– Если это так, то должны были случиться две вещи, которые могли все изменить.

– О чем ты говоришь?

– Первое – это нечто, чего никто не мог предположить заранее. Бакли останавливается в Сентрал-Крик, чтобы накормить своих попутчиков. Пока они глотают яичницу, он звонит жене и говорит ей, что взял попутчиков, одна из которых красивая блондинка. Это выводит блондинку на сцену…

– Продолжай, пожалуйста.

– Она вышла на сцену и должна была с нее исчезнуть. Итак, если бы Эмос Гейдж сделал то, что он должен был сделать: остановился бы в Роммели, вызвал бы полицию и все такое прочее, – то блондинка бы исчезла со сцены. Но он всего этого не сделал, оставался на виду. Это не устраивало преступников. И тут мы можем объяснить, почему Бакли понадобилось пять часов на то, чтобы проехать всего пятьдесят миль до Сентрал-Крик и до места, находящегося всего в десяти милях от Роммели, где он должен остановиться со спущенной шиной.

– Поэтому-то блондинка должна была встретиться с Томом Алленом и посоветоваться с ним что делать? – спросила Берта.

– Вполне возможно. Продолжай развивать эту мысль, Берта!

– И Том Аллен посоветовал ей позвонить жене Бакли и рассказать эту придуманную историю о спущенной шине.

Я слушал. Берта продолжала:

– И это опять выводит блондинку на сцену, но, принимая во внимание тот факт, что Эмос Гейдж уехал на машине с туристскими чеками и всем прочим, он увел тем самым блондинку со сцены.

– Помнишь историю, которую она рассказала? Спустила шина, и ее выбрали из них троих, сидевших в машине, чтобы она пошла и вызвала ремонтную службу.

– Ты сказал, что вы проверяли Аллена на детекторе лжи?

– Да, мы его проверяли, и детектор показал, что он говорит неправду, утверждая, что ему не звонила блондинка утром шестого числа. Когда эксперт заявил, что он лжет, Аллен глубоко вздохнул и признался.

– Именно здесь и была совершена ошибка: не было проверено на детекторе, явилось ли признание Аллена правдой или тоже было ложью.

– Я говорил тебе, Берта, что все это выглядит весьма фантастично. Но отбросить подобную версию я не мог и пытался ее осмыслить.

– Но почему она пришла тебе в голову?

– Все было как-то уж слишком кстати. Вся эта коллизия с Эмосом Гейджем, который должен был получить наследство по достижении определенного возраста и на определенных условиях. Потом он внезапно оказался вовлеченным в дело об убийстве, которое было так быстро раскрыто, и тут же убийца был найден; и теперь дело быстро пытаются закрыть. Потом тот факт, что миссис Бакли пришла к нам с просьбой разыскать ее исчезнувшего мужа и сразу после нее пришла Сандра Иден…

– Почему, ты думаешь?

– Видимо, она знала, что Дафни Бакли была здесь и говорила с вами.

– Как она могла об этом узнать?

– На это может быть несколько ответов. Помнишь, Сандра пришла сюда сразу после прихода Дафни? Сразу после нее, помнишь это? Не до, а после – сразу после нее?

– Дональд Лэм, вы хотите заявить, что эта маленькая кривоногая незаконнорожденная… мой бог, Дональд, ты прав! Эта мерзавка, она сидела здесь и глотала душившие ее слезы… черт, да ей было абсолютно наплевать, найдем мы ее дядюшку или нет. Все, что ей требовалось, – это вывести на сцену Эмоса так, чтобы мы напали на его след, разыскивая машину Малкольма Бакли. Они хотели, чтобы «Роадрейсер» был найден, и Эмос Гейдж не мог не сыграть им на руку, что бы они ни делали!

– Да, ты права. Единственно, что они не смогли заранее предусмотреть, – это его потерю памяти, но, как оказалось, это тоже сыграло им на пользу.

– Дональд, что ты собираешься теперь делать?

– Ничего. Это ведь твоя версия. Я задавал тебе вопросы. Ты придумывала ответы.

Берта воззрилась на меня.

– Это ты навел меня на мысль, ну а теперь я вижу все, что случилось, в целом. Ах ты, двуличная дрянь!

– Лучше с этим подождать, Берта.

– Чего нам ждать?

– Подождать встречи с попечителем, Джеромом Л. Кемпбеллом. Я пытаюсь тебе объяснить, что кто-то решил свалить убийство на Эмоса Гейджа. И это происходит именно в то время, когда решается судьба семисот пятидесяти тысяч долларов.

– Попечитель! Что, черт возьми, он…

Ее прервал телефонный звонок. Берта сняла трубку, сказала «Алло!» и передала ее мне.

– Кто звонит?

– Из другого города.

Я сразу догадался, кто звонит. Действительно, в трубке раздался голос помощника шерифа Харви Кловера:

– Лэм, мне очень не хотелось бы вас огорчать, но появились новые обстоятельства в деле Гейджа.

– Я очень заинтересован узнать о них.

– Да, это вам будет интересно. Эмос Гейдж рассказал обо всем, что случилось.

– Что же он рассказал?

