– Да… – Это «да» было произнесено таким тоном, словно Марсия хотела сказать: «Конечно! Что за глупый вопрос?»

Они подошли к криминалистам. Те расступились, и вдова уставилась на своего дорогого усопшего супруга без всякого страха, боли, волнения и тому подобных эмоций. Так, во всяком случае, показалось обоим Квинам. Может, потому, что она просто была не из пугливых, а может, и труп выглядел совсем не страшно. Миссия полицейского врача была уже закончена, и тело накрыли простыней до самой шеи. Фотографы складывали свои причиндалы.

– Да, это Берни, мой муж, – сказала Марсия и не отвернулась, как бы сделала на ее месте любая. Она смотрела на Фолкса еще добрых полминуты, и на лице ее было выражение, похожее па любопытство.

– Теперь я могу идти, инспектор Квин? – выдохнула она наконец.

– А вы не могли бы прежде ответить на несколько вопросов? – мягко поинтересовался инспектор.

– Откровенно говоря, не хотелось бы. Я совершенно выбита из колеи.

– Ну, на парочку всего?

Она пожала плечами.

– Ладно, задавайте…

– Когда вы видели своего супруга в последний раз?

– Где-то между половиной седьмого и половиной восьмого. Мы вместе ужинали. Дома. Я неважно себя чувствовала и потом сразу легла отдыхать…

– О, неужели вы не вызвали врача, миссис Фолке?

– Не так уж я больна, инспектор, просто раз в месяц мне бывает чертовски погано.

– То есть больше вы супруга не видали?

– Нет. Я же заснула почти сразу. Проглотила таблетку – и все.

– Вы слышали, как он уходил?

– Нет.

– Значит, вы понятия не имеете о том, когда он мог исчезнуть из дому?

– Конечно… И прошу вас, инспектор, хватит. Парочка вопросов давно кончилась, а я чувствую себя отвратительно.

– Еще минута – и вы свободны. Не говорил ли Берни, что должен с кем-то встретиться, куда-то выйти, или…

– Нет.

– Может, у него были какие-нибудь неприятности?

– Не могу сказать. Если и были, то мне о них ничего не известно. Когда речь заходила о делах, Берни становился очень скрытным.

– Даже с вами?

– Со мной – в первую очередь. Он любил повторять, что чем меньше я знаю, тем ему спокойнее.

– Кто бы хотел его убить, Марсия? – неожиданно спросил Эллери.

Похоже, она вообще забыла о Квине-младшем и теперь вздрогнула просто от неожиданности.

– Не знаю, Эллери! Клянусь тебе!

Может, карточные долги? – высказал предположение инспектор Квин. – Или ссора с каким-то компаньоном?

Она покачала головой.

– Я действительно не в курсе, инспектор.

– Неужели и приблизительно не представляете?

– Нет.

– Ладно, миссис Фолке. Вели, проводите ее домой. Минуточку, доктор! – Он оттянул молодого врача в сторону. Эллери поплелся вслед за ними. – Ну, что скажете?

– Смерть наступила примерно в два, плюс-минус полчаса.

Могла ли причиной смерти стать не ножевая рана, а что-то другое?

– А вы видели его живот? – в свою очередь спросил врач. – Конечно, полная уверенность появится только после вскрытия.

– Что еще?

– Ничего. А у вас?

– Тоже. По-моему, док, мы не найдем здесь даже сломанной травинки. Преступник, действующий настолько хладнокровно, что даже не боится бросать нож на труп, вряд ли потеряет на обратном пути портсигар со своей монограммой.

– Порядок? – спросил сержант Вели.

Инспектор кивнул, и Вели потащился провожать вдову домой. Молодой врач кивнул обоим и тоже затрусил прочь.

Помолчав немного, Эллери сказал:

– Лгала так уверенно, будто заранее свою роль выучила.

– Это с чьей точки зрения? С твоей? С объективной? Или просто с мужской? – осведомился отец.

– Но я же твой сын. А ты ей не поверил.

– Я же молчу. Впрочем, она, конечно, что-то знает.

– Ну вот, разные поколения и пришли к соглашению. Из чего вы это заключили, инспектор Квин?

Марсия относится к той категории женщин, которые обязательно должны быть в курсе дел своего супруга. Она набралась опыта в Лас-Вегасе, хорошо изучила таких людей и наверняка старалась присматривать за Фолксом.

– То же самое подумал и я. Непонятно только, почему Марсия вышла за него замуж. – Эллери посмотрел вслед удаляющейся паре. – Разве тут можно говорить о любви?

– В этой области я плоховато разбираюсь. Когда-то ориентировался, но сейчас ничего не помню.

– Я бы последил за ней, отец.

– Вели уже получил такой приказ. Нам будет известно каждое ее движение.

– А как насчет Одри, Элис и Марша?

– Их алиби скоро проверят. – Инспектор передернул плечами. – Я замерз и устал, мальчик. Старею, наверное.

– Он спал только два часа, а теперь заявляет, что устал и замерз! – возвестил Эллери на весь Центральный парк. – Да, старость – не радость! Поехали, отец, я отвезу тебя домой и уложу в постель.

– А горячего грогу приготовишь? – спросил инспектор с надеждой в голосе.

– Да, и приготовлю горячего грогу.

