Агата Кристи - По направлению к нулю

– Довольно дурачить меня. Не надейся, что я поверю тебе.

Невиль в смятении посмотрел на жену:

– Но, Кей, что тебе не нравится? Я полагаю, тебе совершенно не о чем беспокоиться!

– Неужели?

– Ну, я имею в виду, что ни о какой ревности не может идти и речи. – Он помолчал немного и сказал изменившимся голосом: – Понимаешь, дорогая, мы поступили с Одри чертовски плохо. Нет, я не так выразился. К тебе это не относится. Я обошелся с ней чертовски плохо. Бессмысленно говорить о том, что я просто не мог поступить иначе. Но мне показалось, что, если мы наладим хорошие отношения, у меня станет легче на душе. Это сделало бы меня гораздо счастливее.

– Значит, ты несчастлив? – с расстановкой произнесла Кей.

– Милая, не строй из себя дурочку! О чем тут говорить. Конечно, я счастлив, совершенно счастлив. Но…

– Вот именно, «но»!.. – подхватила Кей. – Я постоянно чувствую это «но» в нашем доме. Точно какая-то мрачная тень слоняется по комнатам. Тень Одри.

Невиль недоумевающе уставился на нее.

– Ты хочешь сказать, что ревнуешь меня к Одри? – спросил он.

– Нет, я не ревную тебя к ней. Я боюсь ее… Невиль, ты не знаешь, что представляет собой Одри.

– Это я-то не знаю… Мы прожили с ней восемь лет.

– Нет, ты не знаешь, – повторила Кей. – Не знаешь, что у нее на уме.

– Просто абсурд какой-то! – сказала леди Трессильян. Подложив под спину пару подушек, она поудобнее устроилась на кровати и обвела комнату возмущенным сверкающим взглядом. – Чистый абсурд! Невиль, должно быть, сошел с ума.

– Да, это кажется довольно странным, – сказала Мери Олдин.

У леди Трессильян был чеканный профиль и тонкий прямой нос, благодаря которому в минуты волнения она выглядела поразительно эффектно. В свои семьдесят лет она, несмотря на хрупкое здоровье, сохранила в целости силу и живость ума, которыми щедро одарила ее природа. Правда, она быстро уставала и порой подолгу лежала с полузакрытыми глазами, не проявляя никаких эмоций, однако после такого забытья она вдруг пробуждалась совершенно бодрой, все ее способности резко обострялись и язычок приобретал былую остроту и язвительность. Обложенная подушками, она гордо восседала в своей широкой кровати, стоявшей в углу спальни, и принимала гостей, как некая французская королева. Мери Олдин, дальняя родственница, давно жила в доме леди Трессильян, заправляя хозяйством и скрашивая досуг старой дамы. Эти две женщины отлично ладили друг с другом. Мери уже исполнилось тридцать шесть лет, однако по ее гладкому, спокойному лицу трудно было судить о возрасте. Такие лица обычно мало меняются с годами. Ей можно было дать как тридцать, так и сорок пять. У нее была хорошая фигура, благообразный вид, а в густых черных волосах белела серебряная прядь, которая придавала ей некую индивидуальность. Одно время это было модно, но у Мери эта светлая прядь была естественной и появилась лет двадцать назад.

Мери задумчиво читала письмо Невиля Стренджа, которое передала ей леди Трессильян.

– Да, – сказала она. – Все это кажется довольно странным.

– И тебе не удастся убедить меня, – сказала леди Трессильян, – что эта идея пришла в голову самому Невилю! Кто-то явно надоумил его. Вероятно, его новая супруга!

– Кей?.. Вы думаете, идея принадлежала Кей?

– Что ж, это может быть вполне в ее духе. Современно и вульгарно. Если уж супруги не в состоянии договориться полюбовно и афишируют свои проблемы, доводя дело до развода, то они могли бы по крайней мере расстаться благопристойно. А вместо этого бывшая жена начинает налаживать дружеские отношения со своей преемницей – на мой взгляд, это просто отвратительно. Молодежь ныне не имеет никаких моральных устоев!

– Я полагаю, это просто новое веяние, – сказала Мери.

– Пусть так, но я не желаю, чтобы это случилось в моем доме, – сказала леди Трессильян. – По-моему, я и так уже сделала все, что в моих силах, пригласив сюда это дурно воспитанное создание с кроваво-красными ногтями.

– Но она ведь жена Невиля.

– Вот именно. Поэтому я полагаю, что Метью одобрил бы меня. Он любил этого мальчика и всегда хотел, чтобы Невиль считал это место своим родным домом. И поскольку отказ принимать его жену мог привести к серьезной размолвке, я смирилась и пригласила ее сюда. А вот уж любить ее я совершенно не обязана… Невиль сделал плохой выбор… Ни образования, ни корней!

– Но она все-таки из приличной семьи, – успокаивающе заметила Мери.

– Гнилая ветвь! – резко сказала леди Трессильян. – Ее отца – помнишь, я рассказывала тебе? – выставили из всех клубов из-за карточных дел. Его счастье, что он вскоре после этого умер. А ее мать снискала дурную славу на Ривьере. Какое воспитание могла получить эта девочка! С такой матерью, с ее беспутной, отельной жизнью! Там на курорте она и встретила Невиля на одном из теннисных кортов. Эта девица вцепилась в него мертвой хваткой и не успокоилась, пока не заставила уйти от жены, – а ведь он очень любил Одри… Да-да, Кей окрутила его и женила на себе! Я считаю, что во всем виновата только она!

