Я кивнул:

– Понятно. Пойдем, Анна.

Она начала, и довольно громко:

– А не может мистер Арчи…

– Не спорь. Я отвезу тебя как-нибудь в другой раз. Пошли.

Я отвел ее на кухню и объяснил Фрицу, какое удовольствие ему предстоит. Не думаю, что я когда-либо по-настоящему сочувствовал Анне, пока не увидел, что моя просьба даже не заставила Фрица покраснеть. Это было ужасно. Однако я решил приберечь сочувствие на потом. Пока Фриц снимал фартук и облачался в пиджак и шляпу, я размышлял, как бы все половчее обставить. Потом обратился к девушке:

– Послушай-ка, Анна, давай позабавимся. Ты там что-то говорила о замужестве, и мне стало интересно, за кого бы ты пошла. Сейчас в зале сидит один человек. Готов поспорить, он как раз твоего типа. Очень красивый. Мы остановимся и посмотрим на него в дверь, а потом я выйду с тобой на улицу, и ты мне скажешь, того ли он типа. Как, согласна?

– Я знаю, какого типа… – начала было Анна.

– Так. Помолчи. Я не хочу, чтобы он услышал твой голос, иначе он поймет, что мы на него смотрим. Фриц, готов?

Мы вышли из кухни. Фриц выполнил распоряжения Вульфа и оставил дверь в залу открытой, а я повел Анну по левой стороне прихожей, чтобы она не оказалась слишком близко к этой двери. Мануэль Кимболл был виден весь как на ладони, сидел в кресле закинув ногу на ногу. Услышав шаги, он посмотрел в нашу сторону, но в прихожей было так темно, что многого разглядеть он не мог. Я держал Анну под локоть да так и впился взглядом ей в лицо, пока она смотрела на Кимболла. Я дал ей поглядеть пару секунд, а потом легонько подтолкнул к входной двери, которую Фриц уже открыл для нас. Я тут же затворил за нами дверь, когда мы вышли на улицу.

– Ну что, Анна, такой тип тебе нравится?

– Нет. Мистер Арчи, если я скажу вам…

– Как-нибудь в другой раз. Ладно, девочка. Пока… Фриц, если опоздаешь с обедом, ничего страшного. У меня есть ощущение, что мы тоже опоздаем и что гостей не будет.

Я нырнул назад и прошел в кабинет мимо открытой двери в залу. Вульф совершенно не изменил своей позы. Я объявил:

– Она никогда его раньше не видела. А если и видела, то могла бы давать Линн Фонтэнн[19] уроки актерского мастерства.

Он лишь наклонил голову.

Я спросил:

– Привести его?

Еще один наклон головы.

Я прошел прямиком в залу через межкомнатную дверь. Мануэль Кимболл встал из кресла, повернулся и отвесил поклон. Я пустился в объяснения:

– Прошу прощения, что заставили вас ждать. У нас была клиентка, молодая леди, которая убеждена, будто мы можем вернуть ей мужа, просто свистнув ему, а это не так уж и легко. Сюда, пожалуйста.

Вульф не счел нужным соблюсти формальности и остался сидеть, по-прежнему сцепив пальцы на животе. Когда я подвел Мануэля к нему, он промолвил:

– Здравствуйте, мистер Кимболл. Простите, что не встаю. Я не грубый, просто неуклюжий. Садитесь.

Я не увидел никаких признаков того, что Мануэль Кимболл изводится от тревоги, но все же он был напряжен. Мне показалось, что черные глаза его сузились и заняты чем-то слишком важным, чтобы метаться по сторонам, останавливаясь на чем только можно. Он был подтянут и аккуратен в своем легком, ладно скроенном костюме, при желтом галстуке-бабочке и желтых же перчатках в кармане. На меня он совершенно не обращал внимания. Усевшись в кресло, еще не успевшее остыть после Анны Фиоре, он устремил свой взгляд на Вульфа и уже не отрывался от него.

Вульф осведомился:

– Хотите пива?

Кимболл кивнул:

– Благодарю.

Я понял намек. На кухне достал из холодильника пару бутылок, взял с полки бокал и организовал поднос. Все это я проделал стремительно, ибо не хотел ничего упустить. Вернувшись в кабинет, я поставил поднос на стол Вульфа и уселся на свое место, где вытащил из ящика бумаги и приготовился делать записи. Говорил Мануэль Кимболл:

– …рассказал мне о своем вчерашнем визите к вам. Наши отношения с отцом полностью доверительны. Он поделился со мной всем, что вы ему сказали. Зачем вы все это ему наговорили?

– Что ж. – Вульф открыл ящик, достал открывалку, открыл бутылку, сбросив пробку в недра ящика, и наполнил бокал. Какое-то мгновение он разглядывал пену, потом вновь обратился к Мануэлю: – Начнем с того, мистер Кимболл, что, по вашим словам, отец передал вам все, что я ему говорил. Вы не можете знать этого наверняка. Посему давайте проявлять должную избирательность. Вы взяли угрожающий тон. За что конкретно вы желаете меня отчитать? Что такого я сказал вашему отцу, чего, по вашему мнению, говорить не следовало?

Мануэль улыбнулся и ответил уже несколько спокойнее:

– Не пытайтесь исказить мои слова, мистер Вульф. Я вовсе вас не отчитываю, а просто прошу объяснить утверждения, которые представляются мне необоснованными. Я имею на это право, как сын стареющего человека. Никогда не видел отца испуганным, но вам удалось нагнать на него страху. Вы сказали ему, что Барстоу погиб из-за того, что одолжил у него драйвер.

