– Она просто обязана найтись, Эл. Теперь о другом: каково было финансовое положение Джонни к моменту его смерти?

– Трудно сказать. Понимаешь, Джонни с его мягким сердцем постоянно мучился угрызениями совести оттого, что наследовал такое огромное состояние.

– Слушай, Эл, а не планировал ли он очередную пятимиллионную сделку? Ведь хотелось же ему сделать Лауру своей четвертой женой.

– Ну, если ориентироваться на его собственные слова, то он действительно собирался жениться в четвертый раз, – сухо ответил Марш. – И уж, наверное, нашел бы применение следующим пяти миллионам. А выводы изволь делать сам…

– Так ты считаешь, что все разговоры о Лауре и об истинной любви были в конечном итоге самообманом?

Марш снова пожал плечами.

– Мне и самому хотелось знать. Возможно, он и вправду верил, что наконец-то влюбился по-настоящему, ведь, несмотря на свою полную впечатлений жизнь, Джонни все-таки поздно повзрослел… Что, Эстебан?

– Луи говорит, что вам и гостю пора идти, – взволнованно сказал Эстебан. – И что, если вы немедленно не появитесь, он покинет этот дом навсегда!

– О, боже ты мой! – Марш вскочил на ноги. – Эллери, живо, живо!

Ужин Луи оправдал их спешку. Он начался с русской икры и «Столичной» водки, которые сменил суп «Перит Маршит» с «Мальмсейской» мадерой 1868 года. На второе Луи подал щуку под мантуанским соусом и бутылку «Монтре» 3866 года. Но в качестве своего коронного блюда он преподнес телячьи котлеты, украшенные грибами, выращенными во французских теплицах. Телятину, как оказалось, тоже прислали из Франции на самолете. По мнению Луи, объяснил Марш, мясо в Соединенных Штатах никуда не годится.

– Вот это мой повар и называет легким ужином, – произнес Марш с удовлетворением, – как говорится, сделанным на скорую руку.

– Да здравствует Франция! – только и мог прошептать Эллери.

– Это же вопрос профессиональной чести. – Начальник полиции Нейби откинулся в своем вращающемся кресле и сунул в рот сигару. – Закуривай.

– На этой неделе я решил не курить, – покачал: головой Квин-младший. – А в чем, собственно, проблема?

– Я еще никогда не занимался таким громким делом и здорово боюсь, что не справлюсь с ним.

– Понятно.

– Ничего тебе не понятно, Эллери. Ты же всегда был счастливчиком. А чего ждать от рядового полицейского из провинции, на которого вдруг свалилось такое? Я в ужасно трудном положении. Думаю и думаю постоянно.

– О чем же, например?

– Понимаешь, мы исходили из предположения, что причину преступления следует искать в завещании мистера Бенедикта, главным образом в тех пунктах, которые связаны с его бывшими женами.

– Ну, и дальше?

– А может, причина вовсе не в них?

– Анс, – строгим тоном заметил Эллери, – я крайне отрицательно отношусь к загадочным намекам, если, конечно, они не исходят от меня самого.

Я хотел сказать… Короче говоря, давай представим, что мотив не имеет ничего общего с завещанием.

– Хорошо, а вывод какой?

– Понятия не имею.

– Спасибо и на том, шеф Нейби. Ты делаешь успехи.

– Не шути, Эллери. Ведь тогда мы смогли бы кое-что выяснить.

– Разумеется, но что именно?

– Ты ничего не откопал в Нью-Йорке? Какой-нибудь странности?

– Да в общем-то нет. В прошлом Джонни не нашлось ни одного человека, который бы имел основания для его убийства. Может, твоим людям удалось наткнуться хоть на какие-то следы?

– Нет. У нас по-прежнему два варианта: либо преступление совершил один из гостей, либо кто-то абсолютно посторонний. Дальше, Эллери.

– Что дальше? Я же сказал: мы тоже ничего не обнаружили. Сперва мы принялись разрабатывать версию о связи нашей истории с контрактом Марсии Кемп в Лас-Вегасе. Порой тамошние парни нападают на свою жертву, не считаясь ни с чем. Хотя Тренд сейчас, кажется, начинает завязывать. Но эти фантазии ни к чему не привели. Не всплыло ни одного намека на то, чтобы Бенедикт во время азартных игр мошенничал. Никаких связей с подозрительными организациями, или, как их сейчас называют, с мафией, мы тоже не нащупали. Впрочем, на профессиональное убийство не смахивает. Профессионалы убивают своим оружием, не полагаясь на то, что в нужную минуту под руку им попадется статуэтка определенной тяжести.

– Тогда преступником мог оказаться любой человек, затаивший на мистера Бенедикта какую-то обиду.

– Но я только сейчас говорил, что ничего подобного мы не раскопали.

– Это вовсе не исключает возможности существования такой личности.

Эллери пожал плечами.

– Для схожих ситуаций у меня всегда есть подходящий вариант наготове: человек ниоткуда, плод моей фантазии. Но мы же отлично знаем, что большинство убийств совершаются не какими-то призрачными существами, а людьми, тесно связанными со своими жертвами – явно или скрыто от посторонних глаз. И проблема заключается в том, чтобы обнаружить такого человека. До сих пор мы пытаемся нащупать именно тайные связи, но пока безуспешно. Будем надеяться, что рано или поздно счастье нам все же улыбнется.

– Остаются три женщины и завещание, – пробурчал Нейби, появляясь из клубов табачного дыма.

