Агата Кристи - Почему же не Эванс? Убийство в восточном экспрессе. Трагедия в трех актах. Разбитое зеркало

Что ж, вполне вероятно.

Но в деле Беббингтона он явно не замешан. В его болтовне на это и намека нет.

«А что, если Беббингтон вовсе и не был отравлен?» — размышляла Мими.

И вдруг у нее перехватило дыхание. «Эксгумация в Корнуолле», — прочла она крупно набранный заголовок. Газета лежала на прилавке в нескольких футах от девушки.

Мими торопливо протянула пенни и схватила газету. Она хотела было отойти от прилавка, но столкнулась с какой-то женщиной, которая тоже уткнулась в газету. Мими подняла глаза, извинилась и в тот же миг узнала в незнакомке секретаря сэра Чарлза — безупречную мисс Мил рей.

Стоя рядом, обе бросились искать экстренное сообщение. Ага, вот оно.

«ЭКСГУМАЦИЯ В КОРНУОЛЛЕ». Буквы плясали у Мими перед глазами. Исследование внутренних органов… Никотин…

— Значит, его тоже отравили, — сказала она.

— Ох, дорогая! — воскликнула мисс Милрей. — Все это ужасно! Просто ужасно!

Всегдашнее самообладание на этот раз, похоже, ей изменило. Мими смотрела на нее с удивлением. Она привыкла считать, что мисс Милрей чужды обычные человеческие чувства.

— Я потрясена. Понимаете, я ведь знала его с детства.

— Кого? Мистера Беббингтона? — изумленно спросила Мими.

— Да. У меня мама живет в Джиллинге, а он был там викарием… Я просто убита.

— О да, конечно.

— Не знаю даже, как мне быть.

Мисс Милрей немного покраснела, поймав на себе удивленно-вопросительный взгляд Мими, и торопливо заговорила:

— Я бы хотела написать миссис Беббингтон. Боюсь только, что это покажется… ну, не совсем… Не знаю, как мне поступить.

Мими так толком и не поняла, что хотела сказать мисс Милрей.

— А ну-ка, признавайтесь, кто вы — добрый знакомый или сыщик, — говорила мисс Сатклифф с насмешливой улыбкой в глазах.

Она сидела в кресле с жесткой спинкой, скрестив ноги. Седые волосы были тщательно и со вкусом уложены. Мистер Саттертуэйт залюбовался ее стройными, с тонкими лодыжками, ногами в прелестных туфельках. От мисс Сатклифф исходило неотразимое очарование, которым она была в значительной степени обязана своему редкостному умению ничего не принимать всерьез.

— Дорогая, разве учтиво сразу взять да огорошить гостя таким вопросом?

— Учтиво, мой друг, учтиво. Живо отвечайте, зачем пришли — ради моих прекрасных глаз, как сказал бы душка-француз, или начнете выспрашивать меня об убийствах, гадкий вы человек.

— Ну, конечно, ради прекрасных глаз. Как можно сомневаться! — отвечал мистер Саттертуэйт с легким поклоном.

— Очень даже можно. Можно и нужно, — решительно заявила мисс Сатклифф. — Вы только на вид такой паинька, а в душе вы жестокий и кровожадный.

— Помилуйте!

— О да! Кстати, мистер Саттертуэйт, помогите мне. Я никак не могу решить — если вас подозревают в убийстве, это оскорбительно или лестно? Пожалуй, все-таки лестно.

Она немного склонила голову к плечу, и губы ее медленно, словно нехотя, сложились в обворожительную улыбку. Эта знаменитая улыбка Анджелы Сатклифф действовала безотказно.

«Очаровательное создание!» — подумал мистер Саттертуэйт.

— Признаюсь вам, дорогая, загадка смерти сэра Бартоломью просто не дает мне покоя. Вы, может быть, знаете, что мне и прежде приходилось заниматься подобными расследованиями, по-любительски, конечно…

Он скромно умолк, надеясь, вероятно, что мисс Сатклифф как-то выкажет свою осведомленность о его славной деятельности. Однако она просто спросила:

— Скажите, то, что говорила эта девушка, правда?

— Какая девушка? И что она говорила?

— Мисс Литтон Гор. Кстати, она, кажется, обожает Чарлза… Какой он все-таки проказник — никак не образумится. Так вот, мисс Литтон Гор считает, что этого милого старика пастора тоже убили.

— А что думаете вы?

— Ну, скончался он при таких же точно обстоятельствах, как и сэр Бартоломью… А эта девушка отнюдь не глупа. Скажите, у Чарлза это серьезно?

— Думаю, в таком деле ваше суждение окажется куда вернее моего.

— Как вы скучны с вашей осторожностью! — в сердцах воскликнула мисс Сатклифф. — Сама я ужас до чего неосторожна, — со вздохом добавила она. — Я хорошо знаю Чарлза. Да и вообще мужчин, — снова заговорила мисс Сатклифф, бросив на собеседника быстрый взгляд из-под ресниц. — Кажется, он собирается остепениться. Напустил на себя такой добродетельный вид. Помяните мое слово, не успеете вы и глазом моргнуть, как он женится. А едва мужчина обзаведется семьей, он становится непроходимо скучен. Куда уходит все его обаяние!

— Я всегда удивлялся, отчего сэр Чарлз до сих пор не женился.

