Агата Кристи - Подвиги Геракла

На вопрос судьи, слыхала ли она когда-нибудь имя миссис Ферьер, свидетельница ответила, что этого имени никогда не слышала, при ней никто никогда его не произносил. Она ничего плохого не подозревала.

Свидетельница Тельма Андерсен также узнала себя на всех фотографиях, которые ей были показаны, сказав, что ее фотографировали в Париже и на Ривьере.

Все были абсолютно уверены в честности Тельмы Андерсен. Она оказалась приятной, но глупой девушкой. Ее ответы были прямыми и честными, а ее сожаления по поводу случившегося прозвучали в суде совершенно искренне.

Защита пыталась протестовать, отрицая всякую связь еженедельника «Экс-рей ньюс» с Тельмой Андерсен. Фотографии были кем-то доставлены в редакцию из Парижа и ни у кого не вызвали подозрений.

Заключительная речь королевского адвоката сэра Мортимера была обличающей. В ней он подчеркнул, что заговор, направленный на дискредитацию премьер-министра и его супруги, провалился. Симпатии судьи и присяжных были на стороне миссис Ферьер.

Приговор можно было предугадать заранее: «Экс-рей ньюс», кроме оплаты судебных издержек, был приговорен к огромному денежному штрафу. Справедливость восторжествовала!

Когда миссис Ферьер, ее муж и отец выходили из зала суда, их приветствовала восторженными криками толпа народа.

Эдвард Ферьер долго пожимал руку Эркюлю Пуаро.

— Благодарю вас, господин Пуаро, — повторял он много раз, — благодарю от всей души. Этот приговор прикончит проклятый «Экс-рей ньюс». Грязный бульварный листок! Ну теперь они окончательно обанкротятся. Поделом им за мою бедную Дагмар. Это же надо замыслить такое! И против кого? Против моей Дагмар, против самой добропорядочной женщины на свете. Как хорошо, что вам удалось пресечь это в корне, господин Пуаро… Но кто вам подсказал, что они воспользуются двойником?

— Эта идея стара как мир, — сказал Пуаро. — Эта идея была впервые использована еще давно, когда Джин де ла Мотта выдавала себя за королеву Франции Марию Антуанетту…

— Это я знаю, — сказал премьер. — Я еще раз прочитаю «Ожерелье королевы». Но где вы нашли женщину, которую они использовали как двойника?

— В Дании, — сказал Пуаро, — где я и искал ее.

— В Дании? — удивился Ферьер. — Но почему в Дании?

— Потому что бабушка Дагмар была датчанка и сама миссис Ферьер похожа на датчанку, — сказал Пуаро. — А кроме того, были и другие причины.

— Да-а, — удивленно произнес премьер, — сходство прямо поразительное. Какая дьявольская идея! Интересно, как этой лисе Перри пришла в голову такая мысль?

— А она пришла не ему, — улыбнулся Пуаро.

— Не ему? — не понял Ферьер. — Тогда кому же?

— Мне. — Все еще улыбаясь, Пуаро постучал себя в грудь.

— Ничего не понимаю, — растерялся Ферьер. — Объясните мне толком.

— Давайте вспомним легенду о Геракле, — сказал Пуаро, — которая рассказывает о более древних событиях, чем описанные в романе «Ожерелье королевы». Легенду о том, как Геракл за один день очистил конюшни царя Авгия. Для выполнения своей задачи Геракл использовал воды двух рек, так сказать, естественные силы природы. Теперь вернемся к современности! Что является величайшей силой природы? Взаимоотношения двух полов, не так ли? Именно проблема взаимоотношений мужчины и женщины всегда была главной темой прессы. Расскажите народу о скандале, замешанном на проблемах отношений между мужчиной и женщиной, и ему это понравится больше, чем политический скандал или разоблачение мошенника.

Все еще ничего не понимая, премьер смотрел на Пуаро.

— Итак, — продолжал Пуаро, — в чем же заключалась моя задача? Окунуть свои руки в грязь, как это сделал Геракл, и сделать дамбу, чтобы изменить русло реки. Мне помог мой друг, журналист. Он обошел всю Данию и нашел женщину, похожую на Дагмар. Подойдя к ней, журналист упомянул «Экс-рей ньюс», надеясь, что эта женщина его запомнит, что она и сделала.

Ошеломленный премьер молчал.

— И что же случилось дальше? — спросил Пуаро и сам же ответил: — Полилась грязь! Потоки грязи! Жена Цезаря облита грязью. Для публики, для простого обывателя это интереснее любого политического скандала. И вот — развязка! Какая реакция? Честное имя женщины восстановлено! Виновник наказан! Справедливость восторжествовала! Огромный поток романтических чувств смыл всю грязь авгиевых конюшен.

Лицо премьера начало багроветь.

— И если сейчас, — подвел итог Пуаро, — даже все газеты страны опубликуют материалы о махинациях Джона Хаммета, никто этому не поверит. Это будет воспринято как очередной заговор против правительства.

Наконец Эдвард Ферьер все понял. У него от ярости перехватило дыхание. Еще ни разу за всю свою карьеру Пуаро не был так близок к реальной опасности быть избитым.

