— Сильно сомневаюсь, — сухо бросил Девери.

— «Хвост» обрубать погожу, много времени уйдет. — Он повесил трубку и задержался в кабинке, просматривая заметки Джейка, он искал адрес Мэри. Наконец Питер пошел через вестибюль прямиком к киоску, где стерег парень в полосатом костюме. Разглядев его, Питер удивился. Совсем молодой, но таких холодных безжалостных глаз Питеру еще не доводилось встречать. Хорошо сложен, мускулист, очень светлый блондин. Если оп и удивился, когда Питер заговорил с ним, то ничем этого не выдал.

— Слушай, кончай играть в кошки — мышки, — обратился к нему Питер. — Я еду в гости к Мэри Льюис. Хочешь, поедем вместе?

Мелькнула неуверенная белозубая улыбка и тотчас пропала.

— Как угодно, — ответил парень. Говорил он с акцентом, не то немецким, не то шведским, не разберешь.

— Как тебя зовут?

— Смит. А желаете — Джонс, или Браун, — отозвался парень. — На ваш вкус.

— Джонс сгодится, — сказал Питер. — Смитом я и сам зовусь при случае. Двинулись, Джонс?

Верх нелепости. Из отеля «Плаза» они вышли точно два добрых приятеля и взяли такси. Парень в полосатом костюме держался гораздо спокойнее Питера. В холодных голубых глазах мелькали насмешливые искорки.

— Вы можете и не поверить, но уже несколько лет я ваш постоянный читатель, — заявил он.

— Это что же, комплимент?

— Да. Я читал ваши статьи в немецком издании «Ньюсвью».

— Вы немец?

— Я думал, вы уже догадались. Мне так и не удалось выучиться говорить по — английски без акцента.

— А ваш наниматель тоже немец?

Быстрая мимолетная улыбка.

— Скажем так: у моего нанимателя служат немцы. Есть также финны, греки, русские, итальянцы, японцы.

Он вербует работников во всех точках земного шара.

— А вы будто и не скрывали, что приставлены «хвостом».

— «Хвост» — значит преследователь? У меня указания вести слежку открыто. — Холодные голубые глаза оглядели Питера. — Надеялись, до вас дойдет намек, мистер Стайлз. Время‑то бежит.

*— Объясните?

— Пусть дело Клингера идет своим чередом. Хватит вмешиваться. Вы доводите нас до крайности. Нам и самим нежелательно заходить так далеко. Хоть этот ваш Уилсон. Не было б ни убийства, ни насилия, но вы не в свои дела вмешиваетесь.

— Правда о преступлениях — мое дело, — возразил Стайлз.

— Зачем? Чтобы о ней читали за утренним кофе? Роскошь свободной страны. Вы — не полиция, мистер Стайлз. Пишете свою драгоценную правду для развлечения читателей. Они читают вашу писанину и воображают, будто их держат в курсе дела. А на самом деле ни черта не знают, потому что вы сами не имеете ни малейшего представления о тайной подоплеке дела. Ваши попытки разнюхать уже очень дорого вам обошлись.

— Вам поручено мое идейное воспитание? — поинтересовался Питер.

— У меня приказание одно: следить за вами, — пожал плечами молодой человек. — Но вы сами напросились. Знаете, меня притягивает борьба за власть. Простите, если надоел вам, но хотите расскажу, к каким выводам я пришел?

— Если желаете.

— Исход, мистер Стайлз, не вызывает сомнений. Побеждают всегда сильнейшие. Это не футбол, где иной раз какая‑то нелепая случайность — и верх одерживают слабаки. Кто‑то упустил мяч, или ослушался тренера, или вдохновение какое нашло. В борьбе за власть сильная команда может допустить оплошность — хоть десяток — и все равно выиграет. Люди, сражающиеся против неодолимого, — герои. Но герои всегда проигрывают. Вы человек одаренный, мистер Стайлз. Толковый международный обозреватель. Для миллионов вы делаете жизнь богаче и занимательнее. Но сейчас вы пытаетесь противоборствовать смерчу. Он сотрет вас в порошок-.

— Вы, Джонс, гангстер из необычных, — заметил Питер.

Пареяь улыбнулся, расстегнул пиджак:

— У меня даже оружия нет. Неумно было бы. Представляете, подходите вы к полицейскому и заявляете, что я вас преследую, а я вооружен. У вас‑то на пистолет, конечно, имеется разрешение? — Он опять улыбнулся. — У меня указание — следовать за вами, чтобы вас нашли, если понадобится. И все. А все мои речи — дань вашему таланту. Мне неприятно, что вам и вашим друзьям приходится так дорого платить за участие в игре, которую вы все равно проиграете. Мне хотелось убедить вас. Бороться бесполезно, безнадежно.

— Передайте своему боссу, — рот Питера превратился в узкую щель, — что старались вы изо всех сил.

Такси остановилось у перестроенного богатого особняка.

— Если дама у себя, могу и задержаться, — предупредил, расплачиваясь с таксистом, Питер.

— Она дома и ждет вас, — сказал парень. — Клингер, конечно, позвонил и ей, не только моим хозяевам. На Клингера вам удалось нагнать страху. Но не торопитесь радоваться, мистер Стайлз. Кто его знает, Клингер, может, не такой уж слабак, как кажется.

