Агата Кристи - Почему не Эванс?

– Страх как жаль, – твердо сказал Бобби. – Какой второй путь?

– Идти от фразы «Почему не Эванс?», – ответила Фрэнки. – Предположительно погибший приехал сюда повидать Эванса, кто бы он ни был. Ну вот, если бы мы могли найти Эванса…

– Как ты думаешь, – прервал ее Бобби, – сколько Эвансов в Марчболте?

– Человек семьсот, пожалуй, – признала Фрэнки.

– По меньшей мере. Может, таким образом мы чего-то и добьемся, но я сомневаюсь.

– Мы могли бы составить список всех Эвансов и нанести визит наиболее вероятным.

– И о чем же мы их спросим?

– В этом-то вся трудность, – ответила Фрэнки.

– Сперва надо разузнать побольше, – сказал Бобби. – Тогда эта твоя идея может оказаться полезной. А что у тебя третьим номером?

– Этот Бэссингтон-ффренч. Тут у нас есть от чего оттолкнуться. Это необычное имя. Я спрошу у отца. Он знает все семейства в этих графствах и разные их ответвления.

– Да, – сказал Бобби, – тут мы можем кое-чего добиться.

– Так мы все-таки намерены чего-то добиваться?

– Конечно, намерены. Неужто ты думаешь, что я запросто так проглотил эту восьмиграновую пилюлю?

– Вот истинный боевой дух! – воскликнула Фрэнки.

– И кроме того, – добавил Бобби, – нужно смыть с себя позор желудочного зонда.

– Хватит, – сказала Фрэнки. – Если я тебя не остановлю, ты опять выйдешь за рамки приличий.

– Женское сострадание тебе совершенно несвойственно, – заявил Бобби.

НЕМНОГО О МИСТЕРЕ БЭССИНГТОН-ФФРЕНЧЕ

Фрэнки, не теряя времени, приступила к делу. В тот же вечер она пристала к отцу:

– Пап, ты не знаешь никаких Бэссингтон-ффренчей?

Лорд Марчингтон, читавший политическую статью, не сразу понял, чего от него хотят.

– Тут не столько французы, сколько американцы, – сказал он сурово. – Все эти дурачества и конференции! Только время и деньги нации уходят впустую.

Фрэнки отключилась и дождалась, пока лорд, похожий в своих рассуждениях на поезд, движущийся по привычной колее, не остановился, фигурально говоря, на какой-то станции.

– Бэссингтон-ффренчи, – повторила она.

– Ну, и что там у них? – спросил лорд Марчингтон.

Фрэнки не знала, что там у них. Она ляпнула наугад, зная, что отца хлебом не корми, дай только поспорить:

– Это же йоркширский род, не так ли?

– Вздор. Они из Хэмпшира. Есть, разумеется, и шропширская ветвь, а потом еще ирландская. Которые из них твои приятели?

– Я точно не знаю, – сказала Фрэнки, принимая как факт подразумеваемую дружбу с несколькими неизвестными людьми.

– Точно не знаешь? Как это так? Ты должна все знать точно.

– В наши дни люди столько переезжают с места на место, – сказала Фрэнки.

– Переезды, переезды – это единственное, чем они все занимаются. В мое время мы спрашивали людей. Тогда человек знал, какого он роду-племени. Кто-то заявляет, что он из хэмпширской ветви. Что ж, очень хорошо. Твоя бабушка выходит замуж за моего троюродного брата. Вот ниточка и прослеживается.

– Это, наверное, было очень удобно, – сказала Фрэнки. – Но в наши дни, право, нет времени на генеалогические и географические изыскания.

– Ну еще бы, у вас теперь нет времени ни на что, знай только хлещете эти ядовитые коктейли! – Лорд Марчингтон вдруг взвыл от боли, шевельнув пораженной подагрой ногой, которая не стала болеть меньше даже после того, как он надолго припал к заветной бутылочке портвейна из фамильных погребов.

– Они богаты? – спросила Фрэнки.

– Бэссингтон-ффренчи? Трудно сказать. Шропширские, по-моему, изрядно подразорились: налоги на наследство, то да се. Один из хэмпширских женился на богатой наследнице, американке.

– Один из них был на днях в наших краях, – сказала Фрэнки. – Кажется, подыскивал себе дом.

– Странно. И зачем человеку иметь тут дом?

«В том-то и вопрос», – подумала Фрэнки.

На другой день Фрэнки зашла в контору Уилера и Оуэна, посредников по продаже недвижимости. Мистер Оуэн вскочил на ноги, приветствуя девушку. Фрэнки милостиво улыбнулась ему и опустилась в кресло.

– Что же мы будем иметь удовольствие сделать для вас, леди Фрэнсес? Надеюсь, вы не задумали продавать Замок? Ха-ха!

– Жаль, что мы не можем этого сделать, – сказала Фрэнки. – Нет. Собственно говоря, тут на днях, кажется, был мой приятель, некто Бэссингтон-ффренч. Он подыскивал дом.

– А, да, в самом деле. Фамилию я запомнил хорошо. Две маленькие буквы «ф».

– Совершенно верно, – сказала Фрэнки.

– Он справлялся о разной мелкой собственности, желая приобрести что-нибудь, но на другой день ему надо было вернуться в Лондон, так что он не успел осмотреть много домов. Однако насколько я понимаю, это ему не к спеху. После его отъезда мы узнали, что продаются два-три дома, которые могли бы ему подойти, и я послал данные о них, но не получил от него никакого ответа.

