— Это твой способ ловли кайфа, что ли, — болтать обо всем этом?

— Эдди и Чарли сняли тебя с Элисон. В то время Элисон была замужем за Дуэйном Ларсеном. Это позволило Эдди шантажировать Дуэйна, потому что эта пленка могла подорвать его репутацию здорового быка и выставить его перед всеми дураком. Нельзя сохранять на экране имидж крутого бандита, когда в жизни все вокруг над тобой смеются. Вот Дуэйн с тех пор и расплачивался, деньгами конечно. Мне интересно, чем ты расплачиваешься, Сильвия. А может быть, тебе вообще на это наплевать?

— Мне и наплевать, — сказала она. — У меня денег куры не клюют и нет репутации, о которой стоило бы беспокоиться. В ту ночь, когда это случилось, я была пьяна в стельку.

— А как насчет Элисон?

— Она накурилась наркотиков. Была как бревно. Думаю, она вообще ничего не соображала, кроме того, что мы занимались любовью, конечно.

— А после? Каким образом Эдди с помощью этой пленки шантажировал ее?

— Не знаю. — Она избегала моего взгляда. — Когда они показали фильм Дуэйну, он был в полном отчаянии. Он захотел развода и, думаю, дал Элисон солидные отступные, чтобы она никогда не упоминала об этом факте.

— А Чарли Стрэттон поддержал фирму Эдди «Медиа», а потом его партнер утонул в собственном бассейне, — сказал я. — После большой вечеринки, на которой присутствовала Глория Ла Верн. Не могу удержаться от вопроса: а не присутствовала ли она там, когда он тонул?

— Чарли с Эдди снимали кино вместе, — сказала она. — И непонятно, как Эдди может шантажировать Чарли с помощью этой пленки.

— Я и не думал, что Эдди когда-либо шантажировал Чарли. Как я понимаю, они были партнерами и, возможно, остаются таковыми по сей день.

Она встала из-за стола, и я последовал за ней в гостиную. Она подошла к окну и замерла на месте, повернувшись ко мне спиной.

— Бисексуальность, — сказала она тихо, — означает, что мне нравится заниматься сексом как с мужчинами, так и с женщинами. Я не лесбиянка, Рик.

— Ясное дело, — сказал я. — Я читал статьи специалистов.

— Я хочу тебя.

Начался повтор того, что происходило накануне. Она расстегнула «молнию» на спине, и платье соскользнуло на пол. Под платьем у нее были на сей раз шелковые трусики, бледно-голубенькие, плотно облегающие бедра. Легкий золотистый загар покрывал остальную часть ее тела. Она перешагнула через платье и повернулась лицом ко мне. Ее полные груди подрагивали при малейшем движении, а огромные сливовые соски прямо на глазах твердели под воздействием прохладного воздуха из кондиционера. Звонка в дверь не последовало. И на том спасибо. Пальцы Сильвии проворно юркнули под резинку трусиков, и в мгновение ока она сбросила их. Когда она снова выпрямилась, чуть ниже ее гладкого животика моему взору предстал Ѵ-образный клочок лобковых волос рыжевато-золотистого цвета.

— Я не хочу больше разговаривать, — решительно заявила она. — Я хочу заняться любовью. Если ты хочешь услышать из моих уст эту смешную фразу, пожалуйста: я хочу трахаться.

Она подошла ко мне и плотно прижалась всем телом. Я почувствовал неотвратимый импульс — и мой член окреп. Сильвия тоже почувствовала это и улыбнулась. Ее пальцы протиснулись между нами и расстегнули ширинку. Через секунду она уже держала мой член обеими руками и нежно сжимала его.

— Хорош, — сказала она упоенно. — Хочу!

Мои руки обвили ее талию, затем скользнули ниже и обхватили ладонями ее круглые ягодицы, сжимая и раздвигая их. Я еще сильнее ощутил тяжесть ее грудей, расплющившихся у меня на груди. Ее рот жадно искал мой, потом ее зубы впились в мою нижнюю губу. Моя правая рука отпустила ее ягодицу и, быстро обогнув гладкое бедро, запустила пальцы в пучок лобковых волос. Она развела ноги, покряхтывая от удовольствия, пока мои пальцы исследовали влажное пространство ее промежности. Она отпустила мою нижнюю губу и запрокинула голову назад.

— Снимай одежду, Холман, — прохрипела она. — Пока я не разорвала ее в клочья!

Кому охота ходить в рваном костюме? Я быстро сбросил с себя одежду, и когда взглянул на нее, то увидел, что она наблюдает за мной, разведя ладонями наружные половые органы в стороны так, что я мог видеть ее напряженный клитор. Я понял, что она дважды была права, когда употребила слово «трахаться». Понятие «заниматься любовью» не имело с этим ничего общего. Я схватил ее на руки и направился было к кушетке, но решил, что она недостаточно просторна для занятия сексом. На полу лежал огромный ковер из овечьей шерсти, который как нельзя лучше подходил для этого. На него я и опустил ее. И началось!

Безумные страсти поцелуев, лизаний, сосаний и кусаний, причем ни один из нас не заботился о партнере. Все было подчинено одному — самоудовлетворению, достижению своей собственной волнующей вершины, — и плевать на все остальное. Сильвия достигла оргазма первой, закричав в голос и барабаня кулаками по моим плечам. Через несколько секунд последовал и мой, сопровождаемый чередой судорожных толчков, и в конце концов я остался лежать на ней совершенно опустошенным.

