— Выкладывайте! — решительно сказала она.

— Клайв Джордан распускает мерзкие лживые сплетни насчет Леонарда, — сказал я. — Леонард нанял меня, чтобы я попробовал их остановить, а для этого я прежде всего должен узнать причину.

— Все очень просто. Это правда!

— Вы в этом уверены или просто верите Джордану на слово?

— Леонард рассказал вам обо мне? — осведомилась она.

— Только то, что вы с ним жили. И что идея пригласить Джордана в его дом принадлежала вам. И что, когда он ушел, вы ушли вместе с ним.

— Леонард — патологический лжец, — заявила девушка. — Он начал немного нервничать насчет своей репутации, поэтому-то и пригласил меня пожить у него. В качестве прикрытия. Вы понимаете? Он надеялся, что все подумают, будто у нас с ним роман. А на самом деле интересовал его только Клайв. Я согласилась, потому что я — писательница начинающая, а это, признаюсь, чертовски нелегко! Несколько месяцев житья в роскоши без всяких забот о деньгах — перспектива очень привлекательная. Однако она потеряла всю свою привлекательность, когда я стала замечать, что происходит с Клайвом. Слава Богу, у него хватило храбрости удрать. Он попросил меня его поддержать, вот я и ушла вместе с ним.

— А если точнее, что же все-таки произошло с Клайвом?

Зои нервно пожала плечами:

— Невозможно объяснить, что делает Леонард Рид с людьми. Нужно пожить с ним в одном доме, как я, тогда поймете. В нем есть какая-то сверхъестественная, болезненная притягательность. Может быть, ущербное самолюбие. Он получает удовольствие от того, что губит людей. Леонард не останавливается до тех пор, пока полностью не завладеет человеком. Пока тот не станет целиком и полностью зависеть от него во всем. Я наблюдала, как это происходило с Клайвом, и не могла этому воспрепятствовать, но в последний момент Клайв взбунтовался и попросил меня помочь ему уйти.

— Этот Леонард Рид — просто настоящий Свенгали![1] — простодушно сказал я. — Он что, со всеми так поступает или Клайв стал исключением?

— Вы что же, ничего не слышали о Лестере Андерсоне? — бросила она.

— О том самом Лестере Андерсоне, который покончил жизнь самоубийством несколько недель назад?

— Вы знаете, почему он свел счеты с жизнью? Потому что предпочел смерть той паутине, в которую поймал его Рид! Клайву повезло: он удрал вовремя.

— Это похоже на захватывающий сюжет не слишком оригинального романа, — заметил я. — Вы над этим сейчас работаете?

Зои сверкнула глазами, потом снова пожала плечами:

— Вам платят не за то, чтобы вы мне верили, так зачем попусту тратить ваше и мое время, Холман? Почему бы вам не убраться отсюда ко всем чертям?

— Леонард говорит, что это цепочка отвратительной лжи. — Я передернул плечами, подражая ее любимому жесту. — Он хочет, чтобы я выяснил, почему Джордан так старается. Если я обнаружу, что это цепочка отвратительной правды, я умою руки и найду другую работу. Однако мне хотелось бы переговорить с Джорданом и сделать собственные выводы.

— Моего слова вам недостаточно?

— Вы — писательница, а у писателей обычно богатое воображение. Я не говорю, что вы лжете. Просто есть вероятность, что вы неосознанно искажаете правду, только и всего.

Зои оторвалась от стола, прошлась туда-сюда по комнате пару раз с гибкой грацией пантеры в клетке, потом остановилась и обвела меня пристальным взглядом.

— Это — хибара Клайва. Когда мы оставили дом Рида, переехали сюда. Как я уже говорила вам раньше, Клайв съехал отсюда четыре дня назад. Почему не знаю. Вероятно, устал от общения со мной. Ему не нужна настоящая женщина — только мамочка-утешительница. Возможно, утешения не слишком старой женщины действовали ему на нервы. — Зои на мгновение слегка прикусила пухлую нижнюю губку здоровыми белыми зубами. — Должна признаться, вы тоже не очень похожи на испорченного дружка Леонарда Рида. Не представляю вас крадущимся по темной аллее с острым стилетом под полой пиджака. Но все равно я не знаю, где сейчас найти Клайва.

— Возможно, он вообще уехал из Лос-Анджелеса?

— Нет. — Она отрицательно замотала головой. — Он собирается стать знаменитым киноактером и на прошлой неделе получил работу в паре эпизодов. Из Лос-Анджелеса его вывезут только в гробу.

— У него есть друзья?

— Насколько мне известно, он ни с кем не был в особенно близких отношениях. — Зои слегка нахмурила лоб. — На Стрипе есть одно злачное заведение. Называется «Бонго». Клайв частенько туда захаживал.

— Что ж, попробуем, — сказал я. — Спасибо.

— Не стоит благодарности, — ответила Зои с саркастической улыбочкой. — А Леонард, случаем… э-э-э… ничего обо мне не рассказывал?

— Чего, например? — невинно поинтересовался я.

Зои облизнула кончиком языка верхнюю губу.

