Агата Кристи - Пассажирка из Франкфурта. Немезида. Слоны помнят все

— Чутье на зло, — задумчиво повторил профессор Вэнстед. — Что ж, если почуете зло, прошу вас, обязательно поставьте меня в известность. Сам-то я, пожалуй, такими талантами не обладаю. Распознать болезнь — это куда ни шло, а вот зло — нет, тем более если оно гнездится вот здесь. — И он постучал пальцем по лбу.

— Давайте я вам расскажу, как я оказалась связанной с этим делом, — сказала мисс Марпл. — После смерти мистера Рафиля его душеприказчики назначили мне встречу и ознакомили меня с его предложением. Мне передали его письмо, но там ничего толком не было сказано. Затем на некоторое время наступило затишье. Потом я получила письмо от нашей туристской компании, где говорилось, что мистер Рафиль оплатил это путешествие. Он был уверен, что я получу большое удовольствие от поездки, и решил устроить мне сюрприз. Я была крайне удивлена, но решила, что это и есть первый шаг, который мне следует предпринять. Раз мне было велено поехать в этот тур, то, вероятно, именно там я и должна была получить очередные указания или хотя бы намек на то, что делать дальше. И я думаю, что я их получила. Вчера — нет, позавчера — три дамы, живущие здесь, любезно пригласили меня погостить. Мистер Рафиль написал им незадолго до своей смерти, что его очень близкая приятельница приедет сюда, и попросил приютить ее на два-три дня, так как в ее возрасте не стоит злоупотреблять тяжелыми маршрутами — карабкаться к этой древней башне.

— И вы восприняли это как указание, что вам нужно делать?

— Конечно, — сказала мисс Марпл. — Не в его стиле осыпать человека «бесполезными» благодеяниями. Нет. Он хотел, чтобы я остановилась в этом доме.

— Итак, вы приняли приглашение? А что дальше?

— Ничего, — сказала мисс Марпл. — Меня приютили три сестры.

— И что же, они действительно напоминают трех сестер из «Макбета»?

— Я этого ожидала, — сказала мисс Марпл, — но мне так не показалось. Пока что сложно судить. Пожалуй, они могли бы сойти — то есть они могли бы быть… Понимаете, они производят впечатление самых обыкновенных женщин. Но вот в интерьер дома они как-то не вписываются. Дом ведь раньше принадлежал их дяде, и они переехали туда несколько лет назад. Живут они очень скромно, почти бедно, приветливы, в общем, в них нет ничего особо интересного. Мне показалось, что они не очень хорошо знали мистера Рафиля. О чем бы я их ни спрашивала, они так ничего толком и не смогли ответить.

— Значит, вы у них ничего не узнали?

— Нет, кое-что узнала, но не от них. А от их старой служанки, она вспоминала, что там было при их дядюшке. Нет, мистера Рафиля она знала лишь понаслышке. Но, когда речь зашла об убийстве, дала себе волю: мол, вес это началось, когда к ним приехал этот негодяй, сын мистера Рафиля, а девушка возьми да и влюбись в него, и как он ее задушил, и как все это было ужасно. «Звони во все колокола» — вдруг вспомнила мисс Марпл присловье своей юности, конечно, в самых черных тонах — но та история и вправду была страшная, к тому же полиция, кажется, приписывает ему не только это убийство…

— И вы не обнаружили никакой связи с тремя сестрами?

— Нет — только то, что они были опекуншами девушки и души в ней не чаяли. Больше ничего…

— Они могли бы что-то знать… о другом мужчине?

— Нам бы это было очень удобно, не правда ли? Другой мужчина, настоящий зверь, не дрогнув, задушил девушку и размозжил ей голову. Скажем, из ревности. Некоторых мужчин ревность доводит до безумия. Такое случается не так редко…

— И больше ничего примечательного, пока вы там гостили, не случилось?

— Одна из сестер, младшая по-моему, — все время говорила про сад. Сначала я подумала, что она тоже страстная садовница, да только вряд ли — она даже названия растений путала, а большинство ей вообще было в новинку — я спросила ее, например, знает ли она один декоративный кустарник. Очень редкий. Да-да, говорит она, это такая красота… Только слишком уж хрупкие ветки, говорю я, и она — соглашается! Она абсолютно ничего не смыслит в садоводстве. Кстати, это мне напомнило…

— Что?

— Вы только не подумайте, что я совсем помешалась на садоводстве, просто я этому уделяла довольно много времени. Я и о птицах кое-что знаю — очень люблю за ними наблюдать — в бинокль. Но о цветах, пожалуй, знаю больше.

— Думаю, сейчас вас беспокоит что-то, связанное именно с садами?

— Да. Вы обратили внимание на двух наших попутчиц? Мисс Барроу и мисс Кук?

— В общем, да. Как на всех остальных. Парочка старых дев, решивших попутешествовать вместе.

— Совершенно верно. Так вот, меня сразу как-то насторожила мисс Кук. По крайней мере, под этой фамилией она записана в списке.

— А что — у нее есть другая?