– Похоже, тебя такой оборот не радует.

– Чему же тут радоваться? Ты только не смейся, Эллери, но, по-моему, это чересчур просто.

– А я не смеюсь.

– Слушай, ты уверен, что ничего от меня не скрываешь?

– Хотелось бы мне, чтобы это было так, – ответил Эллери. – Знаешь, Анс, мне нужен ключ от дома Бенедикта.

– Зачем? Собираешься еще раз его осмотреть?

– Не только тебя грызут дурные предчувствия. Давай ключ, Анс.

– Если ты не против, – сказал начальник полиции, поднимаясь, – то я составлю тебе компанию.

Нейби подвез Эллери на своем «додже» к особняку покойного, отпер дверь, жестом пригласил войти и зашагал следом.

Эллери сразу поднялся на второй этаж в спальню Бенедикта, словно ожидал найти там все объяснения на мучившие его вопросы.

– Ты так смотришь, Эллери, будто забыл здесь что-то, – сказал начальник полиции Брайтсвилла. – Но что именно?

– Я и сам не знаю. – Эллери оглядывал комнату, точно попал сюда в первый раз.

– Ты просто не хочешь мне ничего объяснять! – воскликнул Нейби.

– Не не хочу, а не могу.

– Да перестань же говорить намеками, черт бы тебя побрал! раздраженно бросил Нейби. Ты похож сейчас на книгу загадок Сэма Ллойда, которую любила читать моя матушка.

Только не надо горячиться, Анс. Мне действительно ничего не известно. Просто я, как и ты, чувствую, что три женщины и завещание были бы слишком примитивным решением вопроса. Такое странное ощущение и прежде у меня появлялось при расследовании преступлений. – Эллери осторожно обошел то место, где мелом было отмечено расположение трупа Бенедикта. – Кажется, будто что-то ускользнуло от моего внимания.

– Ускользнуло? – Нейби гак резко повернулся, точно услышал неожиданный скрип двери. – Но что?

– В том-то и загвоздка, – ответил Эллери. – Что! Я уже всю голову себе сломал, но так ничего и не решил. Потому и захотел снова вернут ься сюда. – Он задержался у кровати. – Здесь? – Посмотрел на тумбочку. – Там? – На шкаф. – Или там? А может, гам? – Взглянул на окна, на ванную…

– Ты меня пугаешь, – буркнул Нейби. – Я начинаю чувствовать себя ребенком, попавшим в дом с привидениями.

– Ах, если бы все было так легко, – вздохнул Эллери. – Нет, Анс, я не смеюсь над тобой. Здесь есть какая-то деталь, которую я уже видел, мало того, вижу и сейчас, но при всем желании не моту понять, что же это такое. – Он снова повернулся к меловым контурам на полу. – Ладно, Джонни, пока, значит, не время, подождем еще. – Он хмуро кивнул Нейби. – Пошли отсюда. Надоело тут торчать. Тебе, наверное, тоже.


Первый луч света на происшествие, как всегда, пролили кропотливые полицейские. Несмотря на то, что Нейби нe проявлял никакого энтiузиазма в разработке версии о трех бывших женах, штаб инспектора Квина все-таки сконцентрировал внимание именно на них. Упорные поиски дали свои плоды – выяснилось, что после приостановки им выплат со стороны Бенедикта по крайней мере две попали в тяжелое финансовое положение. Одри Уэстон и Марсия Кемп быстро истратили еженедельные доходы (Нейби сообщил, что Элис Тирни жила в Брайтсвилле скромно и даже имела на своем счету известную сумму).

Блондинке и женщине с огненно-рыжими волосами действительно пришлось снова искать работу. И они ее нашли, конечно, если подобное занятие можно назвать таким словом. Уэстон иногда приглашали в массовые сцены театры на Бродвее, а дама из Лас-Вегаса прочесывала с помощью своего агента ночные клубы в Манхэттене, дабы хоть за что-то зацепиться. Но спрос на Марсию Кемп был еще меньше. Видно, времена изменились. Сенсационное убийство, в сиянии которого они первое время блаженствовали, словно на солнышке, уже перестало быть магическим «Сезам, откройся!». Теперь двери для них не отворялись.

В жизни Марсии Кемп, ко всему прочему, обнаружилось темное пятно.

Эллери узнал об этом в воскресенье, девятнадцатого апреля. Проснувшись в то утро, он увидел, что находится в квартире один. Отец написал ему в записке, что направляется на Центральную улицу и предлагает последоват ь за ним. Не раздумывая ни минуты, сын сделал это с такой поспешностью, что даже лишил себя любимого воскресного завтрака, состоящего из сыра, шницелей, сладкого испанского лука, гренков и обильной порции черного кофе с тостами.

У инспектора он застал сержанта Вели.

– Похоже, у нас есть новости, мистер Квин, – произнес коренастый сержант. – Вы когда-нибудь слышали о Берни Фолксе?

– Нет.

– Это король обманщиков, прозванный ими Фоксом за го, что он с удивительной ловкостью выпутывается из любых ситуаций. Не знаю, сколько уже раз его хватали за шиворот и судили за разные взломы, грабежи и тому подобное, но всегда отпускали на свободу: не хватало улик. В последний раз ему даже инкриминировали убийство, но он опять выкрутился, поскольку на процесс не явился главный свидетель обвинения. Этот вонючка-Фолке – настоящий гений. Он ни одного дня не провел за решеткой.