— Дорогой мой, ему это и в голову не приходило. Он не из тех, кто женится. А какой он был очаровательный. — Она вздохнула. Взгляд ее потеплел. — Ведь мы с ним… к чему скрытничать, когда все знают. Восхитительное было время… Но мы остались, друзьями. Наверное, поэтому милая крошка Литтон Гор смотрит на меня как на врага. Думает, что я до сих пор питаю tendresse[224] к Чарлзу. Может быть… Но, во всяком случае, писать мемуары и вспоминать в подробностях свои романы, как это принято среди моих друзей, я не собираюсь. Наша крошка Мими наверняка не одобрила бы подобной затеи. Она была бы шокирована. Нынешних девиц так легко шокировать. А вот ее матушку, уверяю вас, ничем не проймешь. Ох уж эти душечки с их викторианским смирением, не так-то просто вывести их из равновесия. Они так сдержанны, так немногословны, но, как известно, в тихом омуте…

Мистер Саттертуэйт ограничился весьма лаконичным замечанием:

— Думаю, вы правы, Мими Литтон Гор вам не доверяет.

Мисс Сатклифф нахмурилась.

— Кажется, я тоже немного ревную его к ней. Мы, женщины, как кошки, правда? То царапаемся, то мяукаем, то мурлычем. — Она засмеялась. — Почему Чарлз сам не захотел со мной поговорить? Наверное, из щепетильности. Должно быть, он меня подозревает. А вы, мистер Саттертуэйт? Вы меня подозреваете?

Она встала, простерла руку.

— «И рука все еще пахнет кровью. Никакие ароматы Аравии не отобьют этого запаха…»[225] — Мисс Сатклифф внезапно умолкла. — Нет, я не леди Макбет. Моя стихия — комедия.

— По-моему, дорогая, у вас не было ровно никаких причин желать зла сэру Бартоломью, — сказал мистер Саттертуэйт.

— Да, вы правы. Мне нравился Бартоломью Стрендж. Мы с ним были друзья. Именно поэтому я и хочу принять участие в расследовании, хочу, чтобы убийцу нашли. Скажите, я могу чем-нибудь помочь?

— Но вы ведь, мисс Сатклифф, наверняка не видели и не слышали ничего такого, что имеет отношение к убийству?

— Нет, все, что я знала, я уже рассказала в полиции. Гости едва успели съехаться… его смерть случилась в первый же вечер.

— А как насчет дворецкого?

— Не знаю, просто не обратила на него внимания.

— Может быть, кто-то из гостей держался как-то необычно, не заметили?

— Нет. Ну, конечно, этот мальчик, как его? Мендерс? Он появился нежданно-негаданно.

— Сэр Бартоломью, наверное, был удивлен?

— Да. По-моему, да. Перед тем, как мы сели за стол, он мне сказал, что это очень странно. «Новый способ открывать ворота — просто сносить их». Так он выразился. И еще добавил: «Только этот юнец снес не ворота, а стену».

— Сэр Бартоломью был в хорошем расположении духа?

— О да!

— Что за потайной ход, о котором вы говорили в полиции?

— Кажется, в него можно попасть из библиотеки. Сэр Бартоломью обещал мне его показать. Но не успел.

— А как у вас зашел об этом разговор?

— Сэр Бартоломью сказал, что недавно купил старинный письменный стол орехового дерева. «Нет ли там потайного ящика?» — спрашиваю я. Обожаю потайные ящики, у меня к ним пристрастие. А он отвечает: «Нет, потайного ящика нет, но зато в доме есть потайной ход».

— Не упоминал ли он о пациентке, некой миссис де Рашбриджер?

— Нет.

— Может быть, вам известно местечко под названием Джиллинг в Кенте?

— Джиллинг? Нет, не слыхала.

— Вы ведь прежде, наверное, встречались с мистером Беббингтоном?

— А кто он?

— Пастор, который скончался — или был убит? — в «Вороновом гнезде».

— Ах, пастор. Я и забыла, как его зовут. Нет, никогда его раньше не встречала. А кто вам сказал, что мы были с ним знакомы?

— Один человек, которому можно верить, — отчаянно соврал мистер Саттертуэйт.

Это сообщение, казалось, позабавило мисс Сатклифф.

— Этот пастор, конечно, славный старик. Но подумать, что у меня с ним был роман? Правда, среди архидьяконов[226] попадаются этакие проказники, вы замечали? Отчего же викарии должны от них отставать? Но тут совсем иное дело — бедняги уже нет в живых, и я не посмею осквернить память о нем недостойными подозрениями. Ей-богу, до этого злосчастного обеда я и в глаза его не видела.

Пришлось мистеру Саттертуэйту довольствоваться этим объяснением.

Дом номер пять по Аппер Кэткарт-роуд в Тутинге мало походил на жилище автора острых сатирических пьес.

Сэра Чарлза провели в комнату с бежево-серыми, цвета овсяной муки стенами, которые украшал фриз[227] из желтоватых веночков, с портьерами из розового бархата, со множеством фотографий и фарфоровых собачек, с телефоном, стыдливо накрытым куклой в пышных юбках, с изобилием столиков и латунных фигурок сомнительного происхождения — то ли из Бирмингема[228], то ли из Восточной Азии.

Мисс Уиллс вошла в комнату так тихо, что сэр Чарлз, который в это время рассматривал смешного долговязого Пьеро[229], валявшегося на диване, не услышал ее шагов.