— Вырезки из газет? — проявил я находчивость.

— Да. — Она кивнула. — Но что было делать с Машей? Диане удалось выпросить у брата денег на поездку в Южную Америку. Она хотела, чтобы я поехала вместе с ней. Добрый старый папочка наотрез отказался отпустить меня — боялся, что я что-нибудь вытворю в таком диком месте, как Южная Америка, предложил мне попутешествовать по Европе.

— И вам пришла в голову великолепная идея послать в Европу Машу?

— Правильно! Никто не знал об этом, кроме нас троих. — Зана неожиданно хихикнула. — Уверена, брата Дианы чуть не хватил удар, когда Маша внезапно исчезла!

— Все хорошее быстро кончается, — заметил я. — Что же произошло, когда вы вернулись из Южной Америки, а Маша из Европы?

— Она не должна была возвращаться! — возразила Зана. — В этом был весь фокус. Должна была остаться там навсегда. Но у нее кончились деньги и, что еще хуже, иссяк источник героина. Маша вернулась и заявила, что хочет не только денег, но и поставщика героина, иначе все расскажет миссис Сидделл. Мы оказались в безвыходном положении! В конце концов Диана решила все рассказать брату и переложить все заботы на него.

— И он взял дело в свои руки?

— Пожалуй, да. Приказал Диане прислать Машу к нему, и больше мы ее никогда не видели.

— Так она оказалась в хижине на Лысой горе вместе с Эдди и Максом. — Мне не терпелось подвести рассказ к финалу. — Помните их? Вы мне о них и рассказали.

— Это было ужасно! — Зану передернуло. — Они обращались с ней как с животным! Но что я могла поделать? В конце концов решила — Маша сама во всем виновата. Если бы осталась в Европе, все было бы нормально. Разве не так?

— А потом ее убили. И миссис Сидделл поверила, что убили ее дочь. Вас это не беспокоило?

Она заерзала по дивану, прикусила нижнюю губу. Судя по выражению лица, вкус собственной губы ей не понравился.

— Конечно, я переживала, — ответила Зана наконец. — Но уже ничего нельзя было изменить.

— Это Диана достала вам копии газетных вырезок?

Зана кивнула.

— Повергла меня в настоящий шок. Я ведь всегда считала моего папочку настоящим королем бизнеса.

— Значит, вы не знаете, кто убил Машу и Фредо?

— Нет. — Она отрицательно покачала головой. — Знаю только, что это не я и не Диана.

— Может, есть какие-нибудь догадки?

— Добрый старый папочка! — безо всяких колебаний заявила Зана. — Ведь брат Дианы работает на него, не так ли? Папочка и два других больших босса контролируют синдикат. А настоящая Кэрол была дочерью моего папочки. Поэтому, вероятно, другие большие боссы сказали ему, что это его проблема, пусть он ее и решает. — Она выразительно пожала плечами. — Вот он и решил!

— Мне нужно нанести несколько визитов, — сказал я. — Не хотите ко мне присоединиться?

— Нет, спасибо, — промолвила блондинка жалобным тоном. — Если не возражаете, я лучше останусь здесь и надерусь твоим мерзким виски.

— Можете делать что хотите! Хоть прыгайте в окно, если есть такое желание!

— Вы просто само великодушие, Уилер, — отреагировала Зана.

Глава 12

Миссис Сидделл сама открыла мне дверь. Я вспомнил, как в нашу первую встречу подумал, что ее лицо испещрено ударами судьбы. Кажется, ошибся. Скорее всего, она была прирожденной неудачницей, которая, однако, никогда не сдавалась. Это было не в ее стиле.

— У вас гости? — спросил я.

— Любимец Стюарта Джемисон и сестра Дэна, — ответила Элизабет.

— Можно войти?

Она отрицательно покачала головой.

— Думаю, сейчас не время, лейтенант. Дэн навалился на Джемисона и, кажется, вот-вот добьется результатов. Почему бы вам не заглянуть позже?

— У меня есть кое-что для вас. Может, прогуляемся? Просто пройдемся вдоль дома, чтобы не тревожить Конелли.

Ее запавшие голубые глаза бросили на меня пронзительный взгляд.

— Все-таки вам лучше уйти, лейтенант. Хочу послушать их беседу и сделать собственные выводы.

— Миссис Сидделл! — осторожно произнес я. — Вы живете в мире грез, и то, что происходит в вашем доме, — часть этих грез. Очень хочу вернуть вас к реальности.

— Вам не откажешь в умении убеждать, лейтенант. — Короткая улыбка раздвинула ее губы, но тут же исчезла. — Никто не приносит мне хороших новостей. Но кажется, у вас что-то особенно зловещее.

— Так прогуляемся?

Она закрыла входную дверь, и мы прошли вдоль дома на террасу у бассейна. Здесь миссис Сидделл остановилась и повернулась ко мне, сложив руки на груди.

— Хорошо, — произнесла она решительно. — Рассказывайте!

— Девушка, чье тело вы нашли здесь прошлым утром, не была вашей дочерью…

— Это что? — прошептала она. — Какая-то дурацкая шутка?

— Ваша дочь погибла в автомобильной катастрофе вместе со своим приятелем, когда ей было семнадцать лет.

— Вы с ума сошли! Вы что, думаете, я не узнала свою собственную дочь?

— Сколько ей было, когда вы попали в тюрьму?

— Пять.

— Видели ее, пока сидели в тюрьме?

— Нет, я уже рассказывала вам об этом. За Кэрол присматривала моя сестра, мне не хотелось, чтобы дочка знала, кем была ее мать, поэтому по моей просьбе ей сказали, что ее родители погибли.

