– Какую сказку, Анс? – поинтересовался Эллери. – Слова из тебя прямо выжимать приходится.

– Не хочется мне объяснять, – ответил Нейби. – Лучше будет, если вы все услышите из первых уст. Джо, позвоните мисс Тирни. Если она дома, пускай немедленно приезжает. Передайте, что с ней жаждут побеседовать Квины. Если не застанете, попытайтесь выяснить, где ее можно найти.

– А почему бы нам самим не заявиться к ней? – предложил Эллери. – С точки зрения тактики это было бы правильнее.

– Да примчится она, не сомневайтесь, – хмуро бросил Нейби. – После таких небылиц ничего другого ей не остается.

Элис появилась в кабинете Нейби минут через пятнадцать.

– Маленькая Элис всегда повинуется, если ее призывают к себе Квины, – произнесла она холодно. Эллери показалось, что девушка была под градусом. – Ладно, шеф, сидите, к чему эти церемонии. Особенно после вчерашнего.

– Мисс Тирни, вы нарушили закон о частной собственности, проникнув на территорию чужих владений. И чего же хотите теперь от Барлоу? Чтобы он поцеловал вашу ручку? Скажите спасибо, что мы не обвиняем вас в покушении на имущество умершего. Хотя это и сейчас сделать еще не поздно.

По сравнению с Элис Тирни, Нейби волновался много больше, и Эллери тотчас же понял почему. Элис Тирни была порядочной женщиной из хорошей брайтсвиллской семьи. А порядочные женщины из хороших семей, как правило, не влезают в чужие дома темной ночью (как и в других маленьких городках, начальник полиции защищал интересы средних слоев населения). Впрочем, Элис тоже была неспокойна. Ее обычно бесцветные глаза сейчас ярко блестели, и блеск их казался враждебным.

– Садитесь, Элис, – произнес Эллери. – И не могли бы мы побеседовать так, чтобы при этом вы не взирали на нас столь ненавидяще? Зачем вы забрались в дом к Бенедикту и что там искали?

– Разве Нейби ничего вам не объяснил?

– Мы только сейчас приехали. Садитесь же, Элис.

Она фыркнула, вздернула подбородок и села на предложенный стул.

– Очевидно, вы уже знаете о торжественном обещании Джонни подарить мне его поместье. Я сообщала об этом Элу Маршу.

– Да, Марш говорил… – ответил инспектор.

– А он говорил, что буквально поднял меня на смех?

– Мисс Тирни, – заметил Квин-старший, – неужели вы полагали, что такой опытный адвокат, как Эл Марш, серьезно воспримет подобные слова, если под ними нет никаких доказательств?

– Не хочу с вами спорить, инспектор Квин. И вообще спорить не собираюсь. Но я просто уверена, что доказательства такие существуют.

– И как же они выглядят?

– Наверное, это какая-нибудь записка или более солидный документ с подписью Джонни. Он сам мне признался, что, когда мы были женаты, наши отношения складывались гораздо лучше, чем отношения его с Марсией и Одри. И я, право, нс понимаю, почему он решил со мной развестись. Заботливость мою ценил, ведь я так ухаживала за ним после автомобильной аварии. Постоянно твердил, что оставит мне в наследство имение в Брайтсвилле. Естественно, я ждала, что он упомянет об этом в завещании. Но – увы! Потому я и убеждена, что свою волю он зафиксировал в какой-нибудь другой, оставшейся незамеченной бумаге. Ну, конечно, я знала, что просто так мне никто не поверит, хотя и сообщила обо всем Элу Маршу. Вот и получается, что в особняке я пыталась найти эту бумагу…

По мере того как она говорила, голос ее все повышался и повышался.

И Эллери внезапно понял, что Элис Тирни не такой уж бескорыстный ангел, каким он до сих пор ее представлял. Люди, годами подавляющие в себе дурные наклонности, рано или поздно под влиянием обстоятельств все же дадут им выход. Элис сейчас находилась именно в таком состоянии.

– Мы же все там обшарили, – устало заметил Нейби. – Вы не сможете отыскать в доме ничего нового, мисс Тирни.

– А как насчет коттеджа для гостей? – спросил Эллери. – Может, Бенедикт что-нибудь в нем припрятал?

Нейби покачал головой.

– Коттедж мы с Барлоу тоже обыскали. Сегодня утром. Там пусто.

– А если бы нечто подобно обнаружилось в бумагах Марша, – высказал предположение инспектор Квин, – он бы наверняка нам сообщил.

– А что, это идея… Инспектор, может, вы у него спросите? – Глаза у Нейби заблестели.

Инспектор позвонил Маршу домой. Судя по голосам и музыке, доносившимся из трубки, там веселились на всю катушку. По выражению лица инспектора Эллери понял, что Марш отнюдь не обрадовался его звонку. Мрачнее тучи Квин-старший отошел от телефона.

– Говорит, что таких вещей у него нет, иначе бы, мол, давно нас информировал. По его кислому тону было ясно, что позвонил я не вовремя. Голос такой, словно ему оскорбление нанесли.

– Не похоже на Марша, – заметил Эллери. – Может, он в кого-нибудь влюбился?

– Значит, с девицей развлекается, – горько произнесла Элис. – Вообще-то Эл – честнейший человек, чудесный парень. Он бы никогда своих обещаний не позабыл.

