Агата Кристи - После похорон

Она сама сказала, что не боится спать в этой комнате и в этой постели. В постели, в которой Кору Эбернети…

Нет-нет, обо всем этом надо забыть! Она всегда гордилась тем, что у нее нервы как канаты. Тогда к чему думать о дне, минувшем меньше недели назад? Надо думать о будущем. Об их с Грегом будущем. Это помещение на Кардиган-стрит как будто создано прямо для них. Рабочие помещения на первом этаже и очаровательная квартирка на втором… А в комнате за лабораторией будет кабинет Грега. С точки зрения подоходного налога все просто великолепно. И Грег снова успокоится и придет в себя. И наконец прекратятся эти невыносимые попытки найти выход, когда он смотрит на нее пустыми глазами и не видит. Пару раз она здорово испугалась… И мистер Коул, он тоже намекнул, даже пригрозил: «Если это повторится еще раз…» И это могло повториться, должно было повториться. Если б только дядя Ричард вовремя не умер.

Дядя Ричард… но почему на это надо смотреть именно так? Ему не для чего было жить. Старый, уставший и больной. И сын умер. В какой-то степени это было актом милосердия — уйти во сне так тихо, как ушел он. Тихо… во сне… Если б она могла заснуть — глупо лежать так час за часом, прислушиваясь к потрескиванию мебели, шуршанью листьев и кустов за окном и странному меланхолическому уханью. Скорее всего, это сова, подумала Сьюзан. Есть в этой сельской местности что-то зловещее. Совсем не похоже на большой, шумный и равнодушный ко всему город. Там ощущаешь себя в безопасности — окруженный людьми, никогда не остающийся в одиночестве. Тогда как здесь…

Иногда дома, где совершилось убийство, посещают призраки. И здесь может быть призрак Коры Ланскене. Тети Коры. Странно, но с самого своего приезда Сьюзан все время чувствовала, что тетя Кора где-то рядом, на расстоянии вытянутой руки… Это все нервы и больное воображение. Кора Ланскене мертва, и завтра ее похоронят. В доме нет никого, кроме самой Сьюзан и мисс Гилкрист. Тогда почему же у нее ощущение, что в комнате кто-то есть, совсем рядом с нею?..

Она лежала в кровати, когда на нее обрушился топор. Спокойно спала и ничего не знала до удара топором… А теперь не дает уснуть Сьюзан.

Опять скрипнуло — что это, ступенька? Миссис Бэнкс зажгла свет. Ничего. Это нервы, просто нервы. Расслабься и закрой глаза…

Стон. Стон или негромкое кряхтенье… Так стонет человек, которому очень больно, который умирает.

— Я не должна ничего придумывать, не должна, не должна, не должна, — прошептала сама себе Сьюзан.

Смерть — это конец. После нее нет ничего. И ни при каких условиях оттуда не возвращаются. Или она вспоминает сцену из прошлого — стоны умирающей женщины…

Вот опять. Теперь громче. Кто-то стонет от нестерпимой боли.

Но… но ведь это все происходит в реальности. Миссис Бэнкс еще раз зажгла свет, села в кровати и прислушалась. Стоны были вполне реальными, и раздавались они из-за стены. Из комнаты за стеной.

Молодая женщина соскочила с кровати, набросила халат и подошла к двери. Выйдя на лестничную площадку, она постучала в комнату мисс Гилкрист и вошла. В комнате горел свет, а женщина сидела на кровати — и выглядела она ужасно. Лицо ее было искажено гримасой боли.

— Мисс Гилкрист, что случилось? Вам что, нехорошо? — шагнула к ней гостья.

— Да. Я не знаю, что… я… — Компаньонка попыталась выбраться из постели, но тут на нее напал приступ рвоты, и она опрокинулась на подушки. — Прошу вас, вызовите врача, — пробормотала она. — Я, наверное, съела что-то не то…

— Сейчас я дам вам бикарбонат. А утром, если вам не станет лучше, вызовем доктора.

Мисс Гилкрист покачала головой:

— Нет, сейчас. Я чувствую себя ужасно.

— А вы знаете номер? Или посмотреть в справочнике?

Мисс Гилкрист дала гостье номер, и тут у нее начался очередной приступ тошноты.

На звонок Сьюзан ответил заспанный мужской голос:

— Кто? Гилкрист? На Милс-лейн? Я знаю. Сейчас подъеду.

И действительно, через десять минут миссис Бэнкс услышала звук подъехавшей машины и открыла входную дверь. Пока они с врачом поднимались по лестнице, она объяснила ему ситуацию.

— Мне кажется, — сказала женщина, — она что-то такое съела… По-моему, чувствует она себя просто ужасно.

У доктора был вид человека, который привык держать свои нервы в узде и которого не удивить ситуациями, когда его вызывают по ночам, иногда даже по пустякам. Но как только он осмотрел стонущую женщину, его поведение резко изменилось. Он отдал Сьюзан несколько коротких распоряжений и спустился вниз, к телефону. Позже, после того как медик позвонил, он присоединился к миссис Бэнкс в гостиной.

— Я вызвал «Скорую помощь», — сказал он. — Ее срочно надо отвезти в больницу.

— Неужели все так плохо? — удивилась гостья.

