Вы отвели Слоукомба в сторонку и поведали ему блестящую идею, как он сможет жениться на Марте, в то же время не задев чувств Эллиса. Вы приготовите ему магнитофонную запись, которая будет вроде бы записана им самим в то время, когда он останется один в запертой комнате. Трогательное прощение Леди в сером и снятие проклятия. Вы заставите Марту исполнить роль Делии, ну а Слоукомб будет изображать самого себя.

В последний вечер, надо думать, вы что-то придумали о технических неполадках в магнитофоне, так что не могли вручить его Слоукомбу до того, как он вошел в комнату. Это, кстати сказать, не являлось проблемой, вы задолго до этого сделали слепок с ключа Эллиса и изготовили дубликат, так что вам ничего не стоило войти внутрь.

Стоит ли упоминать о том, что вы тщательно отредактировали ленту, вырезав трогательный монолог Делии и заменив ее голос собственным шепотом, когда она якобы говорит о смерти Слоукомба.

— Не допустили ли вы небрежности в этом месте, лейтенант?

Он снова дернул себя за бородку.

— Нет, — покачал я головой. — Любой при желании мог бы добраться до истины, вы должны с этим согласиться.

— Ладно! — Он наклонил голову. — Давайте послушаем продолжение ваших фантастических измышлений.

— В полночь в комнате раздается душераздирающий вопль, сопровождаемый глухим ударом. Все в истерике, Джордж вызывает полицию. Я стреляю в замок и обнаруживаю тело Слоукомба. Мы занимаемся расследованием. Эллис может сообщить нам точное время, когда раздался вопль, потому что он смотрел на свои часы. Интересно знать, кто подал ему эту идею? Все пятеро из вас в это время находились в разных комнатах. Девушки первыми подбежали к двери, потому что они уже были на верхнем этаже.

— Раз они выскочили из своих комнат, когда услышали крик, а они сделали именно это, убийца не смог бы незаметно выбежать из комнаты и спуститься вниз по лестнице, его бы непременно заметили! — с уверенностью заявил Бен Харвей. — Или вы со мной не согласны, лейтенант?

— Я полностью с вами согласен, дядюшка Бен!

На какое-то мгновение его глаза приняли удивленное выражение.

— Тогда почему же вы обвиняете меня в организации всего этого, когда я явно ни к чему непричастен?

— Потому что Генри Слоукомб не был убит без минуты двенадцать, — спокойно заявил я, — его убили в промежутке от одиннадцати двадцати пяти до одиннадцати тридцати, то есть на полчаса раньше.

— Тогда кто же закричал без минуты двенадцать? — ледяным тоном спросил дядя Бен.

— Я думаю, скорее всего, вы сами. Во всяком случае, тот человек, который записал этот вопль под конец ленты. Когда вы убедились, что остальные разошлись по своим углам, вы поднялись наверх к запертой комнате и вошли внутрь, воспользовавшись вторым ключом. Слоукомб уже ждал вас с лентой, и я готов поспорить, что вы прикончили его именно в то время, когда он благодарил вас за вашу бескорыстную помощь.

Лицо Бена Харвея выражало только вежливое внимание воспитанного собеседника.

— Потом вы поставили свою бобину на магнитофон, — продолжал я, — и включили его. Время не имело значения, до финального крика оставалось тридцать минут. Перед вами стояла одна неисполнимая задача: как вновь закрыть дверь снаружи своим ключом и ухитриться оставить настоящий ключ в замке. Совершенно очевидно, один ключ вытолкнет другой. Но вы рассчитали, что для того, чтоб проникнуть в комнату, полиции придется либо выстрелить в замок, либо высадить дверь. Коли так, никто не посчитает странным, что ключ оказался на полу: он-де просто вывалился.

— Весьма изобретательно, лейтенант, — произнес он чопорным голосом, — ну а что скажете про лампу, которая исчезла из запертой комнаты и вновь появилась на следующий день у подножия дуба, под которым похоронена Делия?

— Это какое-то время мучило меня. — Я подмигнул. — Я был абсолютно уверен, что лампы не было в комнате, когда я туда ворвался. Вы забрали ее, чтобы внести еще большую путаницу, а если это помогло укрепить чью-то веру в сверхъестественную силу Делии, тем лучше.

Дядюшка Бен дернул довольно сильно свою козлиную бородку:

— Весьма интересная теория, лейтенант, я считаю себя польщенным, что вы нашли возможным ознакомить меня с нею. Но, как мне кажется, одной теории маловато. Вам надо бы подкрепить ее фактами.

— Вы правы, дядюшка Бен. Магнитофон ваш, и вы эксперт по этой части. Ни Слоукомб, ни Марта не сумели бы перемонтировать законченную ленту, тем более что-то в нее добавить и записать заново на новой целой ленте. Кроме того, у вас самый веский мотив для убийства — вам нужны деньги. Джастин покажет в суде, какую сделку вы с ней заключили: в обмен на ее двадцать процентов собственности она проголосует за разработку нефти.

— Ваше расследование не представляется мне убедительным.

