— Нет, оставайтесь здесь. Я все сделаю сама. Элинор понесла поднос из комнаты. Через плечо она бросила взгляд на Мэри, такую юную, полную жизни и красоты.



IV

Хопкинс была в буфетной. Она вытирала лицо носовым платком. Когда вошла Элинор, она сказала:

— Честное слово, здесь жарковато.

Элинор механически ответила:

— Да, буфетная выходит на юг.

Хопкинс забрала у нее поднос.

— Разрешите мне вымыть это, мисс Карлайл. Вы что-то неважно выглядите.

— О нет, я в полном порядке.

Она взяла полотенце.

— Я буду вытирать.

Хопкинс засучила рукава и налила из чайника горячей воды в посудомойку. Элинор, глядя на ее запястье, заметила равнодушно:

— Вы обо что-то поцарапались.

Сестра засмеялась:

— Это о вьющиеся розы возле сторожки. Шип попал мне в руку, но это ничего, я потом его вытащу.

Вьющиеся розы у сторожки… Воспоминания вновь овладели Элинор. Они с Родди играли в войну Алой и Белой роз, ссорились, потом мирились. Далекие дни детства с их чистотой и счастливой открытостью… Волна отвращения к самой себе вдруг затопила душу Элинор.

До чего же она дошла сейчас! В какую черную пропасть ненависти и злобы позволила себе скатиться! Ее даже пошатнуло. Она думала: «Я была сумасшедшей, просто сумасшедшей…»

Хопкинс с любопытством смотрела на нее.

— Она была сама не своя, — рассказывала позднее сестра.

— Говорила так, словно не понимала, о чем, а глаза были такие блестящие и странные.

Чашки и блюдца бренчали в мойке. Элинор взяла со стола пустую стеклянную банку из-под паштета и сунула ее туда «же. Потом она заговорила и сама удивилась тому, как твердо звучит ее голос.

— Я разобрала наверху кое-какую одежду. Может быть, посмотрите, сестра, и скажете, кому в деревне она могла бы пригодиться.

Хопкинс была преисполнена готовности услужить. Прибрав все в буфетной, они вместе поднялись наверх. Проведя там с Элинор около часу и связав одежду в узлы, Хопкинс спохватилась:

— А где же Мэри?

— Она оставалась в гостиной.

— Но не может же она оставаться там так долго. Не вернулась ли она в сторожку.

Хопкинс поспешила вниз по лестнице. Элинор последовала за ней. Они вошли в гостиную. Сестра воскликнула:

— Подумать только, она уснула.

Мэри Джеррард сидела в кресле у окна в безвольной позе. В комнате раздавался какой-то странный звук: прерывистое, затрудненное дыхание. Хопкинс подошла к девушке и потрясла ее за плечо:

— Проснитесь, милочка…

Внезапно она замолчала, склонилась ниже, всмотрелась… и начала трясти Мэри с мрачной энергией. Потом она обернулась к Элинор. Что-то угрожающее было в ее голосе, когда она спросила:

— Что все это значит.

Элинор растерянно ответила:

— Я не понимаю, что вы имеете в виду. Что с ней, ей нехорошо.

Медсестра говорила быстро и решительно.

— Где здесь телефон? Скорее вызовите доктора Лорда.

Элинор была в недоумении.

— Да что случилось?

— Что случилось? Девушке плохо, она умирает.

Элинор отпрянула назад.

— Умирает.

Хопкинс медленно произнесла:

— Она отравлена…

Во взгляде медсестры, безжалостно устремленном на Элинор, застыло тяжкое подозрение.

Часть вторая

Глава первая

Эркюль Пуаро, слегка склонив к плечу свою яйцеобразную голову и вопросительно приподняв брови, наблюдал за молодым человеком с приятным, хотя и хмурым сейчас лицом, который энергично расхаживал взад и вперед по комнате.

— Так в чем же все-таки дело, друг мой? — спросил наконец Пуаро.

Питер Лорд остановился как вкопанный.

— Мсье Пуаро, только вы во всем мире в состоянии помочь мне. Я слышал о вас от Стиллингфлита. Он рассказал о случае, когда абсолютно все были убеждены, что речь идет о самоубийстве, а вы доказали, что это убийство.

— Среди ваших пациентов был случай самоубийства, который вас почему-то тревожит? — спросил Пуаро.

Лорд отрицательно покачал головой и, усевшись напротив собеседника, начал рассказывать:

— Одну молодую девушку арестовали и будут судить за убийство. Я хочу, чтобы вы нашли доказательства ее невиновности.

Брови Пуаро поднялись еще выше. Затем он деликатно осведомился:

— Вы и эта молодая леди обручены? Вы любите друг друга.

Лорд засмеялся каким-то уж очень невеселым смехом.

— Ничего подобного! У нее настолько плохой вкус, что она предпочла длинноносого надутого болвана с лицом, как морда меланхоличной кобылы. Глупо с ее стороны, но это так.

— А, — заметил Пуаро, — я понимаю. Молодой врач сказал, не скрывая горечи:

— Вы правильно понимаете. К чему тут недомолвки? Я был нокаутирован с первого взгляда… Ничто не может говорить против нее больше, чем говорят факты уже сейчас. Все, буквально все свидетельствует о том, что она виновна. Я прошу вас пустить в ход всю вашу сообразительность и найти какую-то лазейку. У нее, правда, есть защитник, некто Балмер, но это пропащее дело. У него здорово подвешен язык, и он будет бить на эмоции, но судью этим не проймешь. Нет, на защиту надеяться нечего.

