Хьюстон перестал сдавать карты, посмотрел в мою сторону.

— Это очень интересно, — заметил он. — Кого же подозревают, Бойд? Как вы считаете?

— Грир не удостоил меня доверием, и мне известно не больше вашего. А по вашему мнению, кто это?

Хьюстон пожал плечами.

— Не знаю, мне все это представляется совершенно невероятным… Но несомненно, что убийца, кто бы он ни был, замечательно умный человек, блестящий интеллект! — Говоря это, он не спускал с Марты глаз. — В этих убийствах он показал себя истинным гением планирования, стратегом — трудно удержаться от восхищения!

— Восхищения… — сдавленно произнес Хейзелтон. — Да вы рехнулись, Хьюстон! Вы говорите о хладнокровном убийце двоих моих детей!

— А по вашему мнению, мистер Хейзелтон, кто их убил? — спросил я.

— Не знаю, — сердито ответил он, — но я чертовски уверен, что без вас тут не обошлось.

— Меня наняла Марта. Значит, по вашему мнению, она убийца?

— Нет! — завопил он. — Вы выворачиваете наизнанку все, что я говорю, и приписываете мне мысли, которые мне никогда и в голову не приходили.

— А вы уверены, отец? — резко спросила Марта. — Я ведь единственная, оставшаяся в живых, не так ли? Если бы меня посадили на электрический стул, не осталось бы ни одного наследника… Вам не перед кем отчитываться. Не так ли? Ведь деньги в этом случае вернутся к вам как к единственному выжившему!

Хейзелтон мрачно посмотрел на нее.

— К чему ты ведешь? — прошипел он.

— Предположим, что капитал сократился, скажем, на полмиллиона долларов… Разве не лучше унаследовать его одному?

Хейзелтон подался вперед, ссутулившись, вцепившись в подлокотники кресла.

— Ты считаешь меня способным на такое? — дрожащим голосом крикнул он. — Убить собственных детей ради денег?!

— Вы больше всего любите самого себя! — отчеканила Марта. — Вы всегда обожали некий идеал, созданный вашим воображением, — это Гэлбрайт Хейзелтон, магнат с Уолл-стрит, финансовый гений, высокий мужчина в котелке, с воинственными усами и гордой поступью! Вы ни перед чем не остановитесь, лишь бы помешать появлению на первых полосах газет своей фотографии с подписью «мошенник».

Хейзелтон оцепенело уставился на сигару, которую держал дрожащими пальцами, потом швырнул ее в камин.

— В настоящее время я стою больше миллиона долларов, это могу сказать, — с горечью проговорил он. — Я не магнат с Уолл-стрит, и никто меня не считает финансовым гением. Если хочешь, я обычный финансист. Но мне не нужно хвататься за работу брокера, чтобы покрыть дефицит.

— Оставьте ваши оправдания для лейтенанта Грира, отец, — холодно проговорила Марта.

— Что касается наследства твоей матери, — продолжал Хейзелтон тем же мрачным тоном, — то я им не занимался и не занимаюсь. Я играю на бирже на свои собственные деньги. А капитал твоей матери — совсем другое дело. Я всегда считал, что не имею права его трогать. Вначале у меня был такой соблазн, признаю, но потом я справился с ним, найдя другого человека заниматься тем капиталом. Я поставил условием, чтобы деньги были вложены в ценные бумаги и ни в коем случае не вовлекались в спекуляции. Каждый год я проверяю отчетность.

— Вы ведь не думаете, что я вам поверю? — неприязненно бросила Марта.

— С тобой ни в чем нельзя быть уверенным, — ответил Хейзелтон. — Но ты легко можешь проверить мои слова: обратись к тому, кто через шесть месяцев после смерти твоей матери взял в свои руки управление наследственным фондом и занимается этим по сей день.

— Не говорите мне только, что его фамилия Смит и сейчас он случайно в Европе, — съязвила Марта.

— Его зовут Хьюстон, и он здесь, — парировал Хейзелтон. — Точнее, это — Эбрамс, его старший партнер, который вашим делом занимался первые четыре года. А после его смерти Грэг Хьюстон взял все в свои руки.

— Хьюстон? — повторила Марта, широко раскрыв глаза. — Но я считала, что…

— Скажите ей сами, Хьюстон! — приказал Хейзелтон. — Это правда или нет?

Хьюстон изучал ногти на правой руке.

— Да, конечно, — вежливо ответил он, — это совершенная правда.

— Почему вы никогда не говорили мне об этом? — закричала Марта.

— Вы никогда не спрашивали, — тихо проговорил он.

— Вы должны были рассказать! — возмущалась Марта. — Из-за вас я считала, что это отец…

Внезапно она замолчала.

— Продолжайте, Марта, — сказал Хьюстон тоном светской беседы. — Так что ваш отец?

— Ничего, — отрезала она.

— Растратил наследство? — продолжал Хьюстон, — Конечно, я не так богат, как ваш отец, но все же мне удалось за последние пять лет добиться дохода, превышающего шестизначную цифру. Я тоже, как видите, не нуждаюсь в деньгах, но если вы хотите проверить состояние наследства, то я буду только рад.

Марта вдруг расплакалась, закрыв лицо руками, всхлипывая, как ребенок.

Хьюстон посмотрел на Хейзелтона: тот сидел бледный, осунувшийся.

