— Один мой давний друг, — улыбнулся Пуаро. — Кстати, вы знаете его, — сказал он, взглянув на Спенса. — Миссис Оливер.

— О, миссис Ариадна Оливер. Вот как! — Спенс улыбнулся.

— Вы что-то хотели спросить? — сказал Пуаро.

— Она уже что-то узнала? — спросил Спенс.

— Пока вроде бы нет, — сказал Пуаро, — но может узнать в ближайшее время. — И задумчиво прибавил: — Такой уж она человек. Со всеми умеет найти общий язык.

— О да, — согласился Спенс. — Да. У нее уже есть какие-то догадки?

— Миссис Ариадна Оливер? Это что — писательница? — спросил Гарроуэй не без любопытства.

— Она самая, — сказал Спенс.

— Она и вправду много знает о преступном мире? Она ведь пишет детективные романы. Интересно, откуда она берет свои сюжеты?

— Сюжеты — исключительно из собственной головы. Факты тоже, но с этим чуть сложнее. — Он сделал паузу.

— Вы что-то по этому поводу вспомнили?

— Да, — сказал Пуаро, — однажды из-за меня она не создала свой очередной шедевр — во всяком случае, она так считает. Однажды у нее возникла одна идея, связанная с какой-то шерстяной фуфайкой. А я отвлек ее своим звонком по телефону, и у нее все вылетело из головы. Она все время ворчит на меня из-за этой фуфайки.

— Ну и ну, — сказал Спенс. — Похоже на ту петрушку, которая утонула в масле в жаркий день. Да вы знаете. Про Шерлока Холмса и пса, который отказывался работать ночью.

— А у них была собака? — спросил Пуаро.

— Простите?

— Я спрашиваю — была ли у них собака? У генерала и леди Равенскрофт. И если да, то взяли они ее в тот раз с собой на прогулку?

— Собака у них была — точно, — сказал Гарроуэй. — Я думаю, конечно же они брали ее с собой…

— Если бы это происходило в одном из романов миссис Оливер, — сказал Спенс, — пса непременно нашли бы воющим над телами хозяев. Но никаких собак рядом с телами не было.

Гарроуэй покачал головой.

— А где сейчас этот пес? — спросил Пуаро.

— Думаю, покоится у ограды чьего-нибудь сада, — сказал Гарроуэй. — Ведь четырнадцать лет прошло.

— Значит, расспросить собаку нам не удастся, — сказал Пуаро. — А жаль. Собаки столько могли бы рассказать… А кто был в доме? В тот день, когда произошла трагедия?

— Я принес вам список, — сказал Гарроуэй. — Думаю, вдруг вам пригодится. Миссис Уиттакер — экономка, она же кухарка. У этой почтенной дамы был как раз выходной, так что из нее ничего стоящего вытянуть не удалось. Миссис Уиттакер, кстати, была несколько глуха и подслеповата. Единственное, что она смогла нам сообщить, это то, что леди Равенскрофт незадолго до трагедии находилась в клинике или в санатории — у нее что-то было с нервами. Еще там гостила бывшая гувернантка их детей. И садовник.

— Но в доме в какой-то момент мог оказаться и посторонний, какой-нибудь давний знакомый. Вы ведь об этом думали, Гарроуэй?

— Была у меня такая мысль.

Пуаро молчал, ему вдруг вспомнилось, как однажды его попросили разобраться в одном весьма запутанном деле. Он тогда очень кстати припомнил детский стишок про пятерых поросят. Да, дело было не из простых, и он страшно был рад, когда все-таки решил ту задачку…

Глава 4

Старый друг вспоминает

Вернувшись на следующее утро домой, миссис Оливер увидела, что мисс Ливингстон не терпится ей что-то сообщить.

— Два телефонных звонка, миссис Оливер.

— Кто?

— Первый от Кричтона и Смита. Спрашивали, какую парчу вы хотите — ядовито-зеленую или ярко-красную.

— Я пока еще не решила, — сказала миссис Оливер. — Напомните мне завтра утром, пожалуйста. Хочу посмотреть их при вечернем освещении.

— А еще звонил этот иностранец… мистер Эркюль Пуаро, если не ошибаюсь.

— Да-да, и что он сказал?

— Спрашивал, не сможете ли вы навестить его сегодня вечером. Или хотя бы позвонить.

— Нет, не смогу, — сказала миссис Оливер. — Перезвоните ему сами, будьте добры. А мне уже пора бежать, опаздываю. Он оставил телефон?

— Да.

— Хорошо. Не придется рыться в книжке. Ладно. Передайте, что я извиняюсь, и что мне очень некогда, и что я дышла на след слона.

— Простите, как вы сказали?

— Вышла на след слона. Так и скажите.

— Да-да, — откликнулась мисс Ливингстон, пристально посмотрев на свою хозяйку. Нет, все-таки ей не зря иногда кажется, что миссис Оливер немного не в себе, хоть и знаменитая писательница.

— Знаете, охотиться на слонов, оказывается, страшно увлекательно.

Она перешла в гостиную и схватила первую попавшуюся записную книжку, из кучи книжек, сваленных на софе. После того как миссис Оливер просматривала их накануне вечером, вид у них стал еще более истерзанным.

