Агата Кристи - После похорон

– Милый Оскар! Он будет рад тебя видеть, ведь прошло столько времени! Передай ему привет.

Майкл бросил на жену резкий взгляд. Он больше не улыбался, а его лицо приняло настороженное выражение.

– Что значит «столько времени»? Можно подумать, что я не виделся с ним несколько месяцев.

– Но ведь так оно и есть, – промолвила Розамунд.

– Вовсе нет. Мы вместе ходили на ленч всего неделю назад.

– Как странно! Должно быть, Оскар позабыл об этом. Он звонил вчера и сказал, что не видел тебя после премьеры «Тилли смотрит на запад».

– Старый осел свихнулся! – рассмеялся Майкл.

Розамунд смотрела на него своими большими голубыми глазами, лишенными всякого выражения.

– Ты считаешь меня дурой, не так ли, Майкл?

– Конечно нет, дорогая! – запротестовал он.

– Да, считаешь. Но я не совсем полоумная. В тот день ты не встречался с Оскаром. Я знаю, куда ты ходил.

– Розамунд, о чем ты?

– О том, что мне известно, где ты был на самом деле.

Майкл уставился на жену. Она ответила ему абсолютно безмятежным взглядом, который, однако, лишь усилил его беспокойство.

– Не знаю, куда ты клонишь… – неуверенно начал он.

– К тому, что с твоей стороны глупо мне лгать.

– Послушай, Розамунд…

– Мы ведь хотим взяться за эту постановку, верно? – прервала она.

– Хотим? Да я всегда мечтал об этой роли!

– Вот это я и имею в виду.

– Что именно?

– Ну, это предприятие стоит немало, так что лучше не слишком рисковать.

– Я знаю, что это твои деньги, – медленно произнес Майкл. – Если ты не хочешь рисковать…

– Это наши деньги, дорогой, – поправила Розамунд. – Мне этот момент представляется важным.

– Слушай, Розамунд. Роль Айлин, если ее доработать…

Розамунд улыбнулась:

– Не думаю, что хочу сыграть эту роль.

– Что с тобой случилось? – Майкл выглядел испуганным.

– Ничего.

– Еще недавно ты была совсем другой. А сейчас как будто нервничаешь из-за чего-то!

– Я просто хочу, чтобы ты был осторожен, Мик.

– В каком смысле? Я всегда осторожен.

– Едва ли. Ты всегда думаешь, что сможешь выйти сухим из воды и что все поверят любой твоей выдумке. В тот день ты сглупил насчет Оскара.

Майкл покраснел от гнева:

– А как насчет тебя? Ты говорила, что идешь по магазинам с Джейн. Но Джейн уже несколько недель в Америке.

– Да, – кивнула Розамунд. – Это тоже было глупо. В действительности я ходила в Риджентс-парк.

Майкл с любопытством посмотрел на нее:

– В Риджентс-парк? Ты в жизни туда не ходила. Что все это значит? У тебя появился дружок? Можешь говорить что угодно, Розамунд, но ты стала другой. Почему?

– Я просто думала кое о чем. О том, что делать дальше…

Майкл обошел стол и подбежал к ней, словно повинуясь внезапному порыву.

– Дорогая! – с жаром воскликнул он. – Ты же знаешь, что я безумно тебя люблю!

Она ответила на его объятие, но стоило им отодвинуться друг от друга, как Майкла вновь неприятно поразил странно расчетливый взгляд ее красивых глаз.

– Что бы я ни сделал, ты ведь простишь меня? – осведомился он.

– Вероятно, – рассеянно отозвалась Розамунд. – Но дело не в этом. Понимаешь, теперь все изменилось. Мы должны обдумать и спланировать.

– Что спланировать?

Розамунд слегка нахмурилась:

– Когда ты что-то сделаешь, это не конец, а только начало. Приходится думать, что делать дальше, – что важно, а что нет.

– Розамунд…

Она сидела, сосредоточенно глядя перед собой и словно не замечая Майкла. Лишь когда он в третий раз произнес ее имя, Розамунд, слегка вздрогнув, пробудилась от грез.

– Что ты сказал?

– Я спросил, о чем ты думаешь…

– Что? Ах да, я думала, нужно ли мне поехать в эту деревню… как ее… Литчетт-Сент-Мэри и повидать эту мисс… ну, тетину компаньонку.

– Но зачем?

– Ну, она ведь скоро уедет к родственникам или к кому-то еще. Не думаю, что мы должны отпускать ее, не спросив…

– Не спросив о чем?

– О том, кто убил тетю Кору.

Майкл уставился на нее:

– Ты хочешь сказать… ты думаешь, что она это знает?

Розамунд ответила тем же рассеянным тоном:

– Полагаю, что да… Она ведь жила там.

– Но она сказала полиции…

– Я не имею в виду, что ей это точно известно. Но она, возможно, догадывается из-за того, что говорил дядя Ричард, когда приезжал туда. Сьюзен сказала мне, что он побывал у тети Коры.

– Но ведь компаньонка не могла слышать их разговор.

– Могла, дорогой. – Розамунд, казалось, убеждает несмышленое дитя.

– Чепуха! Не могу себе представить старого Ричарда Эбернети обсуждающим свои подозрения насчет одного из членов семьи в присутствии посторонней.

– Разумеется. Она слышала разговор, стоя за дверью.

– То есть подслушивала?

– Думаю, да, даже уверена. Должно быть, ужасно скучно жить с другой женщиной в коттедже и не заниматься ничем, кроме уборки, мытья посуды и прогулок с кошкой. Конечно, она подслушивала и читала письма – как всякая бы делала на ее месте.

