— Элли? Это Девери. Можешь описать его поподробнее?

—. Около пяти футов семи дюймов росту. Толстый. Седоватый. Серая шляпа, серый костюм. И очки в стальной оправе.

— Умница! — похвалил Девери. — Элли, мне очень жаль… что так все получилось.

— Спасибо, мистер Девери.

— Итак, ты вышла за покупками, — вмешался Питер. — Три часа назад. Чего же ты тянула со звонком?

— Я забежала в маленький магазинчик одежды на Уолнат — стрит, — продолжала Элли. — Меня трясло. Сквозь витрину я видела, что этот сторожит. Купила платье и вышла. Хотела вернуться в отель и позвонить. А он, серый этот, точно прилип. И следил в открытую. Питер, я психанула. Решила оторваться от него. Металась по всему городу: такси, автобусы, но куда мне! Такого не перехитришь. Он как из‑под земли вырастал — впритык у меня за спиной, на другой стороне улицы, выныривал навстречу из‑за угла.

— А сейчас ты где?

— В «Хилтоне»! — Элли засмеялась истерически. — Л он меня внизу поджидает. В вестибюле.

— Может, через служебный прошмыгнешь? — спросил Джордж.

— Попытаться‑то я попытаюсь, но что‑то…

— Сиди и не шевелись, — вмешался Девери. — Пришлю к тебе репортера из филадельфийского филиала. Минут через десять придет. Повезет тебя в Нью — Йорк.

— Спасибо, мистер Девери. Питер, так я и не сумела зайти к Мэрритам. Может, пока жду, позвонить им?

— Забудь. Управлюсь сам.

— На двухчасовой успеешь, — опять вмешался Девери. — Ждем тебя после четырех.

— Я люблю тебя, Элли, — сказал Джордж.

Тут она все‑таки не выдержала. Все услышали, как Элли расплакалась.

Девери выключил микрофон и с минуту сидел неподвижно, поглядывая на Питера и Джорджа, расчеркивая блокнот сердитыми петлями.

— Да, напрашиваются определенные выводы, — наконец произнес он. — Звонок тебе, Джордж. Доложили в подробностях об Элл. что с ней случилось, об ее отъезде, о Питере, о Вордвелах. Совершенно ясно: Элли — не случайная жертва хулиганов. Ждали именно ее. Потому что она работает здесь, потому что ее начальник я. Кто‑то следил за ней и потом: «довели» до самого дома Вордвелов. И узнали Питера, когда он туда приехал. Дом многоквартирный, и даже в такой поздний час кто — то уходит, кто‑то приходит. Итак, за нами, получается, давно следят и знают наших сотрудников в лицо.

— И за тобой в Вашингтоне следили, — прибавил Питер.

— И не скрывали слежки, — подтвердил Девери. — Я позвонил Элли около одиннадцати и разрешил уйти. Наверняка она ушла сразу же… и на нее напали. А за мной в то время следили. Стало быть, это не одни и те же люди. Теперь — серый толстячок в Филадельфии, который прицепился к Элли еще здесь, в Нью — Йорке.

— Какие же неумехи эти наглецы! — заметил Джордж. — И вы, мистер Девери, легко углядели свой «хвост». И Элли.

— Ну не стоит их недооценивать, — возразил Девери. — Элли старалась стряхнуть надоеду, да не тут‑то было. А прятаться он и не прятался. И мой соглядатай в Вашингтоне не таился. По — моему, они хотят, чтобы мы знали. Предупреждение своего рода.

— Считаешь, орудуют профессионалы высокого класса? — осведомился Питер.

— Да.

— У таких, как Бракстон Клауд, у власть имущих, есть целые отряды. Своя личная армия, — вставил Джордж.

— Непонятно, — мрачно заметил Девери, — ведь я опознал бы своего «хвоста». И Элли наверняка узнает серенького преследователя. Сильно подозреваю, что, поймай мы кого из них, след не приведет ни к Бракстону Клауду, ни к «Синему небу», ни к Томми Клингеру.

— А куда? — поинтересовался Джордж.

— К профессионалам. И невозможно будет доказать, что они на службе у Клауда.

— Хороши профессионалы! — побледнел Джордж. — Насилуют женщин! Помогите же мне…

— Успокойся, Джордж, — прервал ДеверИ. — Встретишь Элли в четыре на Пенсильванском вокзале и привезешь сюда. Поговорим с ней, выясним все досконально. Потом закажем для вас билеты на Акапулько и комнату в гостинице. Отдохнете в Акапулько за счет журнала, а мы тут немножко разберемся, что к чему. Твоей жене, Джордж, сейчас нужны забота и ласка.

Временная секретарша сунула голову в кабинет и объявила, что Питера зовут к телефону.

— Поговорю отсюда, — и Питер снял трубку.

— Питер, милый, — произнес хрипловатый женский голос. — Надеюсь, не помешала твоему общению с музами?

Уж сколько лет прошло с тех пор, как он в последний раз слышал голос Корал Трейн, но вот, оказывается, не забыл.

— Мне передали, ты меня разыскиваешь, Пит. Представляешь, я так вдруг разволновалась, стало так приятно!

Кокетничала Корал всегда очень изящно.

— Где ты сейчас? — небрежно поинтересовался он.

— Ой, Питер, это тайна. Жуткая — прежуткая. Но тебе я, так п быть, открою. Я живу у моего издателя в Дарьене, это в Коннектикуте.