— Моя жена! — в ярости закричал Ферьер. — Моя бедная Дагмар! Да как вы смели использовать ее…

К счастью для Пуаро, в этот момент в комнату вошла улыбающаяся Дагмар Ферьер.

— Ну как, мой друг? — сказала она, обращаясь к мужу. — Все хорошо, что хорошо кончается.

— Дагмар, — изумился муж, — ты… ты об этом знала заранее?

— Ну конечно, дорогой! — улыбнулась Дагмар Ферьер добродушной улыбкой преданной жены.

— И ты ничего не сказала мне? — с упреком произнес Ферьер.

— Но, Эдвард, — спокойно ответила она, — ты бы не позволил господину Пуаро осуществить его план, не так ли?

— Конечно, я был бы против, — сердито сказал муж.

— Мы так и думали! — вновь улыбнулась Дагмар Ферьер.

— Мы? — удивился Ферьер.

— Да, — рассмеялась она. — Мы. Господин Пуаро и я.

Она повернулась к Эркюлю Пуаро.

— Не знаю, как вас и благодарить, господин Пуаро, — сказала она. — Я так хорошо отдохнула в доме епископа и теперь полна сил и энергии. В следующем месяце, — обратилась она к мужу, — в Ливерпуле состоится спуск на воду линейного корабля. Меня пригласили участвовать в церемонии спуска. Я считаю, что нужно поехать. Это будет способствовать нашей популярности.

Сидя на террасе отеля, Гарольд Уоринг впервые заметил их, когда они поднимались по тропинке от озера.

Был чудесный день, невдалеке голубело озеро, и светило солнце. Гарольд курил трубку и думал, что весь мир у него в кармане.

Его политическая карьера складывалась удачно. В свои тридцать лет он уже работал в кабинете премьер-министра и очень гордился этим. Он слышал, как один из сотрудников сказал, будто сам премьер-министр как-то произнес, что «этот Уоринг далеко пойдет». Поэтому жизнь Гарольду рисовалась в розовом свете. Он был молод, достаточно хорош собой, преуспевал во всем и еще не был связан семейными узами.

Свой отпуск он решил провести в Чехословакии, уехав далеко от оживленных дорог и уединившись от всех и вся. Небольшая гостиница, расположенная на берегу озера Стемпка, устраивала его, так как в ней, во-первых, было удобно, а во-вторых, не очень много посетителей. Большинство проживавших в ней были иностранцами.

Единственными англичанами, остановившимися в гостинице, были миссис Райс и ее замужняя дочь, миссис Клейтон, которые Гарольду очень понравились. Кроткая и застенчивая, Элси Клейтон отличалась несколько старомодной красотой. Если она и пользовалась косметикой, то очень мало. Миссис Райс же была, что называется, женщиной с характером. Высокая, с низким голосом и властными манерами, она, однако, обладала чувством юмора и оказалась интересной собеседницей. Мать и дочь были очень привязаны друг к другу.

Гарольд провел с ними несколько приятных часов, но они не стремились навязывать ему свое общество, и отношения между ними оставались дружескими и ни к чему не обязывающими.

Другие постояльцы отеля не вызывали у него интереса. В основном это были либо просто туристы, либо автомототуристы, которые останавливались в отеле на одну-две ночи, а потом продолжали свой путь, поэтому он едва замечал их.

Но однажды внимание Гарольда привлекли две женщины.

Они очень медленно поднимались вверх по тропинке. И так случилось, что, когда Гарольд взглянул на них, солнце скрылось за облаками. Он поежился и пригляделся к ним.

Ему показалось, что в них есть что-то странное. Длинные носы загнуты книзу, как клювы у птиц, а их лица, удивительно похожие одно на другое, казались застывшими масками. У обеих на плечах были накидки, которые хлопали на ветру, как крылья больших птиц.

«Они и вправду похожи на птиц, — подумал Гарольд, — на птиц, предвещающих несчастье».

Женщины подошли к террасе и прошли мимо него. Им можно было дать около пятидесяти лет. Внешнее сходство их говорило о том, что, по всей видимости, они — сестры. В облике их было что-то отталкивающее.

Проходя мимо Гарольда, обе взглянули на него — странным, как ему показалось, оценивающим взглядом, и в этом взгляде чудилось что-то нечеловеческое.

Предчувствие недоброго снова шевельнулось в душе Гарольда. Он заметил руку одной из женщин — длинные ногти, напоминавшие острые когти…

И, хотя снова выглянуло солнце, Гарольду стало не по себе. «Ужасные создания, — подумал он. — Как хищные птицы».

От этих мыслей его отвлек приход миссис Райс. Он встал и пододвинул ей стул. Поблагодарив, миссис Райс села и, как обычно, начала быстро вязать.

— Вы заметили двух женщин, которые только что вошли в отель? — спросил он.

— С накидками на плечах? — уточнила миссис Райс. — Да, я проходила мимо них.

— Странные они какие-то, вам не кажется? — спросил Гарольд.

— Возможно… — сказала миссис Райс и после раздумий добавила: — Да, пожалуй, вы правы. Они, наверное, только вчера приехали. Очень похожи друг на друга, наверное, близнецы.