– Будет расследование, сэр, и как вы, конечно же, понимаете, вашу супругу обязательно вызовут в качестве свидетеля, поскольку тело обнаружила она. А вашего младшего брата попросят рассказать о его прыжке. Все это формальности, разумеется.

– Да, полагаю, что так, – кивнул Джаспер. – Хотя лучше бы, конечно, обойтись без этого. Мальчик очень расстроен. Похоже, вбил себе в голову, что мисс Харкнесс не прыгнула бы, если бы он не подал пример. Похоже, она была в восторге от его выходки.

– Правда? В восторге?

– Ну, конечно, – вмешался мистер Блэкер. – Насколько я понял из разговора с Касом Харкнессом, этот прыжок стал чем-то вроде яблока раздора. Он говорил ей, чтобы даже не пыталась прыгать, а она его не слушала. Это то, что я смог понять. Кас сейчас не в себе.

– У него шок, – сказал сержант, продолжая писать. – Не удивительно. Кто ему сообщил?

– Мы с женой, – ответил Джаспер.

– Он в полном смятении. Говорит то о кобыле, то о племяннице, причем, похоже, не всегда их различает, если вы понимаете, о чем я говорю.

– Да уж, понимаю.

Ветеринар отошел к изгороди, сквозь прогал окинул взглядом дно оврага и противоположный берег. Кое-где из-под кустов терна выступали остатки деревянной изгороди. Ветеринар наступил на нижнюю балку, проверяя, выдержит она его вес или нет.

– Я был бы признателен, мистер Блэкер, – сказал сержант Планк, поднимая ярко-голубые глаза от блокнота, – если бы вы этого не делали. Да, формальность, но ее надо соблюсти. Ничего личного.

– Что? О да, конечно, – опомнился Блэкер. – Простите.

– Ничего, сэр, – ответил сержант и вновь обратился к Рики: – А не могли бы вы показать, где именно вы и миссис Фарамонд стояли, когда заметили тело?

Рики никак не мог понять, почему это интересует сержанта, тем не менее рассказал, что Джулия подозвала его, он спешился, передал лошадь Бруно и подошел к Джулии. Она тоже спешилась, и Рики заглянул в прогал.

– Вот так, – пояснил он, раздвинув несколько ветвей.

Левый столб изгороди держался в земле некрепко. С внешней его стороны, под колючими ветками, на мшистой земле виднелась свежая полоса, уходящая в кусты. Столб по правую сторону от прогала скрывал терн. Рики перешел туда и увидел сломанные ветки и царапину на столбе.

– Не заметили ли вы чего-нибудь странного в прогале, сэр? – прозвучал за спиной голос сержанта.

Подпрыгнув от неожиданности, Рики повернулся и встретил взгляд голубых глаз.

– Я был слишком потрясен, чтобы разглядывать.

– Да, это совершенно естественно, – сказал Планк, делая пометки в блокноте, потом, не поднимая головы, указал карандашом на ветеринара. – А у вас, мистер Блэкер, есть мнение относительно того, как именно произошел несчастный случай? Как, по-вашему, все случилось на этой стороне во время прыжка? Или лошадь перепрыгнула овраг, но сорвалась с берега?

– Если бы вы позволили мне пойти туда и посмотреть, – ответил Блэкер несколько кислым тоном, – тогда я бы смог сказать, что я думаю.

– Совершенно верно, – сконфуженно признал сержант. – Полностью согласен. Посмотрите на тот берег – а его отсюда хорошо видно – колышками я отметил контуры тела (необычные, надо сказать, учитывая положение конечностей и так далее). Хотя следы на земле и так достаточно красноречивы. Я больше скажу: есть и другие признаки, причем они просто бросаются в глаза, согласны? Человек с таким опытом, как у вас, мистер Блэкер, прочитает все как открытую книгу.

– Я бы не стал пока заходить в предположениях так далеко, – примирительно произнес ветеринар. – Могу сказать, что лошадь приземлилась на том берегу – вон, виднеется след от стремян в грязи, – а затем, похоже, повалилась на Дульси. А вот перелетела ли Дульси через голову лошади или упала вместе с ней, не ясно.

– Вы прямо по полочкам все разложили. И с характером повреждений ваша версия совпадает. Вы ведь не видели тело, мистер Блэкер?

– Нет.

– Понятно. Голова размозжена копытом. Ужасное зрелище. Вы, несомненно, заметили, в каком виде было ее лицо, мистер Аллейн.

Рики кивнул. Во рту у него пересохло. Он не то что заметил, а рассмотрел.

– Что ж, я пойду переговорю с ее дядей, – сообщил мистер Планк.

– Это будет нелегко, – предупредил Джаспер.

Сержант Планк хмыкнул. Он не без труда облачился в пиджак, закрыл блокнот и направился к дому.

– Да уж, представляю, – бросил он через плечо. – Однако осталась еще одна маленькая формальность. Опознание. Нужен родственник.

– О, нет! – воскликнул Рики. – Вы же не заставите его проходить через такое?

– Постараемся смягчить насколько возможно.

– Смягчить?

– Сначала я с ним поговорю.

– Мы вам больше не нужны? – спросил Джаспер.

