Когда я пошел к нему в подвал в начале года, чтобы сказать ему об этом, я не собирался убивать его, Он сидел там и считал деньги, складывая их в банку из-под кофе и записывая, сколько получил, в черную записную книжку, которую тоже положил в банку из-под кофе. Когда я сказал ему, чтобы он оставил в покое моих жильцов, он рассмеялся. Тогда я сходил в сарай за топором и вернулся. Увидев топор, он снова рассмеялся, и я ударил его. Он вскочил и вцепился в меня, Но я продолжал наносить удары, и потом я ударил его по шее, и я знал, что он умер от этого удара, но я продолжал бить топором, и он упал, и тогда я воткнул топор в его*голову и оставил там.

Я вынул деньги из кофейной банки, там было семь долларов пятьдесят центов, и они по праву принадлежали мне. Я взял и черную записную книжку, потому что половина жильцов, которые там записаны, мои жильцы.

Я стер пыль с полки и с кофейной банки. Я не хотел оставлять отпечатки пальцев. Потом я насыпал в банку разные мелочи из других жестянок, чтобы никто не знал, что в ней лежали деньги.

И полицейского убил тоже я. ,

Я спустился в подвал, чтобы найти свою пуговицу. Джордж оторвал одну из пуговиц от моего комбинезона, когда мы дрались, а я знал, что если кто-нибудь найдет пуговицу, мне плохо придется. Поэтому я все ходил в подвал и искал ее, но в тот день, когда я ее нашел, туда явился и этот полицейский. Он увидел пуговицу, и мне пришлось его убить. Вот и все. Я убил бы сегодня и этого подсобного рабочего, но он оказался слишком сильным.

Я никогда в жизни никого не убивал до Джорджа.

Не надо было ему красть мой бизнес.

В тот день по дороге домой Карелла зашел в книжный магазин под вывеской «Букэндс» в Риверхеде. Было почти семь часов, и магазин уже собирались закрывать, но он увидел Элли Акулу Спедино, который сидел за кассой и следил за последними покупателями.

— Ну вот, снова беда, — проворчал Спедино.

— Никакой беды, — сказал Карелла.

— Тогда чего бы это явился Закон? — спросил Спедино.

— По трем причинам.

— А именно?

— Во-первых, мы нашли убийцу. Можешь больше не волноваться.

— Кто волнуется? Вы могли думать бог знает что, но я-то знал, что не дЬлал этого.

— Во-вторых, имей в виду, Спедино, больше никаких игр в кости на нашем участке.

— Какие игры в кости? Я не играл в кости с…

— Спедино, не пудри мне мозги. Нам известно, что ты там бывал. Я предупреждаю тебя, забудь об игре в кости, иначе я скажу твоей жене. О’кей?

— О’кей, о’кей, — Спедино закивал головой. — Надо же!

— И в-третьих, мне нужен словарь рифм.

— Какой словарь?

— Словарь рифм, — сказал Карелла.

— Для чего?

— Я обещал одному человеку найти рифму.

— О’кей, — сказал Спедино и снова покачал головой. — Надо же!

Карелла покинул магазин со словарем под мышкой. Ночь незаметно опустилась на город, стемнело, и мороз крепчал. Он направился к своей машине, глубоко вдыхая морозный воздух, открыл дверцу и скользнул на сиденье.

С минуту он сидел и смотрел через ветровое стекло на город, сомкнувшийся вокруг него, на опустевшие январские улицы, мигающие неоновые рекламы, на черное небо над молчаливыми зданиями. На минуту… только на минуту… город одолел его, и он сидел в звенящей тишине и думал о несчастном привратнике в старом запущенном здании, которого убил другой привратник из-за грошового дохода в несколько долларов в неделю.

Он поежился от холода, завел двигатель, включил печку и не спеша въехал в поток автомобилей.