Питер вылез и оглянулся на парня в полосатом костюме.

— До скорого! — бросил ои.

При входе Стайлз отыскал на медной дощечке указателя: «М. Льюис». Он замешкался на минуту все еще под впечатлением странной беседы с красивым молодым немцем в полосатом костюме. Все‑таки гангстер необычный. Питер был убежден: такой разговор состоялся бы в любом случае. Даже не поддайся он дурацкому порыву пригласить парня с собой в такси! Мистера «Джонса» выбрали, чтобы пригрозить ему окольным манером.

Питер нажал звонок. Тут же щелкнул замок входной двери. Мисс Льюис не позаботилась спросить через переговорное устройство имя гостя. Питер открыл парадную дверь и вошел в полумрак вестибюля. Тут было необычно чисто, на полу толстый ковер, в вазе на маленьком столике свежие цветы.

— Входнте, входите, — позвал хрипловатый женский голос.

Дверь в конце коридора была открыта, там стояла очень красивая девушка с обжигающе рыжими волоса ми, в длинном черном нарядном халатике. Наманикюренные пальцы держали сигарету.

— Входите, мистер Стайлз! — пригласила она и посторонилась, пропуская его.

— Вы ждали меня? — спросил он, сняв темные очки.

— Звонил Томми и предупредил, что вы можете зайти. — Она улыбнулась, в улыбке ее сквозила насмешка. — Я очень любопытна, а не то и дверь не открыла бы.

Эрик описал девушку не совсем точно. Натуральные рыжие волосы, стройная фигура — все верно, но он умолчал об особой наэлектризованности, притягательности девушки. Газельи глаза широко распахнуты и лучисты, будто Мэри постоянно пребывает в счастливом предвкушении приключений.

— Чего это вам вздумалось перекрашиваться? — удивилась она.

— На маскарад ходил.

— Раньше вам больше шло. Я вас видела. Мне вас показывали: то тут, то там. Я коллекционирую знаменитостей. Но даже и представить не могла, что вы вот так запросто придете ко мне.

Гостиная, куда Питера провели, была обставлена практично и удобно. Без претензий на особый стиль, но вкус явно недурной. На стенах теснятся фотографии с автографами: кинозвезды, спортсмены, политические и государственные деятели, есть и незнакомые; по виду все богачи. Летали на линиях, догадался Питер, где работала Мэри. Он отметил, что в этой галерее знаменитостей женщин не видно.

— Вы явились задать мне несколько вопросов, — все еще насмешливо продолжала Мэри. — На некоторые я ответа не знаю, а на другие нет охоты отвечать. Как же нам поразвлечься‑то? Выпьете? — и, не ожидая ответа, направилась к маленькому, забитому бутылками бару, налила неразбавленного дяшна со льдом. — Ваш яд? — бросила она Питеру через плечо.

— Пока так.

Опа вернулась, мешая джин со льдом, и примостилась в углу диванчика, скрестив стройные ноги.

— А вы не первый, знаете? — обронила она.

— Не первый в каком смысле?

— Не первый, кто захотел побеседовать со мной про Томми Клингера. — Она отхлебнула джип. — Первый — молодой человек из прокуратуры, приходил месяц назад.

Потом явился сам прокурор. Ничего себе. Занудный, правда, малость. И еще парень из вашей редакции, Джейк какой‑то. Этот забавный. Надеюсь, как‑нибудь заскочит не по службе, а просто так.

— Как увижу, передам…

— Непременно. — Ее деланная улыбка стала еще ослепительнее. — Разве что у вас найдется предложить что получше.

— Подумаю.

— Уж пожалуйста. — Она нахмурилась. — А вы не очень лестного обо мне мнения, а, Стайлз? Считайте, я пущусь в откровенности насчет мужчины, который оплачивает мою квартиру. Это я не скрываю, это вы и так знаете.

— Иногда в силу обстоятельств поступаются и верностью.

— Ну уж. — Мэри потягивала ледяной джин.

— Хотите, расскажу вам одну историю? Впрочем, может, вы ее уже слыхали, — начал Питер. — Два дня назад одна очень милая женщппа возвращалась домой часов около одиннадцати. Она работает у нас в редакции, замужем за нашим репортером. И женаты они меньше года. Ее затащили в проулок двое бандитов, изнасиловали, избили и велели передать приказание. Для «Ньюсвью». Редакция должна отвязаться, или это только начало. Ясно, от чего мы должны отвязаться. От Клингера. Я отослал нашу сотрудницу в Филадельфию, дав ей мелкое поручение: пе хотелось ей встречаться с мужем в таком состоянии, тот не должен был и подозревать о случившемся. Может, вам как женщине даже понятнее, почему она не хотела открывать ему, но муж узнал. Звякнул какой‑то безымянный Джо и все выложил. И повторил приказание.

— История подлая. — Мэри не сводила огромных глаз с Питера.

— Это только начало, — продолжал Питер. — Но вот сотрудница наша замечает, что за ней следят, и никак не может избавиться от преследователя. Мы договариваемся с нашим филадельфийским репортером, тот обещает привезти ее обратно в Нью — Йорк, но она исчезает. В отеле он ее уже не застал. И теперь мы не знаем, где она.

— Это уж работа полиции, верно? Искать пропавших. Я ведь вам не могу помочь.