– Нет-нет, – ответил Планк. – Где вас искать в случае чего, мы знаем. Я заеду в Л’Эсперанс, если вы не возражаете, сэр, просто чтобы ваша супруга подписала показания, и, пожалуй, кратко побеседую с юным лихачом. Попозже вечером будет удобно?

– Это ведь риторический вопрос, сержант? Но честно признаюсь, – сказал Джаспер с очаровательной улыбкой, – я надеялся, что мои близкие будут избавлены от дальнейших потрясений хотя бы на сегодня.

– Понимаю, – сочувственно произнес сержант. – Да и вас бы от них не мешало избавить. Увы, таков порядок, сэр! А теперь извините, мне нужно сообщить обо всем суперинтенданту Кюри в Маунтджой. Мое почтение, мистер Аллейн. Надо же какое совпадение. À ce soir[9]! – Улыбнувшись им, он направился к карете «Скорой помощи», переговорил с санитарами, после чего один из них вышел из машины, открыл задние дверцы и исчез внутри. Дверцы захлопнулись. Сержант Планк ободряюще кивнул Джасперу и Рики и пошел к дому.

– Как считаете, много таких сержантов Планков в нашей полиции? – спросил Джаспер у Рики.

– Есть, но не в таком изобилии, как раньше, пожалуй.

– Что ж, дорогой Рики, полагаю, можно теперь совершить освежающую прогулку в Л’Эсперанс.

– А вам не кажется…

– Что?

– Что нам следует остаться, пока он… не посмотрит на нее.

– Врач ведь с ним?

– Да, с ним.

– Ну, тогда незачем…

И все же оба колебались, будто бы и «Скорая помощь», и ее пассажиры непостижимым образом влекли их к себе. Джаспер закурил сигарету. Рики достал трубку, но не стал ее разжигать.

– Тот еще денек выдался, – покачал головой Джаспер.

– Да уж.

Они пошли к воротам.

– Боюсь, вас все это ужасно расстроило. Как и бедняжку Джулию, и моего неугомонного братишку… его, правда, по другой причине.

– А вас разве нет?

Джаспер резко остановился.

– Расстроило? Ну, не так глубоко, как вас, наверное. Я ведь ее не видел. По моей теории, шок и ужас от смерти человека ощущаешь в полной мере, только если был ее свидетелем. Однако должен признаться, у меня возникло некое побуждение, за которое мне, пожалуй, стыдно. А может, и нет.

– Расскажете?

– Почему бы нет. Когда санитары внесли во двор закрытые носилки с мисс Харкнесс, я подумал: «Слава богу, что не я их нашел». Ну, останки, или как там правильно говорят. А затем санитары вдруг без предупреждения направились в мою сторону, и у меня вдруг возникло ужасное желание подойти и откинуть брезент. Думаю, что если бы все это можно было сделать мгновенно и одним движением, я бы так и поступил. Подобно тому, как Антоний явил Цезаря римлянам. Конечно, брезентовый чехол был застегнут, я бы провозился с застежкой, да никто и не позволил бы мне это сделать. Но почему вообще мне в голову пришла такая мысль? Плохо же мы знаем сами себя, согласны?

– Похоже, что так.

– Чистосердечное признание облегчает душу, – сказал Джаспер. – Но сам акт признания вызывает глубокое чувство стыда.

– Вон он идет.

Из дома вышел мистер Харкнесс с сопровождением, как и полагается родственнику жертвы несчастного случая. Его поддерживали под руки – с одной стороны доктор Кэри, с другой – сержант Планк. Водитель вышел из машины и открыл задние дверцы. Оттуда выглянул санитар.

– Это быстро, – пообещал доктор Кэри.

Повинуясь какому-то общему порыву, Джаспер и Рики отвернулись и зашагали прочь. В полном молчании они обогнули дом и вышли за ворота. Со стороны утеса с рокотом промчался мотоцикл и, почти не сбавляя скорости, повернул к воротам.

– Глядите-ка, кто едет, – удивился Джаспер.

Это был Сид Джонс. Сначала им показалось, что он их не заметил, но в последний момент Сид заглушил мотор и резко остановился.

– Здрасте, – произнес он мрачно, обращаясь только к Джасперу. – Как дела?

Рики и Джаспер переглянулись.

– Дульси не видели? – поинтересовался Сид.

II

У Рики в голове пронеслась целая вереница возможных ответов. На какое-то мгновение ему показалось, что Сид спрашивает, не видел ли он, Рики, погибшую Дульси с переломанными конечностями. Следующая его мысль была: «Надо ему сказать», а затем он подумал, что, возможно, ребенок покойной Дульси был от Сида, да и вообще впервые по-настоящему осознал, почему про Дульси говорили «в ее положении». Он не знал, как долго проносились в его голове все эти сбивчивые мысли, но, наверное, молчание или поведение его и Джаспера, показались Сиду странными.

– Что не так? – спросил художник, снова обращаясь к Джасперу и даже не глядя на Рики.

– Произошел несчастный случай, – ответил Джаспер. – Боюсь, новости плохие.

– Очень плохие, Сид, – подтвердил Рики.

Он чувствовал, что надо что-то сказать, и его вдруг захлестнуло сострадание к Сиду, поэтому он положил руку ему на плечо, но Сид ее стряхнул, даже не повернув головы.

– Несчастный случай с Дульси Харкнесс, – пояснил Джаспер.