Эрл Стенли Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 1. Отведи удар

– Ну, хорошо, пусть будет по-твоему.

Она медленно отодвинулась. Я уже не чувствовал больше тепла ее тела.

– Я что-то тебя, Дональд, не понимаю.

– О'кей. А я думал, поймешь. Но ошибся. Пойду поищу Берту Кул.

– А сколько денег ты хочешь?

– Много.

– Но все-таки сколько?

– Когда я скажу, упадешь.

– Зачем тебе?

– Накладные расходы.

– Что ты собираешься делать?

– Собираюсь взять на себя ответственность.

– Что ты имеешь в виду, Дональд?

– У Берты Кул странные мысли. Она думает, что сможет воспользоваться Блеейти и навесить это дело на него. Просто потому, что он исчез. Может быть, и получилось бы, если бы было только это. А вот сейчас никак не выйдет. В Канзас-Сити был убит полицейский. А ты знаешь, как фараоны смотрят на убийц своих товарищей. Они их ненавидят.

– Значит, ты собираешься принять на себя вину? – Она смотрела на меня оценивающим взглядом.

– Это значит, что я приму всю вину на себя. Вы обе окажетесь ни при чем. Скажу, что я его застрелил. Но я должен все сделать по-своему.

– Но, Дональд, тебя повесят!

– Не повесят.

– Как ты можешь? Неужели ты…

– Ну что, будем спорить или делать что-то? Фараоны тебя не взяли, потому что решили, что против тебя мало улик и хороший адвокат сумеет тебя вызволить. Вот поэтому они и дали тебе возможность самой сломать себе шею. И заодно поймать еще кого-нибудь. Как только они отчитаются в участке, твоя квартира будет под таким колпаком, что даже таракан не выползет. Ты что, этого хочешь дождаться?

– Конечно нет.

– И я не хочу. А это значит, что я должен сейчас же уходить. Я было пошел к двери.

– Сколько тебе, Дональд?

– Три косых.

– Три чего?

– Тысячи. Три косых, и сейчас же.

– Ты, наверное, чокнулся?

– Скорее ты. Это твой единственный шанс отвертеться. И я тебе его даю. Хочешь или нет?

– Могу ли я доверять тебе?

– А почем я знаю! – сказал я, вытирая губы от ее помады.

– Сколько раз меня обманывали мужчины, которым я доверяла!

– Сколько Морган оставил в сейфах?

– У него не было никаких сейфов.

– Это потому, что они были на твое имя. Скоро полиция и этим займется.

– Ты что думаешь, мама меня уронила с третьего этажа? – захохотала она.

– Видимо, ты опустошила сейфы и думала, что поступила очень мудро? Однако в глазах прокурора это шикарный повод для убийства.

Она вздрогнула, поняв, в чем дело.

– А если эти деньги при тебе, то ты просто чокнутая. За тобой будут следить, и раньше или позже полиция заберет тебя в тюрьму и огромная широкобедрая баба-фараонша сдерет с тебя модные шмотки и обыщет каждый дюйм твоего красивого тела. А тем временем сыщики будут обыскивать квартиру. Ну как, мыслишь?

– Неужели они это сделают?

– Сделают.

– Деньги в поясе на мне.

– Сколько?

– Много.

– От всего не избавляйся, оставь парочку сотен, чтобы они не подумали, что ты их надула. Большую часть можешь доверить мне, хотя ты мне и не доверяешь, или распихай по конвертам и отправь самой себе по почте до востребования. Действовать надо незамедлительно.

Ей понадобилось всего пять секунд, чтобы решиться. Она в упор смотрела мне в глаза, слегка наклонив голову. Я стоял не двигаясь. Не отводя глаз, она опустила юбку, трясущимися руками расстегнула пояс и протянула его мне. Я сунул его за ремень брюк сзади под пиджаком.

– Черт его знает, почему я это делаю. Теперь я полностью завишу от тебя. У меня ничего не осталось.

– Вот что, Сандра, поступи с Альмой справедливо, и я буду с тобой справедлив. Я делаю это ради нее.

– Не для меня? – надула она губы.

– Нет, для Альмы.

– Ах, Дональд, я думала, что…

– Думай, думай.

Я вышел и захлопнул дверь квартиры. Когда я уже дошел до лестницы, она распахнула дверь и заорала:

– Дональд, вернись!

Я стремглав бросился вниз. Она, продолжая кричать, кинулась за мной. Я оказался в холле раньше ее. На улице я увидел машину, в которой сидели двое. Но это были не те детективы. По тому, как они взглянули на меня, я понял, что они из той же породы. Я сделал вид, что не заметил их. Подошел к какой-то машине, влез и нажал на стартер. Я наклонился, чтобы меня не было видно.

Сандра выбежала на улицу, осмотрелась и побежала вдоль дома к углу. Люди в машине переглянулись, и один из них лениво вылез.

– Что ищете? – спросил он.

Она повернулась в его сторону, поняв, кто он.

– Мне показалось, кто-то кричал: «Пожар!» Это так?

– Приснилось тебе, что ли?

К моему удивлению, стартер заработал и мотор застучал. Я выпрямился. Она увидела меня, но под взглядом этих двоих не могла сдвинуться с места. Тем не менее актриса она была отменная. Сыграла великолепно. Губы у нее дрожали.