— Ну, знаете ли, я имею в виду… Мне просто любопытно. В конце концов, я же прожила в его доме не одну неделю. Уверена, Леонард в ярости на меня за то, что я помогла Клайву сбежать. Я уверена, что он выдумал обо мне какую-нибудь фантастическую историю, разве нет?

— Говорил что-то насчет ботфортов и хлыста. — Я бросил на нее недоуменный взгляд. — Чепуха какая-то!

— Ну, это гадкая ложь. — Она сделала над собой усилие и захлопнула рот на замок.

Целых десять секунд Зои просто стояла и кипела негодованием, в то время как я заполнял паузу, закуривая сигарету.

— Этого и следовало ожидать, — наконец произнесла она ровным голосом, взяв себя в руки. — Только извращенный ум Леонарда Рида мог произвести такую дикую фантазию обо мне.

— Ну… — я стал медленно подбираться к двери, — полагаю, мне следует заглянуть в это самое гадкое заведение и попытаться отыскать Джордана.

— Если вы все-таки отыщете Клайва, передайте ему, что из прачечной принесли белье. Мне его рубашки совсем ни к чему.

Зои сделала медленный глубокий вдох, отчего расстегнулась еще одна пуговка, обнажив еще одну пядь похожей на взбитые сливки груди. Она сделала безуспешную попытку застегнуться.

— Петельки слишком большие, — вздохнула Зои.

Когда я приехал в «Бонго», было почти половина восьмого. Заглянув внутрь, я понял, что до разгара веселья — еще часа три. Бородатое трио играло нечто похожее на радиосигнал из космического пространства в ритме четыре пятых, а бармен подпирал брюхом стойку. Клиентов было четверо: трое парней лет двадцати с небольшим, с виду участники латиноамериканской революции, которая произошла накануне, и девушка. Она сидела в полном одиночестве за стойкой в дальнем конце, взгромоздившись на высокий табурет, беспечно скрестив ноги; ее юбка здорово задралась, обнажив округлые бедра. Я выбрал нейтральную позицию посередине между барышней и парнями, которые, возможно, в данный момент замышляли взорвать Голливуд, и заказал бурбон со льдом.

— Интересно, — сказал я, когда бармен подтолкнул ко мне по стойке стакан, — вы, случайно, не знакомы с парнем по имени Клайв Джордан? Мне сказал один приятель, что он частенько сюда захаживает.

— В такой дыре и так мерзко работать, — бросил бармен сквозь зубы. — Кому надо знать мерзавцев, которые тут напиваются?

— Барни, — сказала девушка глубоким гортанным голосом, — скажи джентльмену, что я знаю Клайва Джордана, а потом не будь скотиной, налей мне еще порцию!

— Спасибо. — Я вежливо ей улыбнулся.

— Почему бы вам ко мне не подсесть? Я не кусаюсь. — Девушка издала булькающий смешок. — Во всяком случае, не в барах.

Тело ее не было роскошным, но она, несомненно, обладала сексуальностью. От нее так и исходила чувственность. Слегка припухший рот, огромные серо-зеленые глазищи… Ее черные волосы, расчесанные на прямой пробор, доходили до локтей, обрамляя узкое лицо с выступающими скулами и решительно очерченным подбородком. На ней был белый свитер, под которым свободно колыхались маленькие остроконечные груди, когда она двигалась, и изумрудная юбка, контрастирующая с бело-розовыми бедрами.

— Я — Фрида Паркин, — представилась она, когда я уселся на свободный табурет рядом с ней. — А вы кто такой?

— Рик Холман.

Я подождал, пока бармен не пододвинет мне по стойке новую порцию. Перед девушкой он поставил мартини с нарочитой небрежностью — спиртное даже выплеснулось из стакана.

— Не извиняйся, Барни, — сказала она бармену елейным голоском. — Я понимаю, ты не можешь унять дрожь в руках. Такой жирдяй, как ты, имеет право быть законченным алкоголиком! — Фрида понаблюдала, как лицо бармена стало темно-бордовым, когда он двинулся к другому концу стойки. Тогда она повернулась ко мне снова: — А что вам нужно от Клайва Джордана, Рик?

— Поболтать по-дружески, больше ничего.

— И о чем?

— Дело конфиденциальное.

— Поговорить с Клайвом по-мужски вам вряд ли удастся. — Она подозрительно оглядела меня. — Или вы притворяетесь?

Изучив меня с головы до ног, она отрицательно замотала головой.

— И мысли не было, — сказал я. — Вы знаете, где его можно найти?

— Естественно. Я провожу вас туда, когда мы пропустим по второй. Вы ведь заплатите за мою выпивку?

— Я не против, — сказал я.

— Замечательно! — Фрида одобрительно кивнула. — Я всегда могу уговорить Барни налить мне в долг, но он от этого начинает воображать бог весть что. А вы тоже в киношном рэкете? О, пардон! — Ее голос зазвучал еще более гортанно. — То есть я хотела спросить, не связаны ли вы с киноиндустрией?

— В некотором роде связан, — кивнул я. — А как насчет вас?

— Я тоже, но мне надоело ложиться под парней, которые обещают мне роли, а потом кидают. — Фрида залпом ополовинила свою порцию мартини. Чувствовался стаж. — Если девушка отдается за здорово живешь, я считаю, можно и подождать, когда это доставит ей удовольствие, верно, Рик?