– Вы писали в Лондон или… э-э… по сельскому адресу? – поинтересовалась Фрэнки.

– Сейчас посмотрим. – Он повернулся к младшему клерку. – Фрэнк, адрес мистера Бэссингтон-ффренча.

– Роджер Бэссингтон-ффренч, эсквайр, Мерроуэй-Корт, Стейверли, Хэнтс, – тут же отбарабанил младший клерк.

– Ага! – вскричала Фрэнки. – Значит, это не мой Бэссингтон-ффренч. Должно быть, его кузен. Мне казалось странным, что он побывал здесь, а ко мне не заглянул.

– Вот именно, вот именно, – понимающе сказал мистер Оуэн.

– Дайте подумать, он, должно быть, заходил к вам в среду?

– Совершенно верно. Незадолго до половины седьмого. В шесть тридцать мы закрываемся. Я помню это особенно хорошо, потому что как раз в тот день произошел прискорбный несчастный случай: человек сорвался с утеса. Так уж вышло, что мистер Бэссингтон-ффренч оставался при теле до прихода полиции. Он выглядел очень расстроенным, когда пришел сюда. Весьма печальная трагедия, и пора бы уже что-то делать с этой тропой. Муниципалитет очень критиковали, скажу я вам, леди Фрэнсес. Очень опасно. Даже представить себе не могу, почему это был единственный несчастный случай в наших местах.

– Удивительно, – согласилась Фрэнки. Она ушла от Оуэна в задумчивости. Как и предсказывал Бобби, все действия Бэссингтон-ффренча выглядели вполне благопристойно. Он был одним из хэмпширских Бэссингтон-ффренчей, он дал свой настоящий адрес, он сообщил о своей роли в этой трагедии агенту по недвижимости. Возможно ли, что в конце концов он окажется совершенно невинным человеком, каким представляется сейчас? Фрэнки снова почувствовала сомнения, но потом отбросила их.

– Нет, – сказала она себе, – человек, который хочет купить недвижимость, либо пришел бы пораньше днем, либо остался на следующий день. Кто идет к агенту в шесть тридцать вечера, а на другой день уматывает в Лондон? И вообще, зачем приезжать, почему не написать?

Нет, решила она, у Бэссингтон-ффренча рыльце в пушку.

Следующий визит Фрэнки нанесла в полицию. Инспектор Вильямс был ее старый знакомый. Как-то он разыскал служанку, которая явилась с фальшивыми рекомендациями, а потом улизнула, прихватив кое-что из драгоценностей Фрэнки.

– Добрый день, инспектор.

– Добрый день, ваша милость. Надеюсь, ничего не случилось?

– Пока нет, но вскоре я намерена ограбить банк, потому что мне страшно не хватает денег.

Инспектор захохотал, оценив остроту.

– Собственно говоря, я зашла просто так, из праздного любопытства, – сказала Фрэнки.

– Неужели, леди Фрэнсес?

– Да. Пожалуйста, инспектор, скажите мне, тот человек, который сорвался с утеса, Причард, или как там его…

– Причард, совершенно верно.

– При нем нашли одну фотографию, так ведь? Кто-то сказал мне, что целых три!

– Правильно, одну, – отвечал инспектор. – Это была фотография его сестры. Та приехала и опознала его.

– А писали, что три. Вот ведь абсурд!

– Это легко объяснимо, ваша милость. Газетчики любят приврать и частенько совершенно неверно освещают дела.

– Я знаю, – сказала Фрэнки. – Каких только диких историй я не слышала! – Она помолчала, потом сполна зачерпнула из источника своего воображения: – Говорят, его карманы были набиты бумагами, неопровержимо доказывавшими, что он – большевистский наймит, а согласно другой версии, его карманы лопались от наркотиков и поддельных денег.

– Здорово, ничего не скажешь! – Инспектор смеялся от души.

– Я полагаю, на самом деле там были обычные вещи?

– Да и тех негусто: носовой платок без инициалов, какая-то мелочь, пачка сигарет и пара мелких купюр без бумажника. Никаких писем. У нас были бы трудности с опознанием, если б не эта фотография, ниспосланная, так сказать, провидением.

– Интересно, – сказала Фрэнки. С учетом уже известного ей она полагала, что слово «провидение» совершенно неуместно в данном случае. Фрэнки сменила тему разговора: – Вчера я ходила проведать мистера Джонса, сына викария. Того, которого отравили. Небывалое событие.

– А! – воскликнул инспектор. – Вот это действительно из ряда вон, если хотите. Никогда не слышал, чтобы прежде случалось подобное. Приятный молодой джентльмен, у которого нет ни единого врага на всем белом свете. Во всяком случае, такое создается впечатление. Знаете, леди Фрэнсес, шляются кругом разные странные типы. И все равно я не слыхал ни об одном маньяке-убийце, который действовал бы подобным образом.

– И никаких соображений относительно того, кто это сделал? – Фрэнки прямо глаза выкатила от любопытства. – Так интересно обо всем этом слушать, – добавила она.

Инспектор прямо расплылся от удовольствия. Еще бы – вот так, по-приятельски, болтать с дочерью графа. В леди Фрэнсес не было ни высокомерия, ни чванства.

– В округе видели одну машину, – сказал он. – Темно-синий «Тэлбот» с закрытым кузовом. Один человек на Локс-Корнер сообщил, что видел темно-синий «Тэлбот» с номерным знаком ГГ 8282, который проехал в сторону Сент-Ботолфа.

– Ну и что вы думаете?