— Хотелось бы повидать тебя. Побеседовать.

Она засмеялась грудным волнующим смехом, его он тоже хорошо помнил.

— И как я, глупая, не догадалась, что твой интерес ко мне чисто профессиональный. Не воспоминания толкнули тебя искать встречи, любовь моя.

— Знаешь, наш разговор весьма жадно слушают, — предупредил Питер. — Поговорим на эту тему чуть позднее. В более интимной обстановке.

— С удовольствием, — сказала Корал. — До дома Барри Слейда миль сорок — пятьдесят. У тебя есть машина?

— Так приезжай. И поскорее. Ты напомнил о себе, и не уже не написать ни строчки.

— Выезжаю через полчаса, — пообещал Питер.

— Чудесненько. Жду не дождусь, милый. — Обращение «милый» она пускала в ход в разговоре с любым, будь то друг или враг, не вкладывая в слово ни малейшей интимности.

— След, может, и ложный, — повернулся Питер к Девери.

— Да, проверить не мешает. Как только что прояснится, сразу звони.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Встречи после долгого перерыва — в данном случае, в десять лет — с женщиной, которую когда‑то любил, человек и ждет, и боится. Она, конечно, изменилась: постарела, очерствела, утратила живость и привлекательность молодости. Наверно, умудрена жизненным опытом, а ты для нее — неудачник. В общем, на такое свидание спокойно не отправишься.

Приехав в Дарьей, Питер без труда разыскал дом Барри Слейда. А издательство, похоже, штука прибыльная, подумал он. Высокие каменные ворота отгораживали владения, и к дому вела мощеная подъездная дорожка. На пригорке стоял массивный каменный дом. Оттуда, конечно, открывается прекрасный вид.

Питер притормозил и спросил у садовника, лениво подстригавшего самшитовые кусты, как проехать к коттеджу. В парне было что‑то диковинное, и Питер все гадал, что же, пока тот пространно объяснял ему, где дом для гостей:

— Как повернете — все направо, не то выедете к особняку.

Питер уже пустил машину, когда его осенило: да ведь парень страшно обгорел! Лицо, руки, шея — все. Значит, новенький тут. Сейчас уже середина лета, а сгореть так можно, только жарясь на солнце день, ну два.

Коттедж для гостей напоминал сказочный домик. Маленький, белый, без особых архитектурных ухищрений, но стоит на опушке леса, в саду, пестрящем цветами. На каменной террасе ждала Корал. Он знал, ей сейчас лет тридцать пять. Питер всегда считал, что это лучшая пора для женщины — полный расцвет, все поняла, уже постигла, что ей лучше всего подходит.

Какая красивая! Темные волосы распущены по плечам, как п десять лет назад. Чуть пополнела. Голубые глаза блестят от возбуждения. Корал шагнула ему навстречу и молча протянула руку. Окинув его цепким взглядом, произнесла хрипловато:

— Боже мой, Питер, да ты великолепно выглядишь!

— А уж ты! Нет слов.

— Страшилище, да?

— Ослепительно эффектна.

Руки их встретились и отдернулись с неожиданной стыдливостью, точно в прикосновениях крылась опасность. Корал взяла его под руку, и они медленно зашагали по тропинке, как хаживали давным — давно в Виллидже.

Она ввела его в комнату с низким потолком, с большим камином в углу. Комнату заполонили охотничьи трофеи, включая огромные ветвистые рога. Все выдавало, что Барри Слейд заядлый охотник и рыбак.

— Может, выпьем? — предложила Корал. — Или рановато?

— Ничего не хочется. Только смотреть на тебя.

— Питер, Питер, Питер, — она тронула его лицо прохладными пальцами и отдернула руку. — Так много чего наслучалось… Все твои статьи читаю. А вот ты, пари держу, ни одной моей книги не прочитал.

— А если все семь?

— Да знаю, не твой вкус. Но хоть одна тебе понравилась?

— Все, кроме одной. Там ты неглубоко копнула.

— Ты про роман об…?

— Ну помнишь, молодого парня завлекает шайка хулиганских ребят, — пояснил Питер. — Он просыпается в больнице и видит, нога у него ампутирована выше колена. Сюжетом ты взяла несчастный случай со мной. В газетах вычитала.

— Питер…

— Ты живописуешь мысли и чувства героя. Он‑де полон решимости жить по — прежнему, не поддаваться беде, бороться с психологическими последствиями перенесенного унижения. Но, Корал, все происходило совсем иначе.

— О!

— Когда я очнулся и обнаружил, что ступни у меня нет, мне хотелось лишь разыскать этих поганцев и убить. Куда девалась вся моя цивилизованность! Жаждал крови как дикарь. Прошло уже немало лет, Корал, но всякий раз, случись мне столкнуться с бессмысленной жестокостью, я готов убить. Совсем я не такой благородный, как твой герой.

— Но что… поразительно, — заметила Корал, — не знай я…

— Что, не хромаю и искусственная нога не скрипит? — Он невесело усмехнулся. — А знаешь, почему я не искал встречи с тобой? Да и с другими моими старыми друзьями… Боялся, еще начнут жалеть. А теперь — спасибо моей алюминиевой ноге — чуду техники — и складу моего характера — плевать, кто обо мне что думает. И не вспоминать. Но вот пришлось вспомнить. Снова преступление, бессмысленное, варварское. И снова я готов убить виновников. Из‑за этого преступления я и приехал к тебе, дорогая.