Жорж Сименон - Первое дело Мегрэ

– Вот комната, о которой вы говорили. Как удачно, что она не заперта. Он повернул выключатель. Мебель в спальне была из белого лакированного дерева, стены обтянуты голубым шелком. Боковая дверь вела в будуар, где царил идеальнейший порядок – каждая вещица, казалось, лежит на своем месте.

Старый Жандро-Бальтазар-отец был одет во фрак, пелерину и цилиндр.

– Убедительно прошу все осмотреть. Сестра будет в восторге, когда узнает, что полиция рылась в ее вещах.

Не давая сбить себя с толку, Мегрэ направился к окну. Тяжелые шелковые шторы были темнее шелковых обоев. Раздвинув шторы, он обнаружил за ними тюлевые занавески для смягчения дневного света и заметил, что один край занавески прихвачен оконной рамой.

– Никто не входил сюда сегодня вечером?

– Может быть, одна из горничных… – У вас их несколько?

– Конечно! – саркастически ответил Ришар. – Их две, Жермен и Мари. Есть еще жена Луи, наша кухарка, есть еще прачка, но она замужем, приходит утром и уходит вечером.

Фелисьен Жандро-отец поочередно глядел то на одного, то на другого.

– В чем дело? – спросил он наконец.

– Право, не знаю. Спросите у мосье Мегрэ.

– Человек, проходивший мимо вашего дома примерно в половине второго, слышал, как вдруг распахнулось окно в этой комнате. Он поднял голову и увидел обезумевшую женщину, звавшую на помощь.

Мегрэ заметил, что рука отца сильнее сжала золотой набалдашник трости.

– А дальше что? – спросил Ришар.

– Женщину оттащили от окна, и в тот самый миг раздался выстрел.

– Ах вот как?

Жандро-младший, будто заинтересовавшись, посмотрел вокруг, делая вид, что ищет след пули в шелке, которым были обтянуты стены.

– Вы знаете, что меня особенно удивляет, мосье Мегрэ… Простите, я не перепутал вашу фамилию? Мегрэ, не так ли?.. Меня удивляет, что, подозревая нас в столь тяжком преступлении, вы не приняли элементарных мер предосторожности и не предупредили своего начальника. Думается, вы несколько легкомысленно поступили, примчавшись сразу сюда. Знаете ли вы хоть что-нибудь об этом прохожем, обладающем столь богатой фантазией?

– А он, между прочим, внизу.

– Мне необычайно приятно, что он находится под моей кровлей. Итак, не только вы сами вломились сюда среди ночи, пренебрегая законами, охраняющими свободу граждан, но еще и привели с собой подозрительного субъекта. Так, во всяком случае, кажется мне. Тем не менее, поскольку вы уже здесь и поскольку вам безусловно придется завтра доложить обо всем подробно нашему другу Ле Брэ, я прошу вас приступить к необходимым формальностям. Полагаю, вы хотели бы убедиться, что постелью моей сестры сегодня ночью никто не пользовался?

Он сорвал с кровати шелковое покрывало, под которым оказались простыни без единой складки и безупречно чистая подушка.

– Ищите же, прошу вас. Обшарьте все углы. У вас, конечно, есть лупа?

– В этом нет необходимости.

– Прошу прощения. За исключением Ле Брэ я имею честь быть знакомым с полицией только по романам… Вы говорите, стреляли? Как знать, может, где-нибудь здесь спрятан труп? Пойдемте. Поищем вместе! Посмотрим в стенном шкафу. Всякое бывает!

Он распахнул створки, и Мегрэ увидел множество платьев, аккуратно развешанных на вешалках.

– Теперь прошу вас сюда. Это обувь Лиз. Она, как видите, помешана на обуви. Перейдем к ней в будуар. Войдя в роль, он все больше и больше возбуждался.

– Эта дверь?.. Она забита со дня смерти нашей матери. Мы попадем туда через коридор. Идемте. Да нет же! Прошу вас… Целых полчаса длился этот кошмар. Мегрэ не оставалось ничего другого, как повиноваться – Ришар говорил тоном приказа. А присутствие следовавшего за ними по пятам старика Жандро-Бальтазара, с цилиндром на голове, с пелериной на плечах и с палкой с золотым набалдашником в руках, придавало их блужданию по особняку какой-то привкус комедии ужасов.

– Нет, нет. Еще не время уходить. Не забывайте, над нами есть еще мансарда, где спят слуги.

Лампочки без абажуров освещали покатый потолок. Ришар постучал в дверь.

– Откройте, Жермен. Вы в сорочке? Не имеет значения. Пустяки, открывайте. Это полиция.

Пышная девица с заспанными глазами появилась в дверях. Смятая постель, на туалетном столике гребень с приставшими к нему волосами.

– Вы слышали выстрел?

– Что?!

– В котором часу вы легли?

– Я поднялась к себе в десять.

– И вы ничего не слышали? Все вопросы задавал Ришар.

– Пошли дальше!.. Откройте, Мари… Ничего страшного, моя милая… Девчушка лет шестнадцати в накинутом поверх сорочки зеленом пальто дрожала всем телом.

– Вы слышали выстрел?

Она смотрела на Ришара и Мегрэ с нескрываемым ужасом.

– Давно вы легли?

– Точно не помню.

– Вы слышали что-нибудь?

– Нет! Почему вы спрашиваете? Что-нибудь случилось?