На губах Мери Олдин заиграла легкая усмешка. В данном случае леди Трессильян была особенно старомодна, во всем обвиняя женщин и оправдывая мужчин.

– Мне кажется, строго говоря, Невиль виноват ничуть не меньше, – мягко предположила она.

– Разумеется, и Невиль далеко не безгрешен, – согласилась леди Трессильян. – У него была очаровательная, любящая жена, которая, возможно, любила его даже слишком сильно. И тем не менее я убеждена, что он никогда не потерял бы голову, если бы не настойчивость этой девицы. Это она вознамерилась выйти за него замуж! Безусловно, мои симпатии всецело на стороне Одри. Я очень люблю ее.

Мери вздохнула.

– Да, все это обернулось массой проблем, – сказала она.

– Ты права. Я просто в растерянности. Одному богу ведомо, как поступить в подобных обстоятельствах. Метью любил Одри, так же как и я, и никто не станет отрицать, что она была для Невиля прекрасной женой, хотя, возможно, жаль, что она не могла в полной мере делить с ним досуг и развлечения. Одри никогда не была сильна в спорте, да и не стремилась к этому. Сколько неприятностей доставляют разводы. Во времена моей молодости они были большой редкостью. Мужчины, разумеется, заводили романы на стороне, но это никак не отражалось на семейной жизни.

– Зато теперь такое случается довольно часто, – резковато сказала Мери.

– Да уж, сплошь и рядом. Ты рассуждаешь вполне здраво, моя милочка. Что толку вспоминать былые дни. Все изменилось, и девицы, подобные Кей Мортимер, без зазрения совести крадут чужих мужей, и никто даже не скажет о них дурного слова!

– За исключением людей вашего склада, дорогая Камилла!

– Я не в счет. Красотку Кей совершенно не волнует, одобряю я ее поведение или нет. Все ее мысли сводятся к поискам развлечений – она порхает по жизни беспечно, как мотылек. И Невиль привезет ее сюда когда пожелает, а я должна буду радушно принимать даже ее друзей… Хотя мне нет никакого дела до того манерного хлыща, который вечно вьется вокруг нее… Как бишь его имя?

– Тед Латимер?

– Да, да, мистер Латимер. Приятель ее веселых дней на Ривьере… Кстати, мне бы очень хотелось узнать, как он умудряется вести такой образ жизни.

– Вероятно, изворачивается всеми правдами и неправдами, – предположила Мери.

– Это было бы еще вполне прилично. Но боюсь, он живет за счет своей смазливой внешности. Не слишком подходящая компания для жены Невиля! Меня раздражает его назойливость. Помнишь, как он приехал сюда прошлым летом и жил в отеле «Истерхед-Бей» все время, пока они гостили у нас.

Мери подошла к открытому окну. Дом леди Трессильян был расположен на вершине крутой скалы, возвышающейся над рекой Терн. На другом берегу реки недавно появился модный курорт Истерхед-Бей, включавший в себя полосу прекрасного песчаного пляжа, несколько современных коттеджей и громоздкий отель на мысу, фасад которого был обращен в сторону моря. А сам Солткрик был просто маленьким рыболовецким селением, живописно раскинувшимся на склоне холма. Его жители были старомодны, консервативны и с глубоким презрением поглядывали на Истерхед-Бей и его летних обитателей.

Отель «Истерхед-Бей» располагался почти напротив дома леди Трессильян, и Мери, пробежав взглядом по узкой полосе речной воды, прищурившись, смотрела сейчас прямо на это высокое здание, сверкающее своей крикливой новизной.

– Я рада, – сказала леди Трессильян, прикрывая глаза, – что Метью не увидел этого вульгарного сооружения. Пока он был жив, линию побережья еще не успели испортить.

Сэр Метью и леди Трессильян приехали в Галлс-Пойнт тридцать лет назад. Сэр Метью был страстным любителем морских прогулок; прошло уже девять лет с тех пор, как его лодка перевернулась и он утонул едва ли не на глазах у жены.

Все ожидали, что она продаст Галлс-Пойнт и уедет из Солткрика, но леди Трессильян обманула их ожидания. Она продолжала жить в своем доме, и единственной видимой реакцией на случившуюся трагедию было то, что она приказала убрать все лодки и разобрать эллинг. С тех пор в Галлс-Пойнте так и не появилось ни одной лодки, и гости при желании нанимали их на переправе, у одного из конкурирующих лодочников. – Может быть, мне написать Невилю, – предложила Мери с легкой нерешительностью, – и объяснить, что его намерения не совпадают с нашими планами?

– Я решительно не расположена мешать приезду Одри. Она всегда приезжает к нам в сентябре, и я не собираюсь просить ее менять свои планы.

– Вы заметили, Невиль пишет, что Одри… э-э… что она одобряет его идею. Что она будет рада встретиться здесь с Кей.

– Просто не могу в это поверить, – сказала леди Трессильян. – Невиль, как все мужчины, верит в то, во что хочет верить!

– Но он пишет, что сам разговаривал с ней об этом, – настаивала Мери.

– Господи, до чего же странные вещи происходят теперь на этом свете! Хотя, впрочем, если вспомнить историю…