— Дело в том, что я собираю споудовский фарфор, а этот — его прекрасный образчик, — заявил Кроссфилд. — А вот со шкафчиком в Белом будуаре всё в порядке, дядюшка. Мне он не нужен, даже если вы мне за него приплатите.

Тимоти отмахнулся от шкафчика.

— Нет, ты послушай меня, юный Джордж! Нельзя себя так вести. Я старше тебя, и я единственный брат Ричарда, который еще жив. Этот сервиз — мой.

— А почему бы вам не взять сервиз из дрезденского фарфора, дядюшка? Это прекрасный набор, и я уверен, что у вас с ним тоже связана масса сентиментальных воспоминаний. В любом случае Споуд — мой. Кто рано встает, тому Бог подает.

— Ерунда, ничего подобного! — взорвался Тимоти.

— Прошу тебя, не расстраивай своего дядю, Джордж! — резко вмешалась в разговор Мод. — Это очень вредит его здоровью. Естественно, он получит Споуда, если уж так хочет! Право первого выбора принадлежит ему, а вы, молодежь, будете выбирать потом. Он же сказал, что был братом Ричарда, а ты — всего лишь племянник.

— И вот еще что, молодой человек! — Тимоти кипел от ярости. — Если б Ричард оставил нормальное завещание, все, что находится в этом доме, принадлежало бы мне по праву! Именно так эта собственность и должна была быть завещана, а если это не так, то у меня появляются сильные подозрения в ненадлежащем влиянии. Могу повторить еще раз — в ненадлежащем влиянии!

И Тимоти смерил своего племянника гневным взглядом.

— Нелепое завещание, — еще раз повторил он. — Совершенно абсурдное.

После этого старший Эбернети откинулся в кресле, положил руку на сердце и простонал:

— Как же мне плохо! Не найдется ли немного… бренди?

Мисс Гилкрист вскочила и через секунду вернулась с тонизирующим средством в небольшом бокале.

— Прошу вас, мистер Эбернети. И прошу вас, пожалуйста, не волнуйтесь вы так! Вы уверены, что вам не надо лечь?

— Не будьте дурой! — Тимоти проглотил бренди. — В постель? Ну уж нет — я буду защищать свои интересы!

— Право, Джордж, я очень удивлена, — заметила Мод. — То, что говорит твой дядя, — абсолютная правда. Его желания имеют приоритет. И если он хочет этот сервиз, то он его получит!

— Все это просто отвратительно, — сказала Сьюзан.

— Попридержи язык, девочка, — велел ей Тимоти.

Худощавый молодой человек, который сидел рядом со Сьюзан, поднял голову.

— Не смейте говорить с моей женой в таком тоне! — сказал он голосом, несколько более высоким, чем обычно, и привстал из кресла.

— Всё в порядке, Грег, — быстро сказала миссис Бэнкс. — Я не возражаю.

— Зато я возражаю, — отрезал ее муж.

— Думаю, Джордж, что с твоей стороны это будет красивый жест, если ты позволишь своему дяде взять сервиз себе, — заметила Хелен.

— Ни о каком «позволении» и речи нет! — продолжал кипятиться Тимоти.

— Ваше желание для меня — закон, тетя Хелен, — сказал Кроссфилд, слегка поклонившись миссис Лео. — Я отказываюсь от своих претензий.

— Ведь тебе он не так уж и нужен, правда? — спросила миссис Лео.

Молодой человек бросил на нее резкий взгляд, а потом ухмыльнулся:

— Проблема с вами, тетя Хелен, в том, что вы слишком умны. И видите больше, чем от вас требуется. Не волнуйтесь, дядя Тимоти, — Споуд ваш. Я просто пошутил.

— Ничего себе шуточки! — Мод Эбернети была возмущена. — У твоего дяди чуть не случился сердечный приступ!

— Да неужели? — весело сказал Джордж. — Дядюшка еще всех нас переживет. Он, как говорится, гнется, но не ломается.

Тимоти мрачно подался вперед.

— Теперь я не удивляюсь, — сказал он, — что Ричард разочаровался в тебе.

— Что вы сказали? — Улыбка исчезла с лица Кроссфилда.

— Ведь ты же приехал сюда после смерти Мортимера в надежде занять его место, ожидая, что Ричард сделает тебя своим наследником, правильно? — продолжил его дядя. — Но мой бедный брат очень быстро тебя раскусил. Он понял, куда уйдут его денежки, если ты получишь контроль над ними. Лошади, азартные игры, Монте-Карло, иностранные казино, а может быть, и что-то похуже… Он ведь подозревал, что ты парень не совсем честный, не так ли?

— Вам стоило бы лучше обдумывать то, что вы говорите, — тихо произнес Джордж, у которого с обеих сторон от носа появились два белых пятна.

— Я плохо себя чувствовал и не смог приехать на похороны, — медленно произнес Тимоти. — Но Мод передала мне слова Коры. Кора всегда была дурой, но на этот раз в ее словах что-то есть! И если это так, то я знаю, кого надо подозревать в первую очередь…

— Тимоти! — поднялась на ноги Мод, спокойная, непоколебимая, как скала, образец здравого смысла. — У тебя был очень тяжелый вечер, а тебе надо думать о своем здоровье. Я не могу позволить тебе снова заболеть. Пойдем, примешь успокоительное — и в постельку. Хелен, мы с Тимоти возьмем себе на память о Ричарде споудовский сервиз и шкафчик в стиле буль. Как я понимаю, никто не возражает?