– У вас есть вопросы, мосье Мегрэ?

– Я хотел бы спросить, откуда она родом?

– Откуда вы, Мари?

– Из Ансеваля.

– А Жермен?

– Тоже из Ансеваля.

– А Луи?

– Из Ансеваля, мосье Мегрэ, – ответил Ришар, не скрывая издевки. – По-видимому, вам неизвестно, что владельцы замков обычно привозят слуг из своих поместий.

– А следующая дверь чья?

– Комната мадам Луи.

– Ее муж тоже там спит?

– Он спит внизу, в швейцарской.

Госпожа Луи довольно долго не открывала. Это была маленькая, чернявая, очень толстая женщина с недоверчивым взглядом.

– Скоро вы прекратите всю эту кутерьму? Где Луи?

– Внизу. Скажите, вы слышали выстрел?

Она почти выставила их за дверь, довольно громко выражая свое возмущение. А Ришар все продолжал открывать дверь за дверью – пустые комнаты, кладовки, чуланы.

Мегрэ заставили даже посетить чердак. Оттуда ему пришлось спуститься вниз и осмотреть апартаменты отца и сына.

– Теперь гостиные. Нет, нет, обязательно. Я настаиваю на этом!

Ришар включил свет, и большая хрустальная люстра засверкала, издавая мелодичный звон.

– Прошу вас. Никаких трупов? Раненых тоже нет? Вы все осмотрели? Не хотите ли спуститься в погреб? Заметьте, сейчас три часа пятнадцать минут.

Он открыл дверь в комнату для слуг. Жюстен Минар сидел на стуле, а недалеко от него, в углу, неподвижно стоял Луи, – казалось, он стережет вора.

– Это и есть тот самый молодой человек, который слышал выстрел? Счастлив, что имею возможность видеть столь необыкновенную личность. Полагаю, мосье Мегрэ, что теперь я имею все основания принести жалобу по поводу клеветнического обвинения и попытки нарушить неприкосновенность жилища.

– Ваше право.

– Доброй ночи… Луи, проводите этих господ.

Старик Жандро открыл было рот, но ничего не сказал. Что касается Мегрэ, то ему все же удалось выдавить из себя:

– Благодарю вас.

Луи проводил их к выходу и захлопнул за ними тяжелую дверь.

Встревоженные, сбитые с толку, они оказались на тротуаре по левую сторону улицы Шапталь. Мегрэ машинально повернулся к маслянистому пятну на брусчатой мостовой, словно это вещественное доказательство могло его поддержать, одним своим видом подкрепляя его подозрения.

– Клянусь, я не взял в рот ни глотка.

– Верю.

– И я не сумасшедший.

– Безусловно…

– Вы думаете, эта история может вам повредить? Кое-что я ведь слышал…

Так Мегрэ обновил этой ночью свой первый мундир, который немного жал ему под мышками.

Без десяти девять утра улыбающаяся, свежая, распространяющая запах хорошего мыла госпожа Мегрэ раздвинула шторы в комнате, впустив в нее поток веселого ласкового солнечного света. Она совсем недавно вышла замуж и не успела еще привыкнуть к виду этого спящего мужчины, с рыжеватыми усами, с широким лбом, собиравшимся складками, когда на него садилась муха, с густыми волосами, подстриженными ежиком. Она засмеялась. Она всегда смеялась, когда по утрам подходила к его постели с чашкой кофе в руках, а он смотрел на нее затуманенными сном, детскими, как ей казалось, глазами.

Госпожа Мегрэ была кругленькой, пышущей здоровьем молодой женщиной – такие часто встречаются в кондитерских или за мраморными прилавками молочных. Она и не думала скучать в те дни, когда Мегрэ оставлял ее одну в их квартире на бульваре Ришар-Ленуар.

– О чем ты думаешь, Жюль?

В ту пору она еще не звала его Мегрэ, но уже и тогда питала к нему чувство глубочайшего уважения. Точно такое же чувство испытывала она к своему отцу и, несомненно, перенесла бы его на сына, если бы он у нее появился.

– Я думаю… И он наизусть прочел ей текст, который вспомнил в тот момент, когда открыл глаза после недолгого двухчасового сна.

Это были выдержки из правил внутреннего распорядка полиции:

«Незыблемое правило служащих Сыскной полиции – все свое время отдавать службе».

«Всякое начатое следствие или наблюдение должно быть проведено в кратчайший срок, и в эти часы или дни служащему не может быть гарантирован отдых».

Он ушел из комиссариата в шесть часов утра, когда заместитель секретаря Альбер Люс заступил на дежурство. На улице было так свежо и парижские улицы источали такое благоухание, что ему невольно захотелось пройтись пешком, и он сделал круг, пройдя через Центральный рынок, чтобы насладиться запахом весенних овощей и фруктов.

Не один Мегрэ не спал в эту ночь. Визит коронованной особы был рассчитан лишь на три дня, но полиция сбилась с ног, вот уже добрых три недели следя за порядком. Особенно доставалось тем, что работали на вокзалах и в гостиницах, наблюдая за иностранцами.

Полицейские отделения «одалживали» друг другу людей, комиссариаты тоже. Часы прогулок и поездок короля, заранее выверенные с точностью до минуты, в квартале Сен-Жорж предусмотрены не были, и все незанятые служащие были отправлены в комиссариат квартала Оперы.