Агата Кристи - После похорон

— Звонок в дверь, мистер Эбернети.

— Я ничего не слышал. У вас же там внизу есть женщина — или нет? Вот пусть она и открывает.

— Конечно, мистер Эбернети. Так какую книгу вы хотели, чтобы я нашла?

— Теперь уже не помню, — сказал инвалид, закрыв глаза. — Вы совсем меня запутали. Можете идти.

Мисс Гилкрист схватила поднос и поспешно ретировалась. Поставив поднос на столик в буфетной, она пробежала к входной двери мимо миссис Эбернети, которая все еще говорила по телефону.

Через минуту она вернулась, чтобы спросить приглушенным голосом:

— Прошу прощения, что прерываю, но это монахиня. Собирает пожертвования. Кажется, для фонда «Сердце Пресвятой Девы Марии». У нее есть списки. Большинство сдает по полкроны или по пять шиллингов.

— Секундочку, Хелен, — сказала Мод в телефонную трубку, а потом обратилась к мисс Гилкрист: — Мы не жертвуем Римско-католической церкви. У нас есть свои благотворительные организации.

Мисс Гилкрист поспешно удалилась.

Через несколько минут Мод закончила разговор, сказав:

— Я переговорю об этом с Тимоти.

Повесив трубку, она прошла в холл. Мисс Гилкрист совершенно неподвижно стояла около двери в гостиную. Она была странно нахмурена и чуть не подскочила, когда миссис Эбернети заговорила с ней:

— Ничего не произошло, мисс Гилкрист?

— Нет-нет, миссис Эбернети! Боюсь, что я просто размечталась… Как глупо с моей стороны, когда у меня еще столько дел!

Мисс Гилкрист возобновила свою имитацию бурной деятельности, а Мод Эбернети медленно взобралась по ступенькам и с трудом прошла в комнату мужа.

— Звонила Хелен, — рассказала она. — Вроде бы дом действительно продают — какой-то организации, занимающейся беженцами…

Затем ей пришлось подождать, пока Тимоти не высказал все, что он думает об иностранных беженцах, не забыв при этом упомянуть и свое отношение к дому, в котором родился и вырос.

— В этой стране не осталось ничего святого! Мой старый дом! Я просто не могу об этом думать!

— Хелен прекрасно понимает, что ты… что все мы должны чувствовать по этому поводу. Она предлагает нам побывать там, прежде чем сделка будет оформлена. Она очень волнуется по поводу твоего здоровья и расстроена, что этот запах краски так на тебя влияет. Предлагает, чтобы вместо гостиницы мы приехали в Эндерби-холл. Слуги еще на месте, поэтому тебе там будет очень удобно.

Тимоти, который в какой-то момент уже открыл было рот, чтобы отвергнуть это предложение, опять закрыл его. Неожиданно его взгляд стал очень проницательным, и он согласно кивнул.

— Хелен умница, — сказал он. — Хорошо, что ей пришло это в голову. Я пока не знаю… не уверен… это надо обдумать… Хотя эта краска действительно убивает меня — в ней наверняка есть мышьяк. Где-то я об этом уже слышал. А с другой стороны, подобное путешествие может оказаться для меня слишком тяжелым. Тут не поймешь, что лучше.

— Может быть, ты предпочтешь гостиницу, дорогой? — предположила Мод. — Конечно, хорошая гостиница стоит недешево, но если дело касается твоего здоровья…

Тимоти прервал ее:

— Я бы хотел, Мод, чтобы ты поняла, что мы не миллионеры. Зачем нам гостиница, если Хелен приглашает нас в Эндерби-холл? Хотя не ее это дело — приглашать меня! Дом ей не принадлежит. Я не разбираюсь во всей этой юридической ерунде, но мне кажется, что он принадлежит всем нам в равных долях. По крайней мере, пока он не продан и деньги не поделены. Иностранные беженцы! Старый Корнелиус, наверное, перевернулся в гробу… Да, — вздохнул он. — Хотелось бы мне это все увидеть еще раз перед смертью.

И тогда миссис Эбернети разыграла свой последний козырь.

— Как я понимаю, мистер Энтвисл предлагает членам семьи взять себе что-нибудь на память — то ли из обстановки, то ли из фарфора, то ли еще что-нибудь, — прежде чем обстановка уйдет с аукциона.

Тимоти резко выпрямился:

— Мы должны ехать обязательно! Надо вести четкую запись того, что каждый выберет. Эти молодые люди, за которых вышли замуж девочки, — я ни одному из них не доверяю. Они могут затеять нечестную игру. А Хелен слишком мягкосердечная. Это моя обязанность как главы семьи — присутствовать при всем этом.

С этими словами мистер Эбернети встал и стал быстрыми, твердыми шагами мерить комнату.

— Да, это превосходный план. Напиши Хелен и прими приглашение. Больше всего меня беспокоишь ты, дорогая. Тебе будет полезно сменить обстановку — в последнее время ты слишком много трудилась. Маляры могут закончить покраску, пока мы в отъезде, а эта Гиллеспи вполне может остаться здесь и присмотреть за домом.

— Ее зовут Гилкрист, — поправила Мод мужа.

