Роджер взглянул на план лагеря.

— Все эти палатки на одном конце лагеря, а вы не обратили внимания на другой конец?

— Простите, нет.

— Гм, — Роджер сделал пометки на плане.

— Все это так интересно, — призналась мисс Сент-Томас.

— В самом деле?

— Ну да. У меня была мысль написать детектив. Но я слаба по части драматургии. Мне бы хотелось использовать нашу ситуацию в качестве сюжетной основы. Вы не против? У вас не возникло подобного желания, Роджер?

— Нет, — сказал Роджер. Он не любил, когда люди, не симпатичные ему, фамильярно называли его по имени.

— У меня есть своя версия, хотите послушать?

— Да.

— Обратите внимание на Брэя.

— На Брэя?

— Да, на нашего Гарри. Это он.

— Возможно. Но…

— Я просто применяю на практике ваши методы. Я читала ваши статьи в "Дейли курьер" или где-то еще. Конечно, сама газетка на уровне бульварной прессы, но ваши материалы очень дельные, — любезно сказала мисс Сент-Томас. Ваша идея состояла в том, что убийство может совершить лишь тот, кто имеет склонность к этому, или что-то в этом роде. Я бы к этой категории отнесла людей, не обладающих воображением. Взгляните вокруг. Не знаю, многие ли из нас способны совершить убийство, но я готова поспорить, что это Брэй. У него воображения — с булавочную головку. К тому же он один из немногих, кого Гай знал до круиза. Вот и все. Поразмыслите над этим, Роджер.

— Спасибо, обязательно, — сказал Роджер.

Мисс Сент-Томас поднялась со стула:

— Между прочим, к слову о халтурщиках-писаках. Мне как-то попалась публикация какого-то лоха-американца, который назвал вас автором "забористых" триллеров.

— В самом деле? — с холодком сказал Роджер. — И кто это был?

— О, я не знаю. Кто-то из тех, кто использует литературную критику как кормушку, вы же знаете всех этих окололитературных прихлебателей. Александр Уоллибэд или что-то в этом роде.

— Видимо, Александр Уоллкотт.

— Вот-вот. Какое-то ничтожество, я думаю. Но, возможно, у них в Америке "забористое" означает что-то иное, чем у нас?

— Александр Уоллкотт — известный американский критик, — еще более холодно сказал Роджер. — Он прекрасно пишет и очень точен в своих оценках. Среди критиков его ценят, он переписывается с мистером Ханненом Сваффером в нашей стране. Трудно поверить, что он мог выразиться так грубо и оскорбительно.

Мимолетная тень задумчивости скользнула по лицу мисс Сент-Томас:

— Мне бы хотелось стать известным критиком и нелицеприятно писать о тех, кто не привык к объективным рецензиям. Между прочим, я вполне могла бы заняться литературной критикой — вместо всех этих ангажированных Писак, хоть это и не принято.

— В вас говорит раздражение, — отозвался Роджер.

— Вы бы на моем месте вели себя точно так же, — согласилась с ним мисс Сент-Томас. — Лишь потому, что мой отец не мистер Имярек, живущий в Блумсбери, половина критиков городит чушь по поводу моей писанины в надежде, что их пригласят на обед; а другая половина рвет и мечет, зная, что их точно не пригласят. Я могу пересчитать по пальцам благоприятные отзывы на свои вещи, написанные теми, кому не важно, где я живу — на Хилл-стрит или Хэмстеде.

— Думаю, вы преувеличиваете, — сказал Роджер. — Пришлите-ка ко мне Твифорда.

— Хорошо, — кивнула мисс Сент-Томас.

Капитан Твифорд, казалось, был слегка взбудоражен шагами, которые он слышал ночью. Роджер спросил его о времени, когда он слышал их, но капитан не смог ответить. Он спал, а шаги разбудили его.

— Нужно было громко топать, чтобы разбудить вас, — заметил Роджер.

Капитан Твифорд обиделся:

— У меня сон как у кошки, — пояснил он. — При моей работе это жизненная необходимость.

Роджер извинился, весьма смутно представляя себе, как спят кошки. По его наблюдениям, любой мог сграбастать спящую кошку и стукнуть ее по голове до того, как она изволит проснуться. Но это не подходило: было очевидно, что капитан вовсе не имел в виду, что "внутренний страж" способен поднять его и стукнуть по голове до того, как он проснется.

— А в каком направлении удалялись шаги? — спросил Роджер.

— С юга на север, — без колебаний ответил Твифорд.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

Роджер взглянул на план лагеря.

— Гм, — сказал он. — Это был мужчина или женщина?

— Точно не скажу, но было похоже на женскую походку.

— По каким признакам?

— Шаги были очень легкие.

— Ого! — невольно выдал себя Роджер, не в силах сдержать удивление: капитана разбудил звук легких шагов! Чтобы загладить свой промах, он спросил: — Шли быстро или медленно?

— Так, нормально. Хотя, пожалуй, чуть поспешно.

— Учтем это. А что-нибудь еще вы слышали?

— Похоже, что да. — Капитан перегнулся через столик и взволнованно произнес: — Похоже, я слышал крик.