– Забыть – это как раз нужное нам слово, мисс Тирни, – сказал Нейби. – Так я и сделаю. Почему бы вам тоже не последовать моему примеру и не отправиться домой? Я вас ни в чем не обвиняю, все в полном порядке. – Он поднялся. – Вы на машине, или распорядиться, чтобы вас подвезли?

– Спасибо, сама доберусь.

Как только она ушла, инспектор констатировал:

– Ну вот, опять все впустую.

– Похоже, – заметил Нейби. – Я прошу у господ извинения за напрасное беспокойство.

– Да я не о том. Вам не кажется, Нейби, что мы постоянно идем по ложному следу?

– Просто я хотел, чтобы вы сами с ней поговорили.

– Все верно, не переживайте. Если бы наша работа в каждом случае заканчивалась стопроцентной победой, какая была бы радость от нее?

– Великолепно сказано! – улыбнулся Нейби.

Они пожали друг другу руки и расстались.


Было уже слишком поздно, чтобы возвращаться в Бостон и Нью-Йорк, поэтому Квины, прогулявшись по пустынному ночному скверу, остановились, наконец, в гостинице «Доллис». Купили в ларьке зубные щетки и пасту, приняли душ и отправились в ресторан. Сидело там человек шесть, не больше. Единственное коронное блюдо этого заведения, которое, по мнению Эллери, имело смысл заказывать, было уже вычеркнуто, и им пришлось удовольствоваться двумя пережаренными бифштексами, оказавшими упорное сопротивление зубам инспектора.

В номер они вернулись слегка подавленными. И только принялись в полном молчании стягивать ботинки, как внезапно заголосил телефон.

– Давай-ка отгадаем, кто нам может сюда звонить? предложил Эллери. – Только Нейби. По-моему, больше некому. – И снял трубку.

Это действительно был Нейби.

– Если вы уже успели раздеться, одевайтесь снова. А если еще одеты, ждите меня. Я заеду за вами ровно через три минуты.

– В чем дело, Анс?

– Элис Тирни опять активизировалась. Барлоу видел, как она проскользнула на участок Бенедикта.


– Вы знаете, чем занимается эта сумасшедшая? – спросил молодой сыщик, встретивший их возле дома. До этого он прятался в кустах рододендрона. – Пытается проникнуть в… как его… мавзолей, где покоится Бенедикт. Я бы ее задержал, шеф, но вы приказали ничего не предпринимать до вашего приезда.

– В мавзолей? – переспросил Эллери, и все помчались в сторону усыпальницы. Впереди бежал Барлоу, освещая путь фонариком.

Небо было обложено тучами, и сцена напоминала эпизод из «Грозового перевала».

А Элис к тому времени уже успела вскрыть дверь с помощью кусачек и теперь в свете керосиновой лампы тщилась сдвинуть крышку бронзового гроба. Нейби и Эллери пришлось приложить немало усилий, чтобы оттянуть ее прочь. Даже инспектор пришел к ним на помощь.

– Элис, поймите, наконец, что такие поступки недопустимы, – тяжело дыша, проговорил Эллери. – Будьте паинькой и успокойтесь. Сейчас мы выйдем отсюда и все обсудим.

– Оставьте меня! – прошипела она. – Я знаю свои права! Он мне обещал! Бумага наверняка лежит в гробу. Где же еще…

Лицо ее застыло, словно маска, в глазах уже не было почти ничего человеческого.

Барлоу снял свое синее пальто, и Элис завернули в него, словно в смирительную рубашку, завязав рукава на спине.

Мисс Тирни подняли и понесли на вершину холма, затем – вниз, на поляну, и потом – к дежурной полицейской машине. Начальник полиции вызвал из Брайтсвилла санитаров, и теперь все ждали их приезда. Элис приходилось держать, не отпуская ни на минуту.

Поговорить им так и не удалось: Элис кричала не переставая.


Прошел май, а ничего важного так и не случилось.

Поиски таинственной Лауры с каждым днем становились все более вялыми и, наконец, совсем прекратились. Кем бы ни была загадочная дама из завещания Джонни, она либо тоже скончалась, либо решила не связываться с делом об убийстве.

– Это доказывает, что Джонни так и не успел на ней жениться, – сказал Эллери. – Как мы и предполагали. Ведь даже заявив о себе, она ничего не поимеет, кроме всеобщего и наверняка не нужного ей внимания.

– А если предположить… – начал инспектор Квин и замолчал.

– Ну что же ты, отец?

– Ничего. Просто иногда в голову приходят дикие мысли.

– Ты хотел сказать, что Джонни могла убить именно Лаура?

– Слишком много тут неясностей, сынок.

– Конечно. Но это бы объяснило ее исчезновение… Как бы мне хотелось знать побольше. – Эллери даже застонал. – Тогда бы я мог хоть что-то предпринять.

Начатый роман он уже давно отложил на лучшие времена.

Маршу больше не досаждали ни мисс Уэстон, урожденная Арлен Уилкинсон, ни ее адвокат Сенфорд Эффинг. Сыновьи права маленького Дэви оставались незащищенными. Все, в том числе и Квины, пришли к единому мнению, что Эффинг посоветовал своей клиентке пойти на попятный, ибо требования ее и в суде бы не удовлетворили. К тому же у нее наверняка не было денег на столь дорогое мероприятие.