— Слазь. — Прежде чем Сильвия натужно исторгла это слово, прошла, казалось, целая вечность. — Ты же задавишь меня до смерти.

Мой вялый член выполз из блаженного рая, и я медленно встал на колени. Сильвия смотрела на меня, и в ее голубых глазах светился триумф.

— Извини, что пришлось обойтись без этих бисексуальных штучек, — сказала она. — Чтобы их тебе продемонстрировать, у меня просто не было времени.

— Судя по моему нынешнему состоянию, — сказал я, — ты не одну из своих партнерш стерла в порошок, да что там в порошок — в пыль!

— Ничего не могу с этим поделать. — Она приподнялась и села. Затем принялась самозабвенно ласкать свои груди. — Но у меня это всегда получается лучше, когда есть аудитория.

— Вот что я называю чертовски прекрасным шоу! — послышался у меня за спиной мужской голос. — Не жеманное притворство двух девок, а настоящая жестокая животная похоть. Истинное наслаждение!

Я взглянул через плечо и увидел Чарли Стрэттона, дружески улыбавшегося мне, а также пушку в его руке, направленную прямо на меня.

— Да, это ваша пушка, приятель, — сказал он. — Но это вовсе не значит, что вам не надо одеваться.

Глава 9

Я оделся. Сильвия тоже оделась, натянув на себя то же самое кобальто-голубое платье и застегнув на спине «молнию». Потом она подняла свои бледно-голубые трусики и, скомкав их в руке, бросила этот мягкий клубочек в меня.

— Подарок на память, — сказала она. — Примите с нелюбовью.

Я не стал их ловить, и они упали к моим ногам. На лице у Чарли Стрэттона по-прежнему сияла дружелюбная улыбка, и пушка в его руке все так же была нацелена прямо мне в живот.

— Звони Эдди, — сказал он. — Скажи ему, что одна посылочка готова и дожидается отправки.

— Конечно, — сказала Сильвия и отправилась к телефону.

— Я уже был здесь до того, как вы приехали, — сказал Стрэттон. — По правде сказать, большая часть из того, что здесь происходило, была чрезвычайно скучна. Вы даже не представляете себе, насколько банален был ваш разговор за обедом.

— Не возражаете, если я налью себе выпить? — спросил я его.

— Как нехорошо с вашей стороны, Холман, задавать подобные вопросы. — Он укоризненно покачал головой. — Я имею в виду, что всем нам здесь хорошо известно, что вы умеете выделывать с бутылками. Как я слышал, бедный Олсен все еще не пришел в себя. Что явно не улучшило настроения Эдди.

Тем временем вернулась Сильвия и сообщила:

— Эдди сейчас будет. Или пришлет кого-нибудь вместо себя разобраться с этим дельцем. Он еще не решил кого.

— Налей своему запоздалому гостю выпить, — сказал Стрэттон. — Что вы предпочитаете, Холман?

— Бурбон со льдом.

— Это четко укладывается в ваш имидж.

Сильвия подошла к бару и стала готовить напиток.

Разговаривая с ней, Стрэттон все еще внимательно следил за мной.

— Я был вознагражден, конечно, — сказал он. — Я хотел сказать, что все эти прятки и подслушивания окупились с лихвой! Но вот какой вопрос меня занимает. Сильвия, дорогая, зачем был нужен такой неожиданно бурный секс?

Сильвия улыбнулась ему:

— Ну, я думала, что ты оценишь это, Чарли, и, возможно, это зрелище как-то поможет тебе скрасить унылый вечер. Кроме того, тебе же известно, что я — эксгибиционистка.

— На этой пленке это ясно видно, — сказал он. — Как я жалел, что сегодня вечером при мне не было камеры! Это был один из самых лучших твоих эпизодов, моя дорогая.

— Все, что случилось, объясняется тем, как он обошелся с Олсеном, — сказала она. — Это порождение насилия. Мне было любопытно, как это насилие проявляет себя, вырвавшись на свободу. Конкретно в сексе, конечно.

Они беседовали так, словно меня вовсе здесь не было. Сильвия приготовила мне напиток и взяла бокал в руку.

— Передай ему бокал не подходя вплотную, — сказал Стрэттон. — Помните, Холман, «пока живу — надеюсь»? Но я непременно застрелю вас, если вы попытаетесь что-либо сделать.

Сильвия приблизилась ко мне на почтительное расстояние и протянула бокал. Я принял его и пригубил. Бурбон был хороший и, возможно, последний.

— По-моему, это называется уйти с почетом, Холман, — заметил Стрэттон между прочим.

— Глория Ла Верн и Элисон Вейл — одно и то же лицо, верно? — спросил я.

— Это представляется очевидным до банальности выводом, — сказал он. — Но вы ведь и сами, Холман, — человек банальный. Лишь жестокость и кровожадность, и, как я подозреваю, ни тени интеллекта.

— Я не думаю, что могу позволить себе и дальше торчать здесь, — объявила Сильвия. — У меня саднят самые интимные места, и я совершенно без сил. Пойду-ка приму душ, припудрю ссадины и отправлюсь спать.