уильям: в любом случае вы пользуетесь успехом у женщин! Так держать!»

– Черт их побери! – мистер Помрей в задумчивости покрутил головой. – С одной стороны – мельчают, с другой – совсем распустились! А вот… О нет!!!

«К сведению автомобилистов, попавших в неприятную ситуацию. Считайте, что вы приглашены на собеседование к начальнику полиции, старшему констеблю Уолтону. Он принимает не на дому, а в Ратуше, в своем кабинете – но наедине и при закрытых дверях. Обстановка неофициальная. Мой вам совет: чеки и расписки не принимаются, поэтому захватите подобающую сумму наличными. Осторожно передав ее под столом, вы будете избавлены от многих хлопот и гораздо больших расходов, чем если дело дойдет до оплаты штрафов по суду».

– Вот уж что могу сказать наверняка: в нашем случае дело точно дойдет до оплаты штрафов по суду, причем мы НЕ будем избавлены от многих хлопот и расходов. А, пожалуйста, вот еще лакомый кусочек для юристов, очередной повод для штрафа:

«Недавняя свадьба мисс Бракс и мистера Смойса стала самым захватывающим событием последних дней. Искренне желаем молодым долгих лет жизни и семейного счастья. Понятно, говоря о “молодых”, мы всего лишь отдаем долг вежливости: возраст невесты тщательно сокрыт от общественности, но при первом взгляде на нее хочется произнести “опять тридцать пять!”, при втором – еще раз вспомнить словесный оборот насчет “долгих лет жизни”. Да и счастливый жених по количеству вставных зубов может потягаться с самим Уилсоном-ст. Между прочим, очень хотелось бы знать: отчего он (не Уилсон, а жених) столь нервно оглянулся через плечо, когда священник произнес положенную при бракосочетании фразу: “…если кому-либо из здесь присутствующих известны причины…”?[61] Но, конечно, только досужие сплетники могут утверждать, будто у него имелись реальные основания опасаться, что кто-то сейчас вдруг действительно назовет такую причину – скажем, вроде нерасторгнутого прошлого брака…

С умилением мы наблюдали последующую церемонию поздравления молодых супругов. Особые чувства вызывала фигура полицейского, приставленного охранять свадебные подарки: как будто среди всех воров Англии найдется идиот, способный покуситься на такую дешевку. Что касается свадебных колец, то, когда настала пора подавать их брачующимся, уже дважды упомянутый в тексте этой заметки мистер Уилсон вынул из кармана пригоршню медной бижутерии и, не глядя, выбрал оттуда первое, что под руку попалось. Престарелый отец “молодой” вручил новобрачным некую сумму в конверте. Мы осведомлены о точном размере этой суммы – поэтому более чем понимаем необходимость конверта. Разумеется, лишь клеветник станет утверждать, будто сам конверт стоил дороже, чем его содержимое; это никоим образом не так! Мы даже склонны полагать, что полученных средств хватит, чтобы оплатить поездку на такси почти до самого вокзала. Предполагается, что счастливая пара отправится провести медовый месяц не то в Маргите, не то в Рамсгите[62], причем отправится туда сразу же, как только сумеет накопить средства на такую поездку. Желающие помочь со средствами могут присылать их по адресу, где пока что остановились молодожены: трактир “Красная корова” неподалеку от вокзала – как раз там, докуда хватило денег доехать на такси».

– Да, они – самые богатые люди в Ротерхете[63] и окрестностях, если рассчитывают расплатиться по всем искам… – задумчиво произнес мистер Помрей, имея в виду заказчиков «Приложения». Однако тут же вновь покрылся холодным потом, вспомнив, что заказчиков-то сперва еще следует найти – а вот адрес типографии, указанный на каждой странице каждого экземпляра, сомнений не вызывает.

Он положил брошюру на стол и медленно выпрямился. Вновь бросил взгляд на свою семью и застывшего чуть в стороне бесстрастного Картоффли.

– Тут еще читать и читать, но уже ясно, что проку от этого не будет. Итак, что нам делать дальше? Возможно, есть еще время продать всю нашу недвижимость – да сколько там той «недвижимости»… Но все-таки продать – и бежать из города, пока не посыпались судебные иски. Другой путь – как можно скорее отыскать этих… этих наших клиентов, Андерсона и Дункан. Может быть, они еще не успели приготовить себе надежное убежище. Или, того лучше, они и не думают скрываться. Скажем, это эксцентричные миллионеры, которые таким вот образом устраивают себе дорогостоящие развлечения. Надежд на это, конечно мало, но…