Она сказала:

– Я в шоке. Сегодня убили моего мужа.

– Это ужасно! – посочувствовали они, смягчаясь. Один из них даже сказал:

– Разрешите проводить вас домой. Я отъехал.

Я поехал в гостиницу Перкинса и снял номер на имя Ринтона Уотсона из Орегона. Получив номер с ванной, я попросил посыльного вызвать администратора. Он пришел. На его лице застыла ухмылка показной любезности, характерная для сутенеров и подобных типов во всем мире. Я еще ничего не сказал, но он уже решил, что знает, чего я хочу.

– Вы не тот, кто мне нужен.

– Но я смогу сделать все, что вам надо.

– Не то. Мне хотелось бы увидеться с приятелем.

– Как его зовут?

– Он, возможно, изменил фамилию.

– Так скажите прежнюю. Может быть, я знаю, – рассмеялся он.

– Вы наверняка узнаете, если я скажу. Он перестал смеяться.

– Нас дежурит трое.

– Вы все живете в гостинице?

– Я – да, в подвале. Другие живут вне гостиницы.

– Этому примерно лет двадцать пять, прямые черные волосы спускаются на лоб, нос короткий, приплюснутый, глаза мутно-серые.

– Откуда вы его знаете? Я подумал и сказал:

– Познакомился с ним в Канзас-Сити. Администратор кивнул.

– Это Джерри Уэгли. Он будет дежурить с четырех дня до полуночи.

– Ах, Уэгли, – произнес я задумчиво.

– Под этой фамилией вы его знали? – спросил администратор с любопытством.

Я замялся, прежде чем сказать «да».

– Ах вот как.

– Где мне его застать?

– Здесь после четырех.

– Я бы хотел сейчас.

– Могу узнать его адрес. Может быть, хотите поговорить с ним по телефону?

– Нет, я должен повидаться с ним: у меня была другая фамилия, когда он меня знал.

– Я постараюсь вам помочь.

– Постарайтесь.

Он вышел, и я запер за ним дверь номера. Затем вытащил пояс и пересчитал деньги. Банкноты были по пятьдесят и сто долларов. Всего было восемь тысяч четыреста пятьдесят долларов. Я разложил их на четыре части, рассовал по карманам брюк и аккуратно закатал пояс.

Не успел я кончить, как в дверь постучали. Это был администратор.

– Он живет в пансионате «Бринмор»; если он не обрадуется вам, не говорите, от кого узнали адрес.

Я дал ему пятидесятидолларовую бумажку.

– Можете ли вы обменять это на сорок пять долларов?

Он радостно заулыбался:

– Вне всякого сомнения. Вернусь через пять минут.

– И газету принесите, пожалуйста.

После того как он принес деньги и газету, я завернул в нее пояс и вышел из гостиницы. Я отправился на почтамт. Присел на лавку, посидел и, уходя, оставил пакет на сиденье. В другом почтовом отделении я купил конверт с маркой и уведомление о доставке. На конверте написал адрес Джерри Уэгли. Затем разорвал газетную полосу на несколько частей, засунул их в конверт, запечатал и поехал на такси в пансионат «Бринмор».

Вход в пансионат был прямо с улицы. Я вошел, поднялся по лестнице и на этаже обнаружил маленькую регистратуру. На двери был звонок. Лежала книга для записи. Еще висела обгаженная мухами картонная табличка: «Вызов администратора». Я нажал кнопку. Ответа не было. Позвонил еще раз. Вскоре показалась худосочная женщина, улыбавшаяся золотыми коронками. Она спросила, что мне нужно.

– У меня тут письмо с уведомлением для Джерри Уэгли. Мне доставить или вы передадите?

– Нет, идите сами. Он в номере 18, прямо по коридору, – объяснила она. Коронки больше не сверкали. Она вернулась в свою комнату и захлопнула дверь.

Я нашел 18-й номер и три раза тихонько постучал. Ответа не было. Я попытался открыть замок лезвием перочинного ножа, но после нескольких безуспешных попыток решил, что из меня квартирного вора не получится. По истертой ковровой дорожке я вернулся к регистратуре, открыл дверцу и осмотрелся. Там лежали узлы с бельем, несколько журналов и картонный чемодан. Наконец я нашел, что мне было нужно, – гвоздь, на котором висело массивное проволочное кольцо с ключом-отмычкой. Осторожно сняв ключ, я вернулся к номеру 18 и без труда открыл дверь.

Птичка упорхнула. В шкафчике я нашел только грязное нижнее белье, дырявый носок, ржавые бритвенные лезвия и огрызок карандаша. В ящиках комода валялись измятый галстук, пустая бутылка из-под джина и смятая сигаретная пачка. Кровать была застелена, но, судя по всему, постельное белье давно не меняли. Вся комната была противная, вонючая и запущенная. А зеркало над дешевым комодом давно облупилось.

Я вытащил грязное белье и начал искать метки прачечной. Номер был сильно истерт, но разобрать было можно – Х – В 391. Эта же метка, но более яркая, была пришита к поясу трусов. Я записал номер, вышел из комнаты и закрыл ее. Ключ-отмычку повесил на место и ушел.