– Что вы обнаружили его в отеле Рино, что выслушали всю его историю и не связались с властями, что вы, узнав от него, где он потерял сознание, поехали на место преступления и нашли тело. Он рассказал, что вы советовали ему сидеть тихо в Рино, чтобы оттянуть время до момента, когда ему исполнится тридцать пять лет, что он собирался следовать вашему совету, но очень испугался и решил избавиться от всех вещей Бакли. Потом, закопав их в Неваде, решил убраться подальше из этого штата.

– Это очень интересно – то, что вы говорите!

– Это намного сложнее, чем просто интересно, – сказал Кловер. – Нам все это очень не нравится, Лэм, и ставит вас в положение человека, скрывавшего известную вам важную улику в деле об убийстве. Практически вы оказываетесь соучастником, Лэм.

– И что же вы хотите от меня?

– Мы хотим заполучить вас, Лэм. Я сунул свою голову в петлю: я уговорил окружного прокурора не выносить дело на Большое жюри, пока он не побеседует с вами.

– Вы что-нибудь сообщили прессе?

– Пока нет.

– Вы лично хотите меня видеть?

– Да. Вопрос в том, приедете ли вы сами или за вами послать?

– Я выезжаю, – сказал я и повесил трубку.

– Дональд, – заволновалась Берта, – в этом ничего нет такого?

– В чем?

– В том, что ты вступишь в контакт с Эмосом Гейджем?

– Почему бы и нет, ведь нам поручено найти Эмоса Гейджа?

– Как это – найти?

– Сандра Иден хотела найти своего дядюшку Эмоса. Ее мать, Элеонор, хотела знать, где Эмос, но у них не было денег, чтобы нанять детектива через агентство.

– И ты за моей спиной попал в ловушку?

– Да не попал я ни в какую ловушку! Это нам даже выгодно. Поверь, Берта!

– В каком смысле?

– Мы одновременно выполняли две работы. Одна – найти Малкольма Бакли, другая – найти Эмоса Гейджа. Я прикрывал своего клиента, поэтому не мог рассказать, где скрывается Гейдж, пока не доложил своему клиенту. Конечно, то, что я нашел труп, меняло дело. Я должен был заявить об этом властям, но я совсем не обязан был говорить им все. Например, как я узнал, где находилось тело.

– Наш клиент! Эта тощая мерзавка, которая, насмотревшись передач по телевизору, вместе со своей матерью планировала убийство, чтобы потом получить все деньги!..

– Возможно, что и так, но вы пока еще этого не знаете. Это не доказано.

– Черт, я не знаю, но это ты продал мне свою версию.

– Продать бы ее еще окружному прокурору, тогда бы мы с ним договорились.

С этими словами я взял свою шляпу и вышел, оставив в одиночестве онемевшую Берту.

Глава 15

Если ехать с большой скоростью, можно добраться до Бейкерсфильда за два часа и двадцать пять минут.

Я потратил на дорогу всего два часа. Харви Кловер встретил меня суровым взглядом и поджатыми губами.

– Лэм, я рискую из-за вас головой.

– Знаю, спасибо.

– Я пытался не дать хода этой информации, чтобы она не попала в газеты, но каким-то образом произошла утечка. Может быть, из вашего офиса?

– Черт, конечно, нет!

Он протянул мне вырезку из газеты. Я взглянул. Заголовок буквально кричал: «Детектив и окружной прокурор разделяют ответственность».

В статье говорилось, что идут слухи об участии детектива Дональда Лэма из частного агентства «Кул и Лэм» в расследовании дела. Он должен в скором времени быть допрошен прокурором. Большое жюри присяжных хочет задать ему определенные вопросы. Установить местонахождение Лэма пока не удалось, однако в разговоре с его партнером Бертой Кул удалось выяснить, что Лэм собирается сделать «потрясающее» заявление перед судом присяжных.

– Черт возьми, что все это значит?

– Ваш партнер, она что, знает об этом деле?

– Только то, что я ей рассказал.

– Если у вас есть «потрясающее сообщение», выкладывайте его, Лэм! Мы отправляемся сейчас к окружному прокурору.

Открылась дверь, и в комнату вошел еще один помощник шерифа.

– Пойду узнаю, свободен ли окружной прокурор, – сказал Кловер.

– Что он за человек? – спросил я Кловера.

– Увидите сами, – ответил он интригующе и вышел.

– Никогда нельзя с уверенностью сказать, что сделает тот или иной человек, – произнес я банальную истину, обращаясь к заместителю шерифа. – Как случилось, что Эмос Гейдж рассказал свою историю?

Но тот вместо ответа просто покачал головой и протянул мне газету.

– Это все, что я сам знаю.

В газете было напечатано короткое сообщение о том, что Гудвин Ф. Джеймс отозван как адвокат подсудимого Эмоса Гейджа, а тот, в свою очередь, сделал заявление окружному прокурору.

Дальше в статье говорилось, что дело в самом скором времени будет рассматриваться судом, окружной прокурор Наннели Иван сообщил, что жюри обещало безотлагательно рассмотреть это дело, несмотря на очень уплотненный график работы. Суд согласился пойти навстречу при условии, что расследование в Керн-Каунти будет проведено быстро.

Здесь же было напечатано интервью с Дафни Бакли вместе с ее фотографией в темных очках. Окружной прокурор в беседе с ней сказал, что дело настолько ясно, что, по его мнению, Эмос Гейдж, возможно, сам признает свою вину. Если же этого не случится, то собрано достаточно свидетельских показаний, чтобы признать его виновным в преднамеренном убийстве.