— Ну, с кого-то ведь придется начать, — сказала она. — Почему бы не с Джулии, если она, конечно, с тех пор окончательно не свихнулась. У нее иногда проскальзывают здравые соображения, к тому же она жила где-то рядом с Равенскрофтами. Да, пожалуй, начну с Джулии.

— Вам надо подписать четыре письма, — сказала мисс Ливингстон.

— Мне сейчас не до писем. Убегаю. Надо срочно ехать в Хэмптон-Корт[324], а это такая даль!

Почтенная[325] Джулия Карстейрз, не без труда выбравшись из кресла (те, кому за семьдесят, знают, как трудно вставать на ноги, когда засидишься, а то и вздремнешь ненароком), прищурившись, пыталась разглядеть, кто же к ней пожаловал. О ком это доложила ее верная прислуга, обитавшая вместе с ней в квартире, которую она занимала в качестве члена общества «Дома для привилегированных особ». Слух ее с годами слегка притупился, и она не уловила имени. Миссис Гулливер? Но никакой миссис Гулливер она не знает. Она нетвердым шагом двинулась к гостье, старательно в нее вглядываясь.

— Вы вряд ли меня вспомните — мы столько лет не виделись.

Как многие старые люди, миссис Карстейрз помнила голоса гораздо лучше, чем лица.

— Не может быть! — воскликнула она. — Неужто Ариадна?! Дорогая, как я рада вас видеть!

После долгих и сердечных приветствий миссис Оливер объяснила:

— Вот, случайно оказалась в ваших краях. У меня была встреча — недалеко отсюда. И вдруг я сообразила, что это совсем рядом с вашим домом. Чудесная квартирка, — добавила она, осматриваясь.

— Сносная, — сказала миссис Карстейрз. — Не так хороша, как хотелось бы, но есть, безусловно, и свои преимущества. Мебель можно привезти свою, и питаться в ресторане, хотя, разумеется, можно обедать и у себя. И еще тут прелестный парк. Да что же вы стоите! Садитесь — вон туда. Я читала, что вы недавно были на торжественном ленче. Нет, надо же, подумайте: только про вас прочла и нате! — вы тут как тут. Вот чудеса!

— И не говорите, — сказала миссис Оливер, усаживаясь. — Жизнь вообще удивительная штука.

— Вы так в Лондоне и живете? — сочувственно спросила миссис Карстейрз.

— Да, представьте, — ответила миссис Оливер, а затем перешла к заранее обдуманному плану, что заставило ее вспомнить давно забытые уроки танцев — в далеком детстве. Как они разучивали кадриль. Первая фигура: шаг вперед, шаг назад, взялись за руки, двойной поворот, кружимся на месте — и так далее.

Она осведомилась, как поживает дочь миссис Карстейрз и двое ее внучат, потом спросила, что поделывает ее младшая дочь. Выяснилось, что уезжает в Новую Зеландию. Миссис Карстейрз только запамятовала, куда именно. У нее там какие-то научные исследования. Почтенная леди нажала кнопку электрического звонка, укрепленного на ручке кресла, и велела Эмме подать чай. Миссис Оливер умоляла ее не беспокоиться, но Джулия Карстейрз была непреклонна:

— Вы непременно должны выпить чаю, Ариадна.

И хозяйка и гостья чувствовали себя все более непринужденно. Вторая и третья фигуры кадрили. Старые друзья. Дети общих знакомых. Друзья, которых, увы, больше с нами нет.

— Да, столько лет прошло… И когда же мы с вами виделись последний раз? — поинтересовалась миссис Карстейрз.

— По-моему — на свадьбе Льюэллинов, — сказала миссис Оливер.

— Ну да, ну да. Мойра была подружкой невесты и выглядела ужасно. Всех подружек вырядили тогда в платья абрикосового цвета, причем самого ужасного оттенка.

— О да, он их просто всех убивал.

— И все же теперь таких чудных свадеб не увидишь. Теперь в почете оригинальность. Мою приятельницу недавно пригласили на свадьбу. Так жених был в каком-то балахоне из плиссированного атласа с кружевным воротником. Из валансьенских кружев[326], как я поняла. Оригинально. А невеста — в брючном костюме! В белом, конечно, но с узором из зеленого трилистника[327]. Можете себе представить? Явиться в церковь в таком виде! На месте священника я бы их и венчать не стала.

Подали чай. Миссис Оливер перешла к главной фигуре кадрили:

— Я вчера виделась со своей крестницей, Селией Равенскрофт. Вы помните Равенскрофтов? Конечно, это было так давно…

— Равенскрофты? Погодите-ка… Это не их ли нашли… гм… Кажется, в полиции решили, что это двойное самоубийство, верно? Все произошло рядом с их домом, кажется, он назывался «Дом у обрыва».

— Какая у вас прекрасная память, Джулия! — искренне восхитилась миссис Оливер.

— На память я никогда не жаловалась. Хотя имена порой не сразу вспомнишь. Это была ужасная трагедия, не правда ли?

— О да, просто нет слов.

— Одна из моих кузин очень с ними дружила — в бытность их в Малайе. Вы ее знаете — Родди Фостер. Генерал Равенскрофт сделал блестящую карьеру. Помнится, он был изрядно глуховат. Но это уже, когда ушел в отставку. Не всегда мог расслышать, что ему говорили.

— Значит, вы их хорошо помните?