Эдгар Уоллес - Поток алмазов

Вдруг он увидел небольшое отверстие, прикрытое отчасти большим высохшим кустом, причем он был так расположен, что Сноу сразу определил его маскировочное предназначение.

Он осторожно подкрался к отверстию и быстрым движением отогнул ветку куста.

— Б-бах!

Он почувствовал как огонь выстрела опалил ему лицо, и резко приник к земле. Абибоо, стоявший внизу, начал быстро подниматься на берег.

— Стой! — крикнул Сноу.

Из отверстия высунулась рука, направлявшая на приближающегося туземца дуло длинноствольного револьвера. Сноу схватил эту руку и резко вывернул ее.

— Проклятие, — произнес голос, и револьвер упал на землю.

Сноу, все еще державший руку стрелка, нежно произнес:

— Сеттон!

— Кто вы такой? — спросил удивленный голос.

— Вы меня знаете под именем Сноу.

— Черт возьми! — ответили ему, — пустите мою руку и я выйду… Я думал, что это разведчики одного из племен Алеби-ленд…

Сноу отпустил руку, и из отверстия выкарабкался грязный, оборванный юноша, бесспорно Сеттон.

Он неуверенно произнес:

— Кажется, я не очень-то любезно вас встретил, но я рад, что вы пришли… к потоку алмазов. — Он указал рукой на высохшее русло реки и грустно улыбнулся.

Сноу ничего не ответил.

— Я должен был давно отсюда уйти, — продолжал Сеттон, — у нас в этой пещере больше алмазов, чем… к черту эти проклятые штуки! — неожиданно выкрикнул он и наклонился над отверстием.

— Отец, — позвал он, — выходи, я тебя познакомлю с одним спортсменом!

Сноу остолбенел от удивления.

— Мой отец нездоров, — сказал Сеттон, — так что вам придется помочь мне отправить его отсюда…

Акционерное общество алмазных россыпей. Акционерный капитал 800.000 фунтов. 100.000 акций номинальной стоимостью по 5 фунтов каждая. 30.000 акций номинальной стоимостью по 10 фунтов каждая.

Директорат:

Август Ламбэр, учредитель (председатель).

Джордж Уайтей, учредитель.

Барон Гриффин Пуллергер.

Лорд Корсингтон.

Такой была первая страница проспекта, разосланного всем, кто спекулировал биржевыми бумагами.

Ламбэр и Уайтей избегали открытых сообщений в прессе, как это принято в деловых кругах.

По дороге в Англию они ломали себе головы над тем, каким таинственным образом камни попали в носовой платок Сеттона и были найдены туземцами, но так как они не находили ответа, то оставили вопрос открытым. Составление проспекта доставляло им огромное наслаждение. Они не встретили никаких затруднений и легко получили согласие одного-двух известных лиц стать директорами общества. Их проспект имел бесспорный успех.

Не было, конечно, недостатка и в скептиках. Некоторые непременно хотели точно знать, где находится эта россыпь с баснословными богатствами, но эти затруднения организаторы отчасти преодолели применением хитроумных трюков при создании общества: так, при составлении сметы предусмотрены были огромные суммы на исследование россыпи, усовершенствования добычи ее и прокладку дорог. Общество было зарегистрировано в Джерси.

Репортеры биржевых листков недоумевающе пожимали плечами. Одни отвергали «Общество» сразу же, другие видели в нем романтическую сторону и давали соответствующие материалы. Многие не обращали на него никакого внимания, следуя золотому правилу: «Нет рекламы без обмана».

Для некоторых аукционеров типично стремление к таинственному. Они витают в облаках и мечтают о миллионах. Их высокомерие пренебрегает обеспечением в два с половиной процента, они мечтают о богатствах, падающих с неба. Они думают, что проснувшись утром, они прочтут в газетах, что их акции, за которые они платили по 3 шиллинга 9 пенсов, поднялись до 99 фунтов 1 шиллинга и 6 пенсов! Они моментально подсчитывают прибыль и сходят с ума от счастья. На таких-то акционеров Ламбэр больше всего надеялся, и он не разочаровался.

По истечении нескольких дней после рассылки проспектов поступил первый ответ, затем еще и еще, пока письма потоком не посыпались в контору Общества. Ламбэр старательно собирал адреса. В одной из его книг были записаны имена с маленькой пометкой против каждой жертвы.

— В некоторых отношениях ты гений, Ламбэр, — восторгался Уайтей.

Ламбэр довольно улыбался. Он был падок на грубую лесть.

Они сидели в самой дорогой гостинице Лондона и слушали сквозь открытые окна ресторана оживленный шум Пикадилли.

— Наш проспект хорош, — Ламбэр довольно потер себе руки, — действительно хорош! Мы себе оставили запасные выходы, если алмазы не оправдают ожиданий… Если бы я только мог выбросить из головы камни Сеттона!

— Довольно об этом! Радуйся, что все так закончилось. Вчера я видел этого Сноу…

Когда они вернулись в Англию, Сноу уже не интересовал их и отошел на задний план. Они относились к нему с благодушным презрением, как люди, которым неимоверно повезло, относятся к своим менее счастливым собратьям.