— Ваша сестра присылала вам письма?

— Естественно!

— А фотографии Кэрол?

— Нет. Но подробно писала о ней. Я не хотела видеть фотографии дочери, просто не выдержала бы этого. Невыносимо было смотреть, как она растет, и знать, что встретимся мы только тогда, когда она станет совсем взрослой.

— Сколько же ей было лет, когда вы наконец встретились?

— Восемнадцать, может быть, девятнадцать. — Миссис Сидделл сделала конвульсивный глоток. — Какой же вы мерзавец! Ну хорошо, допускаю такую возможность!

— Вы отказались говорить, и вас посадили в тюрьму. На вас продолжали оказывать давление?

— Много раз предлагали немедленное освобождение, мы уже говорили об этом.

— Синдикат вам верил, — продолжил я. — Но его боссы также знали ваше уязвимое место — это была Кэрол.

— Пожалуй, вы правы…

— Они ничего не оставляли на волю случая. Стали обрабатывать вашу сестру; сказали ей, что это они, а вовсе не вы оплачивали все расходы. Потом Кэрол погибла в автокатастрофе, и рычаг давления на молчащую миссис Сидделл исчез. Все было просто, пока она сидела в тюрьме. Нужно было только присматривать, чтобы ей регулярно посылали письма о дочери, но, когда подошло время ее освобождения, пришлось что-то предпринимать.

Миссис Сидделл закрыла глаза. Повисла тягостная тишина. После долгого молчания она наконец заговорила.

— Кто она? — спросила женщина полушепотом. — Та девушка, которой заменили мою дочь?

Я пересказал ей все, что услышал от Заны Уитни, — о Маше Хеннеси и о том, как копии газетных вырезок послужили предлогом для ухода из дома ее предполагаемой дочери. И о поездке Маши в Европу под именем Заны Уитни, и про то, что с ней случилось по возвращении.

Миссис Сидделл проглотила все даже не моргнув.

— Бедное дитя! — сказала она, дослушав до конца. — По-своему моей Кэрол даже повезло. Ее смерть была чистой и, надеюсь, мгновенной. Ей не пришлось пройти через все муки, ожидавшие эту девушку.

— Думаю, — сказал я осторожно, — вам нужно посмотреть на синдикат ретроспективно.

— Вы не просто мерзавец, — равнодушно заметила она. — Вы еще и изобретательный мерзавец, лейтенант. Продолжайте!

— Его боссы с самого начала не верили в вашу преданность, — пояснил я. — Они знали, что вы не заговорите, только пока ваша дочь в их власти. Были уверены также, что вы об этом по крайней мере догадываетесь. Но после смерти Кэрол окончательно перестали вам доверять.

— Хотите сказать, что я верила в собственную преданность, а они нет?

— Вот именно!

— И кто-то убил бедняжку, зная, что я считаю ее своей дочерью. Зачем? Чтобы заставить меня заговорить?

— Конечно! Я высказал предположение Брайанту и Магнусону, что таким человеком может быть Уитни. Ведь он мог рассчитывать, что вы никогда не поверите, будто отец способен убить собственную дочь, поэтому не станете упоминать его в своих разоблачениях. Они согласились с моими доводами, но это еще больше меня встревожило. Я ведь просто хотел немного на них надавить, но Брайант и Магнусон признались, что им уже приходила в голову такая идея.

— Вы что-то пытаетесь мне объяснить, — холодно произнесла миссис Сидделл. — Возможно, я даже уже знаю, что именно, поэтому давайте покороче, лейтенант! На меня и так уже столько обрушилось, с трудом выдерживаю.

— Вы несгибаемы, — сказал я с искренним уважением. — Но постараюсь быть кратким. Девушку убили, ее труп бросили рядом с вашим домом. Труп Фредо нашли на вилле Уитни около озера. На него явно хотели навлечь подозрение в первом убийстве. Ему дважды прострелили голову, в одну руку вложили снимок вашей предполагаемой дочери, в другую — пистолет. Записку без подписи оставили так, что она сразу бросалась в глаза. В ней четко сообщалось, что девушку убил Фредо. Я уже говорил Зане Уитни: только сумасшедший мог надеяться, что таким образом спрятал все улики. Вскрытие сразу же обнаружило две пули. Но я ошибался. Ведь вполне вероятно, кто-то намеренно старался представить все это как непрофессиональное убийство.

— Дэн, — сказала она. В ее голосе не было вопросительной интонации.

— Дэн, — подтвердил я. — От девушки нужно было избавиться, а Фредо, вероятно, был ненадежен. Поэтому, убив девушку, Дэн напоил Фредо, прикончил и его. Он предугадал вашу реакцию. Вы пригрозили, что начнете говорить, если другие члены синдиката не найдут убийцу вашей дочери. Знал и другое, что позовете его на помощь. Он же ваш старый друг и подельник, который к тому же перед вами в неоплатном долгу. И действительно, стоило лишь позвать, срочно приехал, остановился в вашем доме. Вы считали себя в полной безопасности, пока он рядом, и в то же время сами открывали мне дверь. Да будь я наемным убийцей, достаточно было сделать один выстрел и убежать. Оказалось, надежный защитник — большой любитель поспать по утрам. А знаете, почему он ни о чем не беспокоился? Да потому, что сказал всем остальным — Уитни, Магнусону и Брайанту, — что берет это дело на себя, гарантировал, что вы не заговорите. В этом-то и заключается его предательство. Потому что на самом деле ему надо, чтобы вы заговорили. В результате всем троим придет конец, а Конелли станет главой синдиката.