В пятницу утром результаты вскрытия уже лежали на столе инспектора, а к вечеру того же дня были проверены алиби основных подозреваемых. Одри Уэстон получила какую-то роль в шоу на Бродвее и весь четверг зубрила дома в одиночестве пять страниц текста. Естественно, свидетелей она не имела. Элис Тирни, как выяснилось, была в четверг в Нью-Йорке, а не в Брайтсвилле. Прилетела туда днем и устроилась в одном из центральных отелей. По ее словам, она приехала поговорить с Элом Маршем о завещании Джонни Бенедикта. «Поездка меня очень утомила, – зафиксировали в протоколе, – и поэтому я рано легла спать». Элис пыталась дозвониться Маршу сразу по прибытии (ее телефонный звонок был зарегистрирован в отеле. Эстебан тоже это подтвердил). Но успеха не добилась. Марш в четверг вечером отправился развлекаться. (В отчете указано, что он был в плохом настроении.) Его сопровождала девица из шоу, которая в свое время со страниц журнала «Плейбой» начала подниматься все выше и выше, пока не превратилась в подружку миллионеров. Правда, скитаясь по ночным ресторанам, она оставила Марша одного из-за некоего итальянского продюсера, бесцеремонно встрявшего между ними в дискотеке, пользующейся дурной славой. О подробностях писали все утренние газеты. Если верить им, то дальше Марш путешествовал в одиночестве. Остаток ночи он и сам плохо помнил. Эстебан уложил его в постель около трех часов утра. Попытка проследить его путь по барам и ресторанам Манхэттена закончилась провалом.

– Совсем как в одной из твоих книг, – прогнусавил инспектор Квин. – Хотя бы у кого-то твердое алиби было, так нет же, черт возьми! Фолкса убили между половиной второго и половиной третьего, и ни один из троих не может доказать, что был именно там, где говорит. Наверное, ты прав, Эллери.

– В чем? Я не помню ничего особенного из своих слов.

– Да в том, что убийство Фолкса не имеет никакого отношения к преступлению в Брайтсвилле.

– Чепуха!

– Ты же сам заявлял…

– Просто я говорил, что нужно все варианты рассматривать, – сухо ответил Эллери и начал пощипывать нос. Он снова вернулся к загадке с исчезнувшими туалетами Одри Уэстон, Марсии Кемп и Элис Тирни.

Теперь эти события казались ему такими далекими, что сам он представлялся себе неопытным археологом-самоучкой. Тем не менее, мысли его сменяли одна другую, и никто бы не мог сейчас до них докопаться.

– Знаете, – обратился Эллери к маленькой Лесли Карпентер, – я бы с удовольствием пригласил вас на свидание, если бы мы встретились при других обстоятельствах.

– Какие страшные вещи вы говорите.

– Страшные?

– Вы же и меня причисляете к подозреваемым. Просто я сказал ю, что думаю, возразил Эллери, окунаясь в теплое голубое море ее чудесных 1лаз. – Крайне неумно завязывать личные контакты, если познакомился с человеком в процессе расследования уголовного дела. Это туманит сознание и волнует кровь в те минуты, когда нужно бы и, совершенно спокойным. Кстати, разве вы тоже считаете себя виноватой?

– Конечно нет! Я имела в виду вас.

Они ждали Одри Уэстон в приемной конторы Марша. Последний чем временем пытался избавиться от одного из своих клиентов. Тут же сидел и инспектор Квин, так и не успевший пообедать и грызущий теперь орехи.

Эллери очень хотелось, словно рыбе, опять броситься в глубину теплого голубого моря, но его мечтания нарушил клиент, громко прощающийся с адвокатом. Затем Марш пригласил Лесли и Квинов к себе.

– Ну, что опять случилось, мистер Марш? – поинтересовался инспектор. – По-моему, в вашем кабинете я провожу времени больше, чем в своем собственном.

– Я уже сообщил Эллери по телефону, что речь пойдет об Одри. – Марш сдвинул в сторону полку со справочной литературой. За ней оказался бар. – Вот вам свидетельство того, что закон не так уж и сух. Выпьете? Обычно я не позволяю себе в рабочее время – мисс Смит смотрит на это крайне неодобрительно, – но сегодня, пожалуй, сделаю исключение. Так напился в четверг вечером, что никак не приду в норму. Обязательно надо взбодриться. – Он налил себе рюмку. – Могу порекомендовать вам ирландское виски, инспектор.

– Я на службе, – с горечью ответил тот.

– Я тоже не стану, бросил Эллери.

– А ты, Лес?

– Нет, спасибо. – Наследница Бенедикта передернула плечами.

– Знаете, а я, пожалуй, все-таки выпью, – изменил свое решение Эллери. – Ведь я не на службе. Да и в профессии моей никаких ограничений не существует. Ты прости, отец, но ирландское виски с содовой – это вещь! Эл, плесни мне порцию. Ты знаешь, что виски изобрели ирландцы? У англичан оно появилось только в XII веке, когда рыцари Генриха Второго завоевали Зеленый остров и привезли оттуда несколько бочек… Благодарю, Эл! За здоровье Генриха Второго! – Отпив изрядный глоток, он спросил: – Так чего же хочет наша блондиночка?