Майкл смотрел на жену с чем-то весьма похожим на испуг.

– И ты тоже? – напрямик спросил он.

– Я бы не нанялась компаньонкой в деревню. – Розамунд содрогнулась. – Лучше умереть!

– Я имею в виду, читала бы письма… и все прочее?

– Да, если бы хотела что-то узнать, – спокойно ответила Розамунд. – Все так поступают, не правда ли? Каждый хочет знать, что происходит, – вовсе не с какой-нибудь определенной целью. Думаю, это относится и к мисс Гилкрист. Я уверена, что она знает.

– Кто, по-твоему, убил Кору, Розамунд? – сдавленным голосом спросил Майкл. – И старика Ричарда?

Снова тот же взгляд прозрачных голубых глаз…

– Не говори глупости, дорогой. Тебе это известно так же хорошо, как и мне. Но лучше никогда не упоминать об этом. Так мы и поступим.

Со своего места у камина в библиотеке Эркюль Пуаро изучал собравшуюся компанию.

Его взгляд задумчиво скользил по Сьюзен, сидящей прямо и выглядевшей оживленной и энергичной, по ее мужу, поместившемуся рядом с отсутствующим видом и вертящему в пальцах обрывок веревки; по явно довольному собой Джорджу Кроссфилду, бойко рассказывающему о карточных шулерах в атлантических круизах; Розамунд, которая машинально повторяла: «Как интересно!» – абсолютно незаинтересованным голосом; по Майклу с его характерной «усталой» красотой; по сдержанной и несколько отчужденной Элен; по Тимоти, удобно устроившемуся в лучшем кресле, положив под спину лишнюю подушку; по Мод, крепкой, пышущей здоровьем и заботливо наблюдающей за мужем; и, наконец, по фигурке мисс Гилкрист в причудливой «шикарной» блузке. Пуаро догадывался, что она вскоре встанет, пробормочет извинения и поднимется в свою комнату, покинув семейное собрание. Мисс Гилкрист знала свое место. Ее научила этому нелегкая жизнь.

Потягивая послеобеденный кофе, Эркюль Пуаро оглядывал присутствующих из-под полуприкрытых век и давал оценку каждому из них.

Он хотел, чтобы они собрались здесь, и его желание исполнилось. Ну и что же ему с ними делать? Внезапно Пуаро почувствовал усталость, ему не хотелось продолжать расследование. Интересно, в чем причина? Не было ли это влиянием Элен Эбернети? Ощущавшееся в ней пассивное сопротивление неожиданно стало усиливаться. Неужели спокойная и вежливая Элен умудрилась заразить его этим чувством? Он знал, что она избегала копаться в подробностях смерти Ричарда. Ей хотелось предать все забвению. Пуаро это не удивляло. Чему он удивлялся, так это собственному стремлению согласиться с ней.

Пуаро понимал, что отчет мистера Энтуисла о членах семьи не оставлял желать лучшего. Он описал их подробно и проницательно. Пуаро хотел проверить, совпадет ли его оценка с оценкой старого адвоката. Ему казалось, что при встрече с этими людьми его осенит проницательная идея – не о том, как и когда (над этими вопросами он не намеревался ломать голову – убийство было возможным, и это все, что ему нужно знать), а насчет того, кто. Ибо Эркюль Пуаро обладал немалым жизненным опытом и верил, что, подобно человеку, который, имея дело с живописью, может распознать художника, ему удастся различить определенный тип преступника-любителя, который в случае необходимости может пойти на убийство.

Но это оказалось не так легко.

Беда в том, что он мог представить почти каждого из присутствующих в роли потенциального убийцы. Джордж мог бы убить, как это делает загнанная в угол крыса. Сьюзен – спокойно и деловито, согласно намеченному плану. Грегори – потому что он принадлежит к тем странным типам, которые буквально жаждут понести наказание. Майкл – так как он честолюбив и обладает свойственным убийцам тщеславием. Розамунд – потому что ее кругозор казался пугающе примитивным. Мод – так как мать может быть безжалостной, если речь идет о счастье ее ребенка, а к Тимоти она относилась как к ребенку. Даже мисс Гилкрист была способна замыслить и осуществить убийство, если бы это могло вернуть ей «Иву» во всем блеске былой респектабельности.

А Элен? Пуаро не мог вообразить Элен совершающей убийство. Она была слишком цивилизованна – слишком далека от насилия. К тому же Элен и ее муж, несомненно, любили Ричарда Эбернети.

Пуаро потихоньку вздохнул. До правды не удастся добраться одним прыжком. Ему придется прибегнуть к более медленным и в то же время более надежным методам. Понадобится много разговоров, так как люди, как правило, рано или поздно выдают себя, независимо от того, говорят они правду или лгут…

Элен представила Пуаро, и ему пришлось преодолевать неизбежную досаду, вызванную присутствием незнакомого иностранца на семейном сборище. Он вовсю использовал глаза и уши, наблюдая и слушая – на виду у всех и у закрытых дверей, подмечая симпатии и антипатии, неосторожные слова, часто произносимые при разделе имущества, ловко устраивая беседы наедине, прогулки по террасе и делая про себя выводы. Пуаро говорил с мисс Гилкрист о былой славе ее чайной, о правильном приготовлении бриошей и шоколадных эклеров, посещал с ней огород, обсуждая использование трав в кулинарии. Он провел долгие полчаса, слушая разглагольствования Тимоти о его здоровье и о пагубном воздействии на него краски.