— Полагаю, что есть. Она — та самая женщина, что заходила ко мне — точнее, проходила мимо моего участка в Сент-Мэри-Мид — там, где я живу. Она остановилась возле забора, похвалила мой сад и стала сетовать на нерадивость садовников. Сказала, что она живет у одной дамы, недавно переехавшей в нашу деревню. Ну и добавила, что среди прочих ее обязанностей уход за садом. Но сдается мне, — сказала мисс Марпл, — сдается мне, что все это неправда. И что она абсолютно не смыслит в садоводстве. Я сразу это поняла.

— Как вы думаете, зачем ей понадобился весь этот спектакль?

— Тогда я никак не могла понять. Она сказала, что ее фамилия Бартлетт… А фамилия женщины, у которой она будто бы жила, начинается с «Г» — сейчас я запамятовала. И прическа у нее была совсем другая — и волосы были темные, и одета она была иначе. Совсем другой стиль. Когда мы садились в автобус я сразу ее и не узнала. И все же ее лицо показалось мне знакомым. А потом я вдруг вспомнила. В общем я ее не узнала из-за крашеных волос. Я ей сказала, где видела ее раньше, и она призналась, что была в Сент-Мэри-Мид, но сделала вид, что меня не узнает.

— И что вы обо всем этом думаете?

— Ну, в одном я уверена — мисс Кук (раз уж она теперь так себя называет) явилась в Сент-Мэри-Мид, чтобы взглянуть на меня, чтобы сразу узнать при следующей встрече…

— Но зачем?

— Не знаю. Хотя, пожалуй, могу назвать две возможных причины. И одна из них мне совсем не нравится.

— Признаться, мне тоже.

Последовала долгая пауза, потом профессор Вэнстед сказал:

— Меня очень насторожило то, что произошло с Элизабет Темпл. Вы с ней успели поговорить — до того?

— Да, успела… Когда ей станет лучше, я обязательно спрошу ее еще кое о чем — думаю она многое могла бы рассказать… о той девушке… Она ведь уже кое-что мне о ней рассказала. Оказывается, девушка училась в ее школе и собиралась выйти замуж за сына мистера Рафиля — только вот вместо свадьбы случилось такое… Я спросила, что послужило причиной ее смерти, и мисс Темпл ответила: «Любовь». Сначала я подумала, что она покончила с собой — но оказалось, что ее убили. Возможно, из ревности. В нее был влюблен кто-то еще. Именно этого человека мы и должны отыскать. Может быть, мисс Темпл знает, кто он такой.

— И кроме этого «ревнивца» вы больше никого не подозреваете?

— Ну не наших же спутников, — а тем более этих сестер. Мне вообще кажется, что нам пока рано еще кого-то подозревать. Нам нужна информация. Взять тех же сестер… одна из них могла случайно что-то услышать. Клотильда несколько раз брала девушку с собой за границу. Значит, она может знать о чем-то, что могло произойти во время их поездок. Или, возможно, они говорили о каких-то ее знакомых или о чем-то вообще не связанном со «Старой усадьбой». Все это так сложно — ведь нужным сведениям как правило не придаешь большого значения. Средняя их сестра, миссис Глинн, редко наезжала в поместье, но она могла что-то слышать от своего мужа или от его родственников. Она, очевидно, знала девушку, не так хорошо, как Клотильда и Антея. Но совсем не исключено, что ей известно что-то существенное. Их младшая сестра немного со странностями, все время витает в облаках, и, мне кажется, вообще ничего не помнит. Но и она, вполне могла запомнить что-то важное — о ее кавалерах, или друзьях. Ну… и потом… может она как-нибудь видела ее с незнакомым мужчиной. Кстати, вон она, легка на помине, идет около гостиницы.

Как мисс Марпл ни была увлечена беседой с профессором, она не могла изменить своей давней привычке наблюдать за всем, что происходит вокруг. Любой прохожий — спешил ли он куда-то или болтался без дела — сразу же становился объектом ее наблюдения.

— Антея Бредбери-Скотт — вон та дама, со свертком. Должно быть, идет на почту. Ведь почта за углом, да?

— Действительно похожа на помешанную, — сказал профессор Вэнстед. — Распущенные волосы — к тому же седые — ни дать, ни взять Офелия в пятьдесят.

— Я тоже, когда увидела ее в первый раз, вспомнила про Офелию. О Господи, что же мне теперь делать? Остаться на пару дней, в «Золотом Вепре», или продолжить путешествие… Пойди отыщи иголку в сене… Правда если шарить достаточно долго, возможно, что-нибудь и нашаришь — вот только можно все руки исколоть.

Миссис Сэндборн возвратилась к тому времени, когда вся группа усаживалась за ленч. Новости были плохие: мисс Темпл все еще была без сознания. О том, чтобы забрать ее из больницы в ближайшие дни, и речи быть не могло.

Сообщив печальную весть, миссис Сэндборн перешла к делам туристическим. Назвала удобные поезда, которыми желающие могли вернуться в Лондон и предложила очень неплохой вариант для тех, кто готов завтра продолжить путешествие. У нее был и список подходящих экскурсий в окрестности города на вторую половину сегодняшнего дня — для небольших групп будут наняты автомобили.

Когда все выходили из столовой, профессор Вэнстед отвел мисс Марпл в сторону.