— Допустим, — сказал Пуаро, — она на самом деле виновна. Вы все-таки хотите, чтобы ее оправдали.

Питер Лорд ответил не колеблясь:

— Да.

Эркюль Пуаро задвигался в кресле и проговорил:

— Вы интересный субъект, доктор. Ну, что же, расскажите мне об этом деле поподробнее.

Лорд начал свой рассказ.

— Все очень просто, до ужаса просто. Эта девушка, Элинор Карлайл, только что получила в наследство после тетки, не оставившей завещания, поместье Хантербери-Холл и порядочное состояние. У покойного мужа тетки есть племянник Родерик Уэлман. Он был помолвлен с Элинор Карлайл — давнишнее дело, они знают друг друга с детства. В Хантербери была еще одна девушка

— Мэри Джеррард, дочь привратника. Старая миссис Уэлман всегда страшно носилась с нею, платила за ее образование и все такое. Так что внешне девушка походила на настоящую леди. Родерик Уэлман, по-видимому, сильно увлекся ею. В результате помолвка была расторгнута.

Теперь факты: Элинор Карлайл решила продать поместье, и некий Сомервелл купил его. Элинор приехала туда, чтобы разобрать теткины вещи и тому подобное. Мэри Джеррард, чей отец только что умер, освобождала от его вещей сторожку. Это подводит нас к утру 27 июля. Элинор Карлайл остановилась в местном трактире, у них там что-то вроде маленькой гостиницы. На улице она встретила бывшую экономку, миссис Бишоп, и та предложила помочь ей в доме. Элинор отказалась, быть может, чуть резковато. Затем она зашла в магазин, купила рыбный паштет и сказала что-то насчет пищевого отравления. Абсолютно невинное замечание, но и оно говорит против нее. Она отправилась в дом, а примерно в час дня Зашла в сторожку, где Мэри Джеррард с помощью местной медсестры Хопкинс — жутко пронырливая баба, кстати сказать, — разбирала вещи, и предложила им позавтракать вместе с нею сандвичами в доме. Они пошли с ней,183съели сандвичи, а спустя приблизительно час или чуть позже меня вызвали туда, и я нашел Мэри Джеррард без сознания. Я сделал все возможное, но увы! Вскрытие показало, что незадолго до смерти «в ее организм была введена большая доза морфина. А полиция нашла обрывок от аптечной этикетки со словами „гидрохлор… морфин“ на том самом месте, где Элинор Карлайл готовила сандвичи.

— Что еще ела или пила Мэри Джеррард?

— Она и сестра Хопкинс пили чай. Хопкинс приготовила его, а Мэри разлила по чашкам. В нем ничего не могло быть. Я знаю, защитник будет упирать на то, что сандвичи ели все трое и, следовательно, было невозможно отравить одного какого-то определенного человека.

Пуаро покачал головой.

— А между тем это вполне возможно. Вы раскладываете сандвичи, в одном из которых яд, и протягиваете кому-то блюдо. Этот человек почти наверняка возьмет ближайший к нему сандвич. Вы говорите, Элинор Карлайл сначала протянула блюдо Мэри Джеррард?

— Да.

— Хотя в комнате была медсестра, женщина старше той по возрасту?

— Да.

— Это выглядит не очень красиво.

— Да какое это имело значение на импровизированном завтраке?

— Кто готовил сандвичи?

— Элинор Карлайл.

— Был еще кто-нибудь в доме?

— Ни души.

Пуаро снова покачал головой.

— Плохо дело. И девушка не пила и не ела абсолютно ничего, кроме чая и сандвичей?

— Ничего. Содержимое желудка доказывает это совершенно неопровержимо.

Пуаро продолжал расспросы.

— Предположительно, Элинор Карлайл надеялась, что смерть девушки объяснят пищевым отравлением. Но как она рассчитывала объяснить тот факт, что пострадал лишь один из присутствующих?

— Иногда так бывает. Кроме того, были две баночки паштета, очень похожие по виду. Можно было бы утверждать, что в одной банке паштет был доброкачественный и что случайно весь испорченный паштет достался Мэри.

— Но если идея была выдать этот случай за пищевое отравление, почему не выбрать другой яд? Ведь признака отравления морфином абсолютно не напоминают симптомы пищевого отравления. Тут скорее, подошел бы атропин.

Врач медленно произнес:

— Это правда. Но есть еще одна деталь. Эта чертова медсестра клянется, что потеряла трубочку с таблетками морфина.

— Когда?

— О, за несколько недель до этого, в ночь, когда умерла старая миссис Уэлман. Сестра говорит, что оставила свой чемоданчик в холле, а утром недосчиталась трубочки с морфином. Чепуха, я думаю. Вероятнее всего, расколотила ее еще раньше у себя дома и сама забыла.

— Она вспомнила об этом случае только после смерти Мэри Джеррард.

Питер Лорд ответил с явной неохотой:

— По правде говоря, она упомянула об этом в то время в разговоре с дежурной сиделкой.