— Да. Я сделал ей укол морфия, чтобы облегчить боль. Но у меня такое впечатление… — Врач внезапно замолчал. — А что она ела?

— У нас были макароны с сыром и пудинг на ужин. Потом кофе.

— Вы ели одно и то же?

— Да.

— И с вами всё в порядке? Вы не чувствуете боли или дискомфорта?

— Нет.

— Больше она ничего не ела? Консервированной рыбы? Колбасы?

— Нет. Ланч у нас был в «Королевском гербе» сразу после расследования.

— Ах да! Ну конечно. Вы ведь племянница миссис Ланскене?

— Да.

— Жуткое преступление. Надеюсь, что негодяя поймают.

— Я тоже.

Приехала «Скорая помощь», и мисс Гилкрист увезли. Доктор уехал вместе с ней, пообещав Сьюзан позвонить утром. Оставшись одна, она поднялась наверх, в спальню. И на этот раз заснула, едва коснувшись головой подушки.

На похороны пришло много людей, почти вся деревня. В трауре были только Сьюзан и мистер Энтвисл, однако остальные члены семьи прислали венки. Энтвисл спросил, что случилось с мисс Гилкрист, и миссис Бэнкс быстрым шепотом рассказала ему о произошедшем. Адвокат удивленно поднял брови:

— Странное совпадение, не правда ли?

— Сегодня утром ей уже лучше. Мне звонили из больницы.

Больше мистер Энтвисл ничего не сказал и сразу же после похорон отправился в Лондон.

Сьюзан же вернулась в коттедж. Там она нашла несколько яиц и приготовила себе омлет, после чего поднялась в комнату Коры и стала разбираться в вещах умершей.

Приезд доктора застал ее именно за этим занятием.

Медик выглядел обеспокоенным, однако на вопрос Сьюзан ответил, что мисс Гилкрист значительно лучше.

— Через пару дней ее выпишут, — сказал он. — Счастье, что вы так быстро вызвали меня. Если б не это — дело кончилось бы плохо.

— Неужели она была так плоха? — взглянула на него молодая женщина.

— Прошу вас, миссис Бэнкс, еще раз перечислите все, что мисс Гилкрист ела и пила вчера. И постарайтесь ничего не забыть.

Сьюзан задумалась, а потом назвала подробный список, однако доктор недовольно покачал головой:

— Должно быть что-то, что она ела, а вы — нет.

— Не думаю. Сдобные булочки, пирожные, джем, чай, а потом ужин… Нет, больше я ничего не помню.

Мужчина, меряя комнату шагами, потер нос.

— А вы считаете, что это связано с тем, что она съела? — спросила миссис Бэнкс. — Вы думаете, что это пищевое отравление?

Врач внимательно посмотрел на нее; казалось, он принимает какое-то решение.

— Это был мышьяк, — сообщил он наконец.

— Мышьяк? — Сьюзан была поражена. — Вы хотите сказать, что кто-то скормил ей мышьяк?

— Все выглядит именно так.

— А сама она принять его не могла? Я имею в виду специально?

— Самоубийство? Она говорит, что нет, а ей лучше знать. И потом, для того, чтобы совершить самоубийство, совсем не обязательно пользоваться мышьяком. В доме есть снотворное, любая передозировка которого приведет к смерти.

— А не мог мышьяк попасть в еду случайно?

— Вот это-то меня и интересует. Хоть это и очень маловероятно, но иногда такие вещи случаются. Но если и вы и она ели одно и то же…

Сьюзан кивнула в знак согласия.

— Все это кажется совершенно невероятным, — сказала она, и тут у нее неожиданно перехватило горло. — Послушайте, ну конечно, это же свадебный торт!

— Что вы сказали? Свадебный торт?

Миссис Бэнкс стала объяснять; врач слушал ее очень внимательно.

— Странно, — пробормотал он, когда она закончила. — И вы говорите, что она не знала, кто мог прислать его? А от него хоть что-то осталось? Или, может быть, коробка из-под него еще не выброшена?

— Не знаю. Надо посмотреть.

Вместе они занялись поисками и наконец нашли коробку с несколькими крошками торта, которая стояла на полке в кухне. Врач тщательно упаковал ее.

— Я сам займусь этим. Не припомните, где может быть упаковочная бумага? — спросил он.

Здесь им повезло меньше, и Сьюзан предположила, что бумага пошла на растопку бойлера.

— Вы еще не собираетесь уезжать, миссис Бэнкс? — уточнил медик.

И хотя он спросил это добродушным тоном, Сьюзан почувствовала дискомфорт.

— Нет, я должна просмотреть вещи моей тети, так что останусь здесь на пару дней, — ответила она.

— Отлично. Как вы понимаете, полиция захочет задать вам несколько вопросов… А вы не знаете, кто мог затаить что-то против мисс Гилкрист?

Сьюзан отрицательно покачала головой.

— Я не так уж много о ней знаю. Пожалуй, только то, что она была компаньонкой моей тети, вот и всё.

— Понятно, понятно… Она всегда была приятной, бесконфликтной женщиной — совершенно обычной. Совсем не относилась к тем, кто, как говорится, может иметь врагов или с кем в жизни могут случаться всякие таинственные истории. Свадебный торт по почте — попахивает какой-то ревнивой женщиной, но кто может ревновать мисс Гилкрист? Концы с концами не сходятся.