— Послушайте, Стайлз, у меня нет н'г малейшего настроения играть в прятки. Я вымотался; как только мне позвонили — совсем рано утром, — все ловлю вас.

— Кто позвонил?

— Ради бога, не валяйте дурака! Люди, о которых мы говорили. Те, кто держал Корал заложницей. Кто-то рано утром — часа в четыре — оглушил охранника и увез Корал. Никаких признаков борьбы. Нет следов, чтоб она сопротивлялась. Ушла добровольно. Значит, увели ее вы, Стайлз!

Его колотило от волнения и тревоги, и на минуту Питер поддался жалости. Ему вспомнилось — не так уж давно это и случилось, — как его собственную жену Грейс захватили бандиты. На минуту он проникся чувствами Стронга. Надо постараться забыть Грейс. Она отправилась в Индию помогать в решении проблемы голодающих. Несколько месяцев назад Питер проводил ее, понимая, что, несмотря на любовь, их брак не состоялся. У нее свои занятия, у него свои. Но окажись Грейс в опасности, Питер ринется вызволять ее хоть на край земли. Стронга трепала та же лихорадка. Но он не знал, куда метнуться. Сказать? Успокоить? Питер колебался.

— Откуда вы все знаете?

— Они мне позвонили около семи утра, — объяснил Стронг. — Пришел сменщик, а его товарищ лежит связанный, с кляпом во рту. Если Корал не вернется в коттедж к концу дня…

— Они считают, что в бегстве замешаны вы?

— Нет, они не сомневаются, что замешаны вы! — отрезал Стронг. — Думают… что мы обтяпали дельце вдвоем. Пригрозили: если Корал не возвратится, то ее убьют. И вы знаете, Стайлз, попусту они не грозят.

— Но вы же не предъявляете Клингеру обвинения. Ведь добиваются они этого?

— Не знаете разве, как действует организация? Вам прекрасно известна судьба Уилсонов. Ради бога, хватит крутить, выкладывайте, где она.

Предположим, Питер откроет ее убежище охваченному горячкой мужу, Корал водворят обратно. А может, запрячут так, что и не разыскать. Стронг выполнит свою функцию — обеспечит оправдание Клингеру. Но жену все равно потеряет. Так все рисовалось Питеру. Он глубоко вздохнул.

— Лестер, мне неизвестно, где Корал. К ее побегу я абсолютно непричастен.

— Вы не имеете права играть с самым мне дорогим! — закричал Стронг. — Играть жизнью Корал!

— Мы все одной веревочкой повиты, — возразил Пи тер. — Вы, Корал, Уилсоны и мы, то есть «Ньюсвью». Вы решили, что борьба стала слишком жаркой. Жжется. Я вас понимаю. Но мы ведь уже обсуждали, что так или иначе все равно можем проиграть и выбор один — драться. Борьба — наш единственный шанс. Как думаете, что произойдет, если вы осмелитесь пойти до конца? Предъявите Клингеру обвинение? Изничтожите его?

— Вопрос стоит: или Корал, или Клингер. А для меня Корал дороже десятка Клингеров.

— Согласен. Но послушайте, оглянитесь, что творится. Угоняют самолеты и захватывают заложников. Похищение — это тоже захват заложников. Почему так распространилось это явление, заразное, как чума? Потому что выкуп всегда платят. Простите за высокопарность, но где‑то кто‑то должен набраться мужества и твердо сказать «нет!».

— Вы набрались! — взвился Стронг. — Ваши друзья Уилсоны уже получили свое. Но Корал пока еще жива! У нее еще есть шанс!

— Мне жаль, но я не могу вам помочь, — спокойно сказал Питер.

— Нашлось у Льюис что рассказать вам о Клингере? — спросил Стронг.

— Только что она тоже заложница. Похоже, Клингер промышляет шантажом. Но шантажу служит и вся компания «Синее небо». Это не новость, верно?

Стронг покачал головой. Он облизал губы, будто во рту пересохло.

— Не верю ни единому вашему слову, Стайлз. Вам известно, где Корал. Это вы увезли ее. Ставите на кон ее жизнь. Если с ней что случится, мне незачем жить. И я обещаю вам… вы поплатитесь. Ну ради бога, Стайлз, имейте же жалость. Куда вы ее дели? Где мне ее отыскать? Дайте мне решать самому. Вести борьбу по — своему.

Питеру стало зябко. Нельзя было не сочувствовать Стронгу. На его месте пришлось бы пускать в ход те же угрозы, те же мольбы. Может, хоть немного утишить его тревогу? Заверить, что Корал в безопасности? Но откуда такой странный вопрос о Льюис и Клингере? Откуда ему известно, что Питер встречался с Мэри? Один из его юристов, объяснил он, видел, как Питер входил сюда. Может, полицейские сболтнули? Допустим. Но Питеру захотелось узнать наверняка, а уж потом давать волю жалости. Потому что, если…

— Говорите, «агентство» считает, что Корал похитил я, — сказал Питер. — Что ж, им точно не известно? Они же следят за мной, глаз не спускают.

— Они упустили вас в самый критический момент.

Что правда, то правда. Максвил арестовал соглядатая у дома Питера, и надзор тогда прервался.

— Так это они известили вас, что я у Максвила?

— Я же сказал. Один из…

— Ах ну да, ну да.