— Вам и этого недостаточно? — резко спросил Хьюстон. — Вы по-прежнему не хотите мне верить? Вы сознательно закрываете глаза, причем уже слишком давно. Я вам говорил, мисс Вест, медицинская сестра, все время твердит: когда же вы отведете ее к психиатру, чтобы выяснить правду?

— Правду? — разбитым голосом спросила Марта. Она подняла к Хьюстону залитое слезами лицо. — Какую правду?

— Что вы душевнобольная, Марта, — с отвратительной усмешкой ответил Хьюстон. — Параноик с опасными симптомами! Вас нужно запереть в камеру, чтобы помешать вам снова убивать!

— Хьюстон! — закричал Хейзелтон. — Вы не можете…

— Сумасшедшая! — прошептала Марта. — Значит, вот к чему вы клоните? — Она медленно поднялась на ноги и уставилась на Хьюстона. — Какой же дурой я была! Я подозревала собственного отца, когда это были вы! Я просто не понимала, как вы умны, Грэг… Это вы влезли в наследство, это вы уничтожали наследников, чтобы не нужно было отчитываться перед ними.

— Марта, — сказал Хьюстон, стараясь говорить спокойно, — это бесполезно…

— Вы спланировали это… — продолжала она свистящим голосом. — Вы убили Филипа, вы убили Клемми, а теперь хотите убедить отца и других, что я сумасшедшая. Безумная убийца! Так вот, вам это не удастся, слышите? Я не дам вам сделать это!

Она прокричала последние слова и шагнула к игральному столу.

— А вы, дорогая, прелестная мисс Вест! — Она ядовито улыбнулась. — Наша экономка, которая оказалась сиделкой… Она ведь часть вашего заговора, не так ли, Грэг? Вы наняли ее, чтобы подтвердить вашу ложь, чтобы никто не поверил мне, когда я говорю правду?

— Сядьте, Марта, — сухо проговорил Хьюстон. — И прошу вас, успокойтесь.

— Ну да, конечно, — медленно проговорила Марта. — Нужен еще кто-то, чтобы воспрепятствовать посторонним, таким, например, как Бойд, проявлять любопытство. Кто-то вроде Пита Ринкмана, не так ли, Грэг?

— Вы глубоко заблуждаетесь. Хватит фантазировать, Марта! У нас и так хватает реальных неприятностей, чтобы еще выдумывать новые!

— Пит… — повторила она. — Значит, это он! Вы слишком хитры для меня, мистер Хьюстон! — Она с усмешкой повернулась к Сильвии. — Вы и ваша подружка-сиделка! Но зато Пит, тот не слишком умен. Я сумею вырвать у него правду. Да, я знаю, как этого добиться… Да, он… — Ее голос упал и перешел в бормотание, как будто она разговаривала сама с собой. — Мне нужно немедленно поговорить с ним, пока еще не слишком поздно.

Она бросилась к двери и выбежала в холл.

— Пит! — послышался вдалеке ее голос. — Где ты?

Хлопнула дверь, и все стихло.

— Кто-то должен удержать ее, — сказал Хьюстон с беспокойством. — Пока она не причинила себе вреда…

— Сильвия, я должен извиниться перед вами. Вы мне не солгали, когда говорили, что Хьюстон просил меня приехать сюда! — сказал я.

— Оставьте при себе ваши извинения! — холодно ответила Сильвия. — Никому они не нужны.

Хьюстон пожал плечами и повернулся к Хейзелтону:

— Теперь у вас не осталось сомнений. Филипа и Клемми уже не спасти, но по крайней мере можно попытаться спасти Марту. Вы сами позвоните в полицию или это сделать мне?

— Не стоит торопиться с вызовом Грира, — вмешался я. — Осталось еще несколько пунктов, которые надо выяснить.

— Замолчите, Бойд, это вас не касается.

— Марта пока моя клиентка, насколько мне известно. А вы, Хьюстон, будьте повежливее, или я вам физиономию разобью.

— Невероятно… — прошептал Хейзелтон дрожащим голосом. — Такая сцена… истерика… просто ужас!

— Вы полагаете, это доказывает, что Марта тронулась? — спросил я. — А я считаю подобную реакцию нормальной.

— Нормальной? — повторил Хейзелтон, в первый раз подняв на меня глаза.

— Не забывайте, что именно вас она подозревала в махинациях с деньгами. Поэтому и наняла меня: она была уверена, что вы, растратив часть наследства, теперь собираетесь уничтожить всех троих наследников.

— Разве это не чистейшее безумие? — спросил Хьюстон.

Я сделал вид, что не слышу, и продолжал обращаться к Хейзелтону, игнорируя адвоката:

— Более того, когда она пришла ко мне, Филип уже исчез, а что касается Клемми, то она сидела на ферме с мисс Вест, которая не спускала с нее глаз, и Питом Ринкманом, отгонявшим всех прочь от нее. Марте казалось, что ее сестру заточили, она ведь не знала, что душевное состояние Клемми внушало вам опасения.

— Вполне возможно, — слабым голосом пробормотал Хейзелтон.

— Покажите ее психиатру! — воскликнул Хьюстон. — Вы быстро убедитесь, что Марта ненормальна.

— Все тот же припев! — проворчал я. — Вы твердите, что Марта сумасшедшая, что Клемми была на грани помешательства. Не хватает только, чтобы и Пит Ринкман заладил то же самое. — Я повернулся к Хейзелтону. — Но никто другой этого не говорит. Вы только опасались, что ваши дочери могут унаследовать семейное безумие. Но до сих пор вы сами вовсе не считали их помешанными.