— Я еще не закончил, — сказал я. — Вы могли напугать до полусмерти Джорджа, пригрозив ему обойтись с ним так же, как со Слоукомбом, если он осмелится выдать вас. Но коль скоро вы окажетесь в тюрьме в ожидании суда, догадайтесь, кто станет задавать Джорджу настойчивые вопросы? — Я медленно покачал головой. — Тут нечем хвастать, дядюшка Бен, но минут двадцать назад здесь произошло такое, что теперь, как я думаю, мне стоит только взглянуть на Джорджа, и у него будет истерика.

Он достал портсигар из свиной кожи, с большой тщательностью выбрал сигару, потом весьма церемонно раскурил ее.

— Я вижу, как вы расцениваете Джорджа, — произнес он печально. — Он был ошибкой, но с кем еще я мог работать? Вообще-то я виню во всем Марту, ну разве можно так плохо разбираться в мужчинах?

— Сделайте одолжение, дядюшка Бен, — попросил я, — скажите мне, был ли Джордж посвящен в план убийства до того, как оно произошло?

— Великий Боже, да! — Он был искренне поражен. — Как вы думаете, чего ради он все время сидел в гостиной? Чтобы следить за лестницей и наблюдать, кто пошел наверх, а кто вниз.

— Вы подпишете по этому поводу заявление?

— Многообещающий ученик должен следовать за своим учителем, куда бы тот ни направлялся, вы со мной согласны? — Он зычно захохотал. — Я добился того, чтобы Джордж слепо подчинился мне, хотя первое время приходилось тащить его за уши. А теперь вы сами скажите мне кое-что, лейтенант. Что в первую очередь навело вас на след?

— Нельзя ждать от копа, чтобы он всерьез воспринял историю о духах, верно? — пожал я плечами. — Было совершенно очевидно, что раздобыть дубликат ключа не представляло особого труда. Но имелось множество других вещей. Могу допустить, чтобы один псих в семье проглотил эту историю о проклятии ведьмы, но, когда вы все поете хором, тогда я начинаю чувствовать фальшь. При коллективном исполнении каждый раз звучит фальшивая нота. После этого остается лишь восстановить факты.

— А как вы догадались об оружии, лейтенант?

— В комнате стоял сильный запах, позднее я услышал, как вы упомянули туземцев мау-мау, и сразу же в памяти всплыл кинофильм, «Леопардовые люди», вроде бы так он назывался. Они надевали на себя шкуру и голову леопарда, когда атаковали, но настоящие когти заменяли острыми стальными.

— Очень интересно, — мрачно пробормотал он.

— У вас имелся целый набор весьма изобретательных приемов и приемчиков, — сказал я ему, — но один из них лично я считаю просто гениальной находкой и всегда буду связывать с дядюшкой Беном Харвеем!

— Правда?

Он с явным удовольствием подергал себя за бородку.

— «Генри Слоукомб был колдуном!» — торжественно произнес я.

Он откинул назад седую голову и закатился громоподобным хохотом. Этот звук многократно отражался от стен погреба, казалось, даже пол дрожал от этого страшного хохота. Я смеялся вместе с ним, но не откидывал назад головы, потому что внимательно следил за его правой рукой, которая как-то подозрительно нырнула в огромный карман куртки, когда на него напал этот дикий смех.

Я невзлюбил дядюшку Бена с первого взгляда, и тот факт, что он преднамеренно втерся в доверие к Генри Слоукомбу, так чтобы им было проще управлять и направить в нужное место, где живьем можно вырвать у него глотку, лишь укрепил меня в моем первоначальном мнении.

— Ладно, Уилер! — неожиданно раздался пронзительный на грани истерики голос. — Оставайтесь на месте и поднимите руки вверх.

Я не обратил никакого внимания на вмешательство Джорджа, посчитав, что, поскольку он целится в меня, можно быть спокойным. Вопросы жизни и смерти в большей степени зависели от того, что находилось в громадном кармане дядюшки Бена.

Движение было настолько быстрым, что его рука только мелькнула, когда он выдернул ее из кармана. И в ту же секунду мне в ноздри ударил знакомый запах звериного кала, сама же рука чудовищно увеличилась и приобрела стальные когти, блеснувшие под светом лампы, когда они устремились к моему горлу.

При первом же движении руки Бена я конвульсивно отпрыгнул назад и очень сильно ударился ногами о крышку металлического морского сундука, при этом мое тело описало подобие дуги в воздухе, так что в конечном счете я упал навзничь за этим самым морским сундуком.

У меня осталось несколько расплывчатое впечатление о стальных когтях, которые промелькнули в каких-то шести дюймах от моей шеи. Раздались два выстрела в тот самый момент, когда я совершил кувырок назад за этот сундук. Я выхватил свой тридцать восьмой из кобуры и отполз в более безопасное место, за массивный тиковый комод, стоявший футах в шести за морским сундуком.

Послышались чьи-то легкие шаги, кто-то спускался вниз по последним нескольким ступенькам, затем моего слуха достигли истерические рыдания, которые усиливались с каждой секундой. Было похоже, настало время выяснить, что же происходит. «Джордж в любом случае, — подумал я, — наверняка никудышный стрелок, ну а бегущий Джордж — это просто бегущий Джордж».