Но тот взмахом руки показал, что ему абсолютно все равно.

— Я не могу этого сделать, — сказала мисс Гилкрист.

Миссис Эбернети с удивлением посмотрела на нее.

Женщина дрожала. Ее глаза с мольбой смотрели на Мод.

— Я знаю, что это глупо… Но я просто не могу. Я не могу остаться в доме совершенно одна. А нельзя ли найти кого-нибудь, кто мог бы приходить по вечерам и спать здесь вместе со мной?

И она с надеждой посмотрела на Мод, но та отрицательно покачала головой. Миссис Эбернети слишком хорошо знала, как трудно уговорить кого-нибудь из соседней деревни «спать» в этом доме.

— Я знаю, вы думаете, что все это глупо и из-за нервов, — продолжила ее новая помощница с отчаянием в голосе, — и никогда не думала, что могу себя так чувствовать. Я никогда не была ни мнительной, ни нервной. Но теперь все изменилось. Я просто в ужасе, буквально в ужасе от того, что мне придется остаться в этом доме совсем одной.

— Ну конечно, — догадалась Мод. — Какая же я дура! После всего, что с вами случилось в Личетт-Сент-Мэри…

— Думаю, что вы правы. Я знаю, что в этом нет никакой логики. И сначала я ничего такого не ощущала. Я даже не боялась оставаться одна в коттедже — после всего, что там случилось. Это чувство росло постепенно. Я знаю, что потеряю ваше уважение, миссис Эбернети, но после того, как приехала сюда, я чувствую постоянный страх. И речь идет не о какой-то определенной причине — это просто страх… Это так глупо, и мне так стыдно! Такое впечатление, что я постоянно жду, что вот-вот случится что-то ужасное. Даже монашка, пришедшая сегодня, умудрилась меня напугать. Боже, мне совсем плохо!

— Думаю, это то, что называется посттравматическим шоком, — туманно сказала хозяйка дома.

— Правда? Я не знаю. Боже, мне так стыдно, что я выгляжу такой… неблагодарной после всего, что вы для меня сделали! Что вы теперь обо мне…

Мод поспешила успокоить расстроенную женщину.

— Нам просто придется придумать что-то другое, — сказала она.

Джордж Кроссфилд замер в нерешительности, когда увидел, как женская спина исчезает в дверном проеме, а потом кивнул самому себе и бросился в погоню.

Дверной проем, о котором шла речь, вел в двухэтажный магазин — магазин, который давно закрылся. За окнами можно было увидеть полный упадок и запустение. Дверь оказалась закрытой, и Джордж постучал. Молодой очкарик с праздным выражением лица открыл ее и уставился на Кроссфилда.

— Простите, — сказал тот, — но мне кажется, что сюда только что вошла моя кузина.

Молодой человек сделал шаг в сторону, и Джордж вошел в помещение.

— Привет, Сьюзан, — произнес он.

Сьюзан Бэнкс, которая стояла на ящике и что-то измеряла с помощью рулетки, с удивлением повернула голову:

— Привет, Джордж. Откуда ты взялся?

— Увидел твою спину. Не мог перепутать ее ни с какой другой.

— Какой ты все-таки умный! Наверное, все спины имеют свое собственное «я».

— И его гораздо труднее спрятать, чем на лице. Прилепи бороду, или сделай накладки на щеки, или измени прическу — и вот тебя уже никто не узнает, если ты встретишься с человеком лицом к лицу; но бойся показывать ему свою спину.

— Я это запомню. А ты можешь запомнить цифру «семь футов пять дюймов», пока я ее не запишу?

— Ну конечно. А это что, длина книжных полок?

— Нет, речь идет об объеме — восемь футов пятнадцать дюймов на три семьдесят…

Молодой очкарик, который переминался рядом с ними с ноги на ногу, осторожно кашлянул:

— Прошу прощения, миссис Бэнкс. Но если вы хотите еще остаться здесь…

— Да, хочу, — ответила Сьюзан. — Если вы оставите мне ключи, я все здесь закрою и верну их в офис, когда буду проходить мимо. Так вас устроит?

— Конечно. Благодарю вас. Все дело в том, что у нас сегодня с утра не так уж много людей в офисе…

Молодая женщина с благосклонностью приняла извиняющийся тон наполовину законченной фразы очкарика, и тот растворился во внешнем мире.

— Рада, что мы от него избавились, — проворчала миссис Бэнкс. — Все эти агенты по продаже недвижимости — зануды. Говорят не переставая, и именно в тот момент, когда мне надо складывать цифры в уме.

— Да, — сказал ее кузен. — Убийство в пустом магазине. Представляешь, как будет интересно всем прохожим увидеть за витринным стеклом тело молодой и прекрасной женщины… Как они все будут на него таращиться, прямо как на золотую рыбку…

— Но ведь у тебя нет никаких причин меня убивать, Джордж.

— Я, например, мог бы получить твою часть дядюшкиного наследства. Если человек в достаточной мере любит деньги, то причины всегда найдутся.

Сьюзан прекратила свои измерения и повернулась лицом к Кроссфилду. Ее глаза слегка расширились.