Агата Кристи - Подвиги Геракла

«Пусть Грета убирается к черту. Я не собираюсь подставлять свою шею под гильотину из-за какой-то блондинки!»

— О!.. — не веря своим глазам, Эми Карнаби рассматривала чек на двести фунтов.

— Эмилия! — закричала она. — Ты только послушай:

— Эми! — воскликнула Эмилия. — Как тебе повезло! Подумай, где бы ты была сейчас?

— Уормвуд-Скраббс[8] или Холлоувей[9], — пробормотала счастливая Эми Карнаби. — Но теперь все позади, не так ли, Август? Нет больше прогулок в парк с мамочкой или с мамиными подружками и с маленькими ножничками.

Взор ее затуманился. Она вздохнула.

— Бедный Август! Как жаль! Он так умен… Его можно было бы обучить чему угодно…

Пуаро ободряюще посмотрел на сидевшего перед ним человека. Доктор Чарлз Олдфилд, светловолосый, голубоглазый мужчина лет сорока, с седеющими висками, чувствовал себя не в своей тарелке: что-то мешало ему качать разговор.

— Я пришел к вам, господин Пуаро, — запинаясь, наконец сказал он, — с довольно необычной просьбой. Даже не знаю, с чего начать. Чем больше я обо всем этом думаю, тем больше склоняюсь к мысли, что никто не в силах мне помочь…

— Что касается помощи, — перебил его Пуаро, — то позвольте решать мне.

— Я не знаю, — продолжал доктор, — почему я решил, что, возможно, вы…

— Что, возможно, я, — снова перебил его Пуаро, — именно тот человек, который может помочь вам. Может быть, вы все же расскажете мне все по порядку?

Доктор взял себя в руки. Пуаро заметил, что его собеседник выглядел сильно измученным.

— Дело в том, господин Пуаро, — взволнованно продолжал доктор Олдфилд, в его голосе чувствовалась безнадежность, — что с этим делом полиция не справится. Время идет, я в отчаянии, а между тем они становятся все ужаснее и нелепее. Что мне делать?

— Что становится все ужаснее?

— Сплетни. На первый взгляд, все довольно просто. Я был женат. Скоро исполнится два года, как моя жена умерла. Последние несколько лет она была прикована к постели. Кто-то пустил слух, что я отравил ее.

— А-а… — протянул Пуаро. — А вы действительно не давали ей яда?

— Да как вы смеете? — Возмущенный доктор вскочил на ноги.

— Успокойтесь, — тихо и властно остановил его Пуаро, — и сядьте на место. Предположим, что вы не давали жене яд. Кстати, где вы живете?

— Я живу в городке Лоубара в графстве Беркшир. Там же у меня и практика. Я всегда знал, что в таком маленьком городке, как наш, люди сплетничают, но что сплетни могут достичь таких невероятных размеров — я не предполагал никогда. — Он пододвинул стул поближе к Пуаро. — Вы не можете представить себе, что я пережил. Сначала я и понятия не имел, что происходит. Я замечал, конечно, что люди стали относиться ко мне менее дружелюбно, а некоторые даже избегали разговаривать со мной. Но я думал, что они просто не хотят докучать мне из-за смерти жены. Потом я заметил, что кое-кто стал более открыто проявлять ко мне свою неприязнь, а некоторые, встретив меня на улице, демонстративно переходили на другую сторону. От меня стали уходить пациенты. Куда бы я ни пошел, я слышу осуждающие голоса и ловлю неприязненные, порой даже враждебные взгляды, а вокруг носятся ужасные сплетни. Я получил даже несколько анонимных писем с угрозами…

Доктор замолчал. Пуаро спокойно ждал.

— Я не знаю, что делать, — продолжал доктор Олдфилд через некоторое время. — Я не знаю, как найти этот источник лжи и клеветы. Как можно публично отрицать то, что никогда не было высказано открыто? Я бессилен что-либо предпринять.

Пуаро задумчиво покачал головой.

— Вы правы. Сплетни — это девятиголовая Лернейская гидра, которую невозможно убить сразу, так как у нее вместо одной отрубленной головы вырастают сразу две новые.

— Метко сказано, — согласился доктор. — И я ничего не могу сделать. Вы — моя последняя надежда, хотя я и не представляю себе, чем и как вы сможете помочь.

Пуаро задумался.

— Ваше дело меня заинтересовало, доктор Олдфилд, — сказал наконец Пуаро. — Я попробую убить это многоголовое чудовище. Но прежде всего расскажите мне, пожалуйста, об обстоятельствах, непосредственно давших пищу этим сплетням. Ваша жена умерла полтора года назад. Какова причина смерти?

— Язва желудка.

— Вскрытие было?

— Нет, — быстро ответил доктор Олдфилд. — В этом не было необходимости, так как она болела довольно долго и диагноз был всем известен.

Пуаро кивнул.