— Решили придуряться? Я должен…

— А вы в полицию обратитесь, — посоветовал Питер. — Вашу жену похитили. Уже тысячу раз доказано, что полиция в таких случаях — лучшая опора.

— Да как же я могу! — воскликнул Стронг. — Я слишком далеко зашел.

— Ага, далеконько, — подтвердил Питер. — Изменили долгу прокурора. Стоит правде выплыть, и вас в отставку. А судья в той же ловушке?

— Интересно, как бы вы поступили на моем месте?

— Сейчас или вначале? Вначале я бы сумел защитить жену, вышиб бы им мозги. А сейчас?.. — Питер пожал плечами.

— Если вы до сих пор не уразумели, что это за мощный механизм, вы тупица. Сколько еще человек требуется повесить у вас на кухне? Никак не отбить у вас вкус к проповедям. Все не можете взглянуть в лицо реальности.

— Извините… Понятия не имею, где Корал.

Стронг, желваки у него ходили ходуном, пристально взглянул на Питера, повернулся и выбежал.

Над столом Максвила висели электрические часы. Уплывал еще один день. Уже шестой час. Ни Траск, ни Клингер, ни Мэри Льюис ничего не открыли. У Питера так и нет оружия против «агентства». Сведения слишком скудные. Не вырвать свободу для Элли и не защитить Мэри. «Полосатый», возможно, и прав: в борьбе за власть выигрывает сильнейший. Неважно, какие оплошности при том допуская.

А какие все‑таки промахи допустили они? Тактической ошибкой было нападение на Элли — это вызвало бурю протеста у противника. Кто‑то совершил промах, о который споткнулся Джордж, промах такой гибельный, что Джорджа заставили умолкнуть навсегда. Пока что действия Джорджа проследить не удалось. Он убежал из редакции па трехчасовой поезд в Филадельфию, и до той минуты, как Питер нашел его у себя в кухне, — пустота, белое пятно, но и ключ ко всей игре. Люди Максвила копают во всех направлениях, стараясь восстановить путь Джорджа. Но пока результатов никаких.

Вернулся Максвил.

— Сказал ему? — спросил он Питера.

— Нет.

— А между тем вид у бедняги отчаянный. Каменное у тебя сердце, дружище.

— Он меня совеем было уговорил, да промахнулся. Вопросик один подкинул. Что я здесь, он узнал от своего адвоката, тот приходил на встречу с каким‑то арестованным.

. — Сай Фелдман, способный молодой юрист, — пояснил Максвил. — Ведет одно убийство, к делу Клингера не относится. Я заметил его. В коридоре столкнулись.

— Но кто открыл Фелдману, что мы только что от Мэри Льюис? Что я заходил к ней, беседовал?

— Никто.

— А может, дежурный сболтнул? Который отводил нашего арестованного?

— Причину ареста тот еще мог сказать, но никаких подробностей про тебя или мисс Льюис. А с чего ты взял, что Стронг знает?

— Да вот поинтересовался у меня, не раскрыла ли мне Льюис чего полезного. Откуда ему стало известно, что я там был?

Максвил нахмурился и потянулся за сигаретой.

— «Агентство» Могло сообщить. Узнали от нашего немца — молодца.

— И почему я; е тогда Стронг не кинулся к Мэри? Дождался звонка Фелдмана?

— Продался со всеми потрохами, — заметил Максвил. — Его поступки непредсказуемы. Скорее всего исполнит все, что ему велят, в надежде спасти Корал. Давай спросим Фелдмана. Он скажет, он мне кое — чем обязан.

— А он еще здесь?

— Узнаю, — Максвил подошел к телефону.

Фелдман еще не ушел. Загорелый, стройный парень, явно рвущийся услужить Максвилу.

— Да, я видел, как вы с мистером Стайлзом входили, — сказал он. — Я знал, что мой босс весь день разыскивает его. Вот и позвонил. Нарушение этики?

— Нет, — ответил Максвил. — Куда вы ему звонили?

— На службу.

— Скоренько примчался, — заметил Максвил.

— Да ведь наша прокуратура всего в квартале отсюда, — напомнил Фелдман. — Пешком пять минут ходьбы. А что? Он звонил Стайлзу с самого утра. Все никак не мог застать.

— А зачем, знаете?

— Не говорил. Но думаю, это как‑то связано с делом Клингера. — Он лукаво улыбнулся Питеру. — Вы в «Ньюсвью», похоже, вывернули дело наизнанку.

— Насчет Клингера… — вмешался Максвил.

— Я им не занимаюсь, — быстро сказал Фелдман. Улыбка его растаяла. — Но сегодня в прокуратуре ходило много разговоров. Про репортера, которого убили у вас на квартире, Стайлз. Мы все решили, что этот ваш — Уилсон, да? — разузнал что‑то проясняющее дело. И гадали что.

— И к чему же пришли? — поинтересовался Питер.

— Что‑то сдерживает Стронга. Сотрудники, которые готовят дело, сбиты с толку. Они считают, что материала — по слухам — у Стронга хватает. Дело можно развернуть — станет жарко. А Стронг все соглашается на отсрочки.

— Причина?

— Наверное, чего‑то все‑таки недостает.

— А сотрудники этого не понимают?

— Не им выступать на суде, — опять улыбнулся Фелдман. — Лестер — юрист высший класс. Я бы положился на его заключение. Но чего он добивается — не знаю, на деле Клингера не сижу. Я зря позвонил ему про мистера Стайлза?