– Сказал, точно.

– Значит, вы признаёте это. Надеюсь, ваш помощник, который сейчас все записывает, не пропустит вашего признания. Сказанное вами моему отцу – преступная чушь. Никогда не верил в эту сказку об отравленной игле, когда она касалась Барстоу, а теперь верю еще меньше. Как вы смеете изобретать подобный абсурд и терзать им сначала всю семью Барстоу, а теперь и моего отца? Возможно, этого достаточно для предъявления иска. Мой адвокат наведет справки на сей счет. Безусловно, вашим действиям нет оправдания, и их необходимо пресечь.

– Не знаю.

Вульф как будто размышлял. Что до меня, я вынужден был отдать должное проницательности Мануэля, позволившей ему буквально за пять минут догадаться, чем я занят. Немногие проявляли подобную сообразительность. Вульф выпил пиво и вытер рот.

– Я правда не знаю. Если иск и можно предъявить, то, полагаю, только на основании жалобы на клевету от убитого. Вы ведь не это имели в виду?

– Я имею в виду только одно. – Глаза Мануэля еще больше сузились. – Что этому необходимо положить конец.

– Но мистер Кимболл, – запротестовал Вульф, – дайте мне шанс. Вы обвинили меня в изобретении абсурда. Я ничего не изобретал. Изобретение, и весьма поразительное, оригинальное, даже блестящее – я слежу за своими словами, – сделано другим. Мне принадлежит только честь его разоблачения. Если бы истинный изобретатель когда-нибудь сказал мне то же, что и вы, я счел бы его скромность достойной похвалы. Нет, сэр, я не изобретал этого драйвера.

– И никто не изобретал. Где он?

– Увы. – Вульф продемонстрировал пустые ладони. – Пока только надеюсь его увидеть.

– А есть доказательства, что он вообще когда-либо существовал?

– Игла, которую он всадил в живот Барстоу.

– Ба! Почему из клюшки для гольфа? Почему у первой метки?

– Оса взялась ниоткуда, и одновременно с ударом.

– Не годится, мистер Вульф. – Пристальный взгляд черных щелочек Мануэля вспыхнул презрением. – Я и говорю, что это преступная чушь. Если у вас нет более веских доказательств, я имею право потребовать, чтобы вы отказались от своих слов. И я требую. Этим утром я заезжал к мистеру Андерсону, окружному прокурору, в Уайт-Плейнс. И он согласен со мной. Я требую, чтобы вы встретились с моим отцом, взяли свои слова обратно и извинились. А также принесли извинения Барстоу, если говорили подобное им. А у меня есть основания подозревать, что говорили.

Вульф медленно покачал головой. Через секунду он печально изрек:

– Очень жаль, мистер Кимболл.

– Вот именно. Но вы были не правы, и вам придется это признать.

– Нет. Вы меня не поняли. Очень жаль, что вы связались со мной. Я, пожалуй, единственный человек в этом полушарии, против которого ваши бесстрашие и ум бессильны. Вам крайне не повезло, что вы столкнулись именно со мной. Мне жаль. Что ж, вы сочли задачу посильной для себя, я нашел, что она отвечает моим способностям. Простите, что захожу с фланга, но вы лишили меня возможности отразить ваш натиск фронтально. Не думаю, что вы ожидали достичь лобовой атакой заявленной вами мнимой цели. Навряд ли вы могли иметь обо мне столь низкое мнение. Свою же истинную цель вам пришлось скрыть. Вероятно, она заключалась в том, чтобы выяснить характер и весомость доказательств, коими я обладаю на данный момент. Но, несомненно, вы знаете, что располагаю определенными фактами. Иначе как я мог предсказать результат вскрытия?.. Прошу вас, позвольте мне закончить! Да, мне известно, когда, где и кем был изготовлен драйвер. Мне известно, где изготовивший его человек находится теперь. Мне известно, каких результатов стоит ожидать от объявления, которое я дал в сегодняшних утренних газетах и которое вы, вероятно, уже видели.

Ни один мускул не дрогнул на лице Мануэля, и в его голосе также не было заметно перемены. Смотря прямо Вульфу в глаза, он ответил:

– Коли вам все известно – хоть я сомневаюсь в этом, – разве вы не должны поставить в известность окружного прокурора?

– Конечно. Вы хотите, чтобы я поделился с ним информацией?

– Я? Хочу? Ну конечно, если она у вас есть.

– Хорошо. – Вульф направил на него палец. – Я скажу, как нам следует поступить, мистер Кимболл. Сделайте мне одолжение, загляните по дороге домой в контору мистера Андерсона и расскажите, какой информацией я обладаю. Пусть он пошлет кого-нибудь за ней. А теперь… Я прошу прощения… Настало время обеда. Могу я сделать вам комплимент? Окажись на вашем месте кто-либо другой, я постарался бы как можно дольше держать его в неведении. В данном случае, полагаю, мне полезнее будет пообедать.

Мануэль встал:

– Должен предупредить вас, что прямо отсюда направлюсь к своему адвокату. Он свяжется с вами.

Вульф кивнул:

– Лучшего хода и придумать нельзя. Очевидный, но все равно лучший. Ваш отец удивится, если вы этого не сделаете.

Мануэль Кимболл развернулся и направился к двери. Я встал и последовал за ним, дабы соблюсти приличия, однако он вышел на улицу, прежде чем мне удалось проявить вежливость.