— Ого! — Роджер даже привстал. Наконец-то нашелся еще кто-то, кто слышал крик. Он намеренно никому не говорил про это, не желая искажать показания своей подсказкой. Те, кто слышал крик, должны были сообщить об этом сами.

— А чем вызвана ваша неуверенность в том, что вы его слышали?

— Я спал, но при моей работе возникает привычка подсознательно фиксировать сигналы, приходящие во время сна. Когда позднее меня разбудили шаги, в сознании всплыло отчетливое ощущение, что незадолго до этого я слышал крик.

— Учтем. Это любопытно. Значит, крик предшествовал шагам?

— Да, точно. Не скажу, насколько, но вероятно, на четверть часа.

— И, как я полагаю, именно поэтому шаги, которые вы описываете как легкие, разбудили вас: в какой-то мере крик уже пробудил сознание.

— Возможно. При моей работе вырабатывается подсознательный рефлекс на приближающиеся шаги, знаете ли. То есть я могу услышать, как кто-то крадется на цыпочках, и в то же время могу крепко спать под звуки взрывов.

Капитан Твифорд говорил с предельной серьезностью, было видно, что он придает всему этому большое значение. Роджер предположил, что все это может быть чистой правдой, хоть и не представлял себе, спят ли кошки под звуки взрывов.

— Итак, шаги заставили вас насторожиться?

— Вот именно. Я подумал, не следует ли выйти и посмотреть, что там такое, — капитан Твифорд смущенно засмеялся. — Глупо, конечно, но когда привыкаешь все время быть начеку, охраняя лагерь, нелегко избавиться от чувства ответственности.

— Да, конечно. Это вовсе неплохо — быть начеку. И вы выглянули из палатки?

— Я бы так и сделал, — капитан Твифорд снова рассмеялся, — но, знаете, в голове у меня вертелась эта история о рыбаке, которую рассказал Пиджин.

— О призраке?

— Ну да. — Капитан Твифорд несколько натянуто улыбнулся.

Роджера всегда удивляло, что у самых безупречных с виду людей находятся совершенно неожиданные слабости.

— А я думал, у вас иммунитет против призраков, — мягко сказал он. — Мне всегда казалось, что джунгли кишат призраками.

— Призрака я не опасался, пропади он пропадом, — с некоторой запальчивостью возразил капитан, его обычная апатия исчезла. — Но мне вдруг пришло в голову, что кто-то намеренно имитирует шаги призрака, и я решил, что не попадусь на эту удочку, и потому не стал суетиться и выходить. А когда я вспомнил про крик, то решил, что и это часть розыгрыша, и спокойно заснул.

Капитан говорил с жаром, искренне, но Роджер уловил что-то неубедительное. Глупо было бы полагать, что такой бывалый путешественник будет встревожен дурацкой историей о призраке, и все же… В конце концов, это не важно.

— Я подумал то же самое, — сказал Роджер.

— Так вы тоже слышали?

— Только крик, не шаги. Лишь мы двое слышали крик. Странно, не правда ли? Я проснулся от этого.

— Крик был довольно долгий, как я теперь припоминаю, — озадаченно сказал Твифорд.

— Наши палатки — в противоположных концах лагеря. За этим что-то может стоять.

— Возможно, это свист ветра, — предположил Твифорд, все еще озадаченный.

— В любом случае его слышали лишь мы двое. А голосов вы не слышали?

— Нет.

— И мимо вашей палатки проходил лишь один человек?

— Да. Это… возвращался убийца?

— Неизвестно, можем ли мы говорить об убийстве, — сдержанно ответил Роджер.

— Тьфу, пропасть! Ведь в этом не приходится сомневаться!?

— Между нами — нет, не приходится. Но ради бога, ни слова об этом дамам, а то они запаникуют. Брэй — просто глупец, что заговорил об этом. Я-то хотел скрыть все это.

— Я полностью на вашей стороне. Истерики нам ни к чему. Наше положение и так достаточно незавидное.

— Вот именно, — кивнул Роджер. Он, в общем-то, ничего не ожидал от галантного капитана с его непреходящим выражением апатии и скуки. Теперь у него была возможность составить о нем более верное впечатление. Без сомнения, в кризисной ситуации на него вполне можно было рассчитывать.

— Думаю, этот человек, вконец отчаявшись, столкнул беднягу Пиджина со скалы. Это ясно как божий день.

— Он решил, что Пиджин слишком много знает. Прискорбно, но все случилось из-за этого.

— Я тоже так считаю. И если есть подозрения, что Пиджин рассказал кому-то из нас то, что знал, — вам, например, на берегу вчера вечером, то я не дам и пенса за ваши туфли.

— Ого! — сказал Роджер, весьма удивленный. Об этом он как-то не подумал.

— Я, собственно, вот о чем. Я не привык праздновать труса, когда наступает момент открытой схватки, — крайне серьезно сказал капитан. — Но должен сказать, что мне всегда претила вся эта подпольная возня, и я никогда не был сторонником подобных методов. Вот что я имею в виду, когда говорю, что нам надо быть крайне осмотрительными.