— Симптомы язвы желудка и отравления мышьяком схожи, и все это знают. За последние десять лет было четыре сенсационных убийства, и в каждом случае жертва была похоронена без подозрений, а в свидетельстве о смерти стояло одно заключение — язва желудка. Ваша жена была старше вас?

— Да, на пять лет.

— Сколько лет вы прожили?

— Пятнадцать.

— Она оставила какое-нибудь наследство?

— Да, — ответил доктор. — Она была богатой, и после смерти наследство составило около тридцати тысяч фунтов.

— Приличная сумма. Она все оставила вам?

— Да.

— Какие у вас были отношения с женой?

— Нормальные.

— Вы не ссорились? Она не устраивала вам сцены?

— Понимаете… — Доктор замялся. — Моя жена была, что называется, трудным человеком. Она очень беспокоилась о своем здоровье. Ей было невозможно угодить. Все, что бы я ни делал, раздражало ее.

— Да, я знаю таких людей, — сказал Пуаро. — Они жалуются, что о них плохо заботятся, даже издеваются, и считают, что все ждут не дождутся, когда они умрут.

— Вы точно подметили, — сказал, немного оживившись, доктор Олдфилд.

— За ней ухаживала медсестра? — спросил Пуаро. — Или компаньонка?

— Ее компаньонка, которая была одновременно и сиделкой. Порядочная и надежная женщина. Я не думаю, что она распускает эти нелепые слухи.

— Даже порядочные и надежные люди имеют язык, который они не всегда умеют держать за зубами. Я уверен, что и она, и слуги, да и все в доме понемногу внесли свою лепту в создание сплетен. Я считаю, что в вашем деле достаточно материала для местного скандала. А теперь еще один вопрос, доктор: кто ваша дама?

— Я вас не понимаю, — покраснел доктор Олдфилд.

— Вы прекрасно понимаете, — мягко сказал Пуаро, — что я имею в виду. Я спрашиваю, чье имя склоняют в сплетнях вместе с вашим?

Доктор вскочил, его лицо стало напряженным и холодным.

— У меня нет никакой дамы. Извините, господин Пуаро, я, кажется, слишком долго злоупотреблял вашим временем.

И доктор направился к выходу.

— Мне очень жаль, что вы уходите, — тихо и спокойно сказал Пуаро. — Ваше дело меня заинтересовало, и я хотел бы вам помочь. Но пока вы мне не расскажете всю правду, я сделать этого не смогу.

— Я вам рассказал всю правду.

— Нет… — покачал головой Пуаро, — далеко не всю.

Доктор дошел до двери, остановился и повернулся.

— Почему вы считаете, что в этом деле замешана женщина? — спросил он.

— Мой дорогой доктор! Я очень хорошо знаю психологию обывателя. Сплетни всегда основываются на взаимоотношениях двух полов. Если мужчина отравляет свою жену, чтобы совершить путешествие на Северный полюс или чтобы жить холостяком — это никого волновать не будет и не вызовет никаких пересудов и сплетен. Сплетни возникают тогда, когда деревенские кумушки уверены, что мужчина отравил жену, чтобы жениться на другой женщине. Это же элементарно.

— Я не виноват, что у них языки чешутся.

— Конечно же не виноваты. А теперь, доктор, — продолжал Пуаро, — сядьте в кресло, успокойтесь и. ответьте на мой вопрос.

Медленно и неохотно доктор возвратился в кресло.

— Я думаю, — снова покраснев, начал он, — что все сплетни крутятся вокруг мисс Монкриф, моего фармацевта.

— Она долго работает у вас?

— Три года.

— Ваша жена любила ее?

— Не очень.

— Она вас ревновала к ней?

— Вздор„.

— Ревность — привилегия жен, — перебил его Пуаро, — и, как это ни парадоксально звучит, всегда основывается на действительности. Вы помните поговорку, что «покупатель всегда прав, даже если он не совсем прав»? Так вот, это можно полностью отнести к ревнивому мужу или жене. Какая бы малая толика правды ни была в словах того, кто ревнует, в глазах кумушек-сплетниц он всегда прав.

— Глупости, — возразил доктор, — я никогда не разговаривал с Джин тайком от жены.

— Возможно, но это дела не меняет. Вот что, доктор Олдфилд. — Пуаро наклонился к нему, его голос стал твердым и решительным. — Я берусь за это дело и сделаю все от меня зависящее, чтобы узнать истину. Но я узнаю все, всю. правду, невзирая на светские приличия и не щадя ваших чувств. Скажите мне, доктор, в последнее время вы плохо стали относиться к своей больной жене?

Доктор некоторое время молчал.

— Ну что же, — согласился наконец он. — Мне ничего не остается делать, как только надеяться. Так или иначе, я чувствую, что вы можете помочь мне. Я буду с вами откровенен, господин Пуаро. Я никогда не любил свою жену. Я считаю, что был для нее хорошим мужем, только хорошим, не более того.

— А эта девушка, Джин?

На лбу доктора выступил пот. Он снова замолчал.

— Если бы не эти проклятые сплетни, — решился наконец он, — я бы уже женился на ней.