Она внимательно оглядела собравшуюся компанию. Никто не произнес ни слова, и Мод покинула комнату, поддерживая мужа под локоть. От помощи мисс Гилкрист, которая попыталась пристроиться к ним у двери, она отмахнулась.

После того как они удалились, Джордж заговорил:

— Femme formidable![37] Лучше тетю Мод не опишешь. Я бы не хотел оказаться у нее на пути.

Мисс Гилкрист, чувствуя себя не в своей тарелке, снова села и пробормотала:

— Миссис Эбернети — такая добрая хозяйка…

На это никто не обратил внимания.

— Знаете, а мне все это даже нравится, — внезапно рассмеявшись, сказал Майкл Шайн. — Прямо-таки сцена из «Наследства Войси»… Кстати, мы с Розамундой хотели бы взять малахитовый столик из гостиной.

— Только не столик! — воскликнула Сьюзан. — Я сама его хочу.

— Опять начинается, — простонал Джордж, закатывая глаза.

— Думаю, нам не стоит спорить из-за него, — сказала миссис Бэнкс. — Он нужен мне для моего нового косметического салона. Просто как цветовое пятно — я поставлю на него большой букет восковых цветов. Это будет смотреться просто восхитительно. Восковые цветы найти не очень сложно, а вот малахитовых столиков не так уж и много.

— Но, милая, — сказала миссис Шайн, — именно поэтому он нам и нужен. Для новой постановки. Как ты и сказала — цветовое пятно, совершенно очаровательное. А на нем или восковые цветы, или чучела певчих птиц. Именно то, что надо.

— Я тебя хорошо понимаю, Розамунда, — согласилась с ней Сьюзан, — но не думаю, что тебе он нужнее, чем мне. На сцене всегда можно поставить столик, раскрашенный под малахит, — все равно никто не заметит разницы. А вот в салоне нужна только настоящая вещь.

— Дамы, дамы! — произнес Джордж. — А что, если прибегнуть к жребию? Давайте бросим монетку. Или раскинем карты… Подойдет все, лишь бы избежать шума вокруг этого столика.

Миссис Бэнкс любезно улыбнулась.

— Мы с Розамундой поговорим об этом завтра, — сказала она.

Как всегда, Сьюзан выглядела абсолютно уверенной в себе. Кроссфилд с интересом переводил взгляд с ее лица на лицо другой своей кузины. На лице актрисы застыло туманное, отстраненное выражение.

— На кого вы поставите, тетя Хелен? — спросил Джордж. — Шансы здесь абсолютно равны. У Сьюзан есть настойчивость, а у Розамунды — одно, но пламенное желание.

— А может быть, и не певчих птичек, — сказала вдруг миссис Шайн. — Одна из больших фарфоровых ваз может превратиться в милую лампу с золотистым абажуром.

Тут мисс Гилкрист решила выступить с примиряющей речью.

— В этом доме так много прекрасных вещей, — сказала она. — Я уверена, что зеленый столик будет выглядеть совершенно великолепно в вашем новом заведении, миссис Бэнкс. Я такого раньше никогда не видела. Должно быть, он стоит уйму денег.

— И естественно, эта сумма будет вычтена из моей доли наследства, — холодно произнесла Сьюзан.

— Простите меня… но я совсем не имела в виду… — Бывшая компаньонка Коры сконфузилась.

— Те же деньги могут быть вычтены и из нашей части наследства, — заметил Майкл. — Кстати, мы готовы заплатить заодно и за восковые цветы.

— Они так хорошо смотрятся на этом столике… — пробормотала мисс Гилкрист. — Очень изысканно.

Однако подобные тривиальности пожилой женщины, направленные на всеобщее примирение, никого не интересовали.

— Сьюзан хочет этот столик, — вновь заговорил Грег высоким, нервным голосом.

Все почувствовали некоторую неловкость, как будто этими словами Бэнкс мгновенно изменил тональность беседы.

— А что ты хочешь взять, Джордж? — быстро спросила Хелен. — Если забыть об этом сервизе?

На физиономии Кроссфилда появилась кривая улыбка, и все расслабились.

— Стыдно было связываться со старым Тимоти, — сказал он. — Но он действительно нечто! Он так долго получал все, чего только ни захочет, что у него уже появилась какая-то патология в этом плане.

— К инвалидам надо относиться с юмором, — заметила мисс Гилкрист.

— Он просто старый румяный ипохондрик, и больше ничего, — заметил Джордж.

— Вот именно, — согласилась Сьюзан. — Мне иногда кажется, что он абсолютно здоров — ты как думаешь, Розамунда?

— Что? — переспросила ее кузина.

— Я говорю, что дядя Тимоти абсолютно здоров!

— Нет-нет, я так не думаю, — произнесла актриса неопределенным голосом и тут же извинилась: — Простите меня, я думала о том, как надо будет осветить столик.

— Ну, вот видите? — спросил Кроссфилд. — Я же говорю, что Розамунда — человек одной, но пламенной идеи. Твоя жена — женщина опасная, Майкл. Надеюсь, что ты и сам знаешь это.