Их чванство имело под собой некоторую почву. Первый выпуск проспектов оправдал себя с лихвой. Уже в несгораемые шкафы «Общества» рекой потекли деньги…

— Если мы дело доведем до благополучного конца, — философствовал Уайтей, — то я уйду от дел. Преступлением долго не проживешь…

Было уже три часа пополудни, когда Ламбэр заплатил по счету, и они вышли на Пикадилли.

Они шли по направлению к цирку, непринужденно болтая.

— Между прочим, — сказал Ламбэр, — Сноу прибыл в Лондон в субботу.

— А Цинтия?

— Та уже давно вернулась. — Ламбэр поморщился, так как он навестил ее и был очень холодно принят.

— И не поверишь, что она потеряла брата, — продолжал он, — ни черного платья, ни траура, каждый вечер — театр, концерты… бессердечный маленький чертенок…

Уайтей посмотрел на него пристально и спросил:

— Кто тебе это сказал?

— Один знакомый, — беззаботно соврал Ламбэр.

Уайтей посмотрел на часы.

— У меня сейчас деловое свидание. Я увижу тебя сегодня у «Уайстлеров»?

Он подозвал такси и назвал шоферу первый пришедший на ум отель.

Когда они отъехали настолько, что Ламбэр не мог больше за ним наблюдать, Уайтей дал шоферу другой адрес.

Он хотел навестить Цинтию Сеттон.

Разница между ним и Ламбэром была больше всего заметна, когда им угрожала опасность.

Ламбэр пугался и не обращал внимания на предостережения и возможности избежать этой опасности.

Он старался ее забыть, что ему в большинстве случаев и удавалось.

Уайтей, напротив, смотрел опасности в глаза, проверял и дразнил, пока не определял истинных ее параметров.

Он подъехал к дому у Пэмброк-Гарден, велел шоферу обождать и позвонил. Горничная открыла дверь.

— Мисс Сеттон дома? — спросил он.

— Нет, сэр. — Горничная ответила так, что Уайтей насторожился.

— Я по очень важному делу, — подчеркнул он.

— Ее нет дома, сэр… мне очень жаль…

— Я понимаю, — улыбнулся он, — но все же доложите…

— Уверяю вас, сэр, что мисс нет дома. Она в пятницу покинула Лондон, — сказала горничная, — если хотите, я перешлю ей письмо.

— Вы говорите — в пятницу?

Он вспомнил, что Сноу прибыл в субботу.

— Если бы вы могли мне дать ее адрес, я бы мог написать, так как дело весьма спешное…

Горничная отрицательно покачала головой и ответила:

— Я не знаю адреса, сэр, я отсылаю все письма в банк и оттуда их отправляют дальше.

Уайтей поверил в правдивость ее слов.

Возвращаясь к машине, он решил разыскать Сноу.

Он хотел узнать, читал ли тот проспекты.

Многие экземпляры проспекта действительно попали в руки Сноу.

Мечтатель-Петер зарылся вдруг в акциях сомнительного характера. Сноу вскоре после возвращения в Англию навестил как-то утром маленького человечка и застал его с очками на кончике носа, старательно изучающим возможности блестящих перспектив, о которых говорилось в проспекте.

Сноу похлопал его по плечу.

— Очередной шедевр?

— Маленькое дельце, — ответил тот. Вся жизнь Петера состояла из ряда маленьких дел. — Маленькое дельце, Сноу. Выгодная спекуляция! Я купил акции величайшей шайки мошенников, о которой ты когда-либо слышал!

Покачав головой, Сноу ответил:

— Мошенники не платят дивидендов, мой Крез.

— Как знать? — возразил Петер. — У меня пятьдесят акций компании «Ацтек»…

— Еще?

— Учредительский пай синдиката «Эль-Мандезег».

Сноу улыбнулся.

— Затонувший испанский корабль с сокровищами? Держу пари, что на этом список твоих авантюр не кончается!

Петер кивнул.

— Взгляни на этот проспект!

Сноу внимательно осмотрел ловушку для дураков.

— Странно, — сказал он, — очень странно…

— Что странно, Сноу?

Сноу закурил ароматную папиросу.

— Все странно, мой оптимист! Разве не странно тебе было получить письмо от меня из мрачных недр африканской земли?

— Да, это было странно, — серьезно согласился Петер. — Уж я всякое предполагал. Я когда-то читал историю про одного невинно осужденного. Его приговорили к тюрьме, а он…

— Знаю, знаю, — перебил его Сноу, — густой туман расстилался над морем, он бежал с каменоломни, где работал, чудная белая яхта его подруги ожидала его в открытом море… Трах! Трах!.. Тюремщики стреляют, колокола звонят, маленькая лодка поджидает его у берега… так?

Петер был растроган.

— Вот что значит образование, — сказал он серьезно. — Теперь я вижу, что ты читал эту историю. «Преследуемый судьбой или невеста преступника». Я бы назвал ее шедевром. Она…

— Знаю, знаю. Скажи мне, Петер, не хотел бы ты получить должность?

Петер удивленно взглянул на него.

— Какую должность? — Его голос немного дрожал. — Я уже не так молод и сердце иногда побаливает…

Сноу мягко улыбнувшись, успокоил его.

— Ничего страшного, мой Петер! Не хотел бы ты стать компаньоном одного господина, который поправляется от перенесенной болезни, повредившей его ум… — Он прочел ужас в глазах Петера. — Нет, нет, он теперь уже поправился, хотя было время…