Агата Кристи - Пассажирка из Франкфурта. Немезида. Слоны помнят все

— Довольно странное происшествие, не правда ли? — заметил Четвинд.

— Во всяком случае, раньше со мной такого не случалось, — сказал Стаффорд Най. — Надеюсь, и впредь Бог помилует. А то, знаете ли, чувствуешь себя полнейшим идиотом. Не говоря уже о головной боли. Там был доктор и какое-то существо в белом халате — медсестра, должно быть. На самом деле зелье оказалось совсем безобидным. У меня просто вытащили бумажник с деньгами и паспорт. Приятного, как вы понимаете, мало. Хорошо хоть, денег было немного. Аккредитивы лежали в нагрудном кармане. Правда, когда теряешь паспорт, потом возни не оберешься с разными там бумажками. Но у меня были с собой письма и кое-какие документы, так что засвидетельствовать свою личность мне труда не составило. В конце концов все утряслось, и я полетел дальше.

— И все же крайне неприятный для вас инцидент, — заметил Четвинд. — Я имею в виду ваше общественное положение. — В его голосе слышалось явное неодобрение.

— О да, — сказал Стаффорд Най. — Выставляет меня в не слишком выгодном свете. Заставляет выглядеть не таким солидным человеком, каким должно быть лицо моего э-э-э… общественного положения. — Эта мысль, кажется, его позабавила.

— Вы не интересовались, часто ли у них случаются подобные происшествия?

— Как-то в голову не пришло. Да нет, едва ли. Если уж у кого-то есть склонность лазить по чужим карманам, и он видит спящего человека, при наличии известного опыта и удачи ему ничего не стоит вытащить у бедолаги бумажник.

— Потеря паспорта — чрезвычайно неприятный инцидент.

— Да, теперь придется выправлять новый. И, видимо, давать по поводу этой истории бесконечные объяснения. Ведь она — давайте смотреть правде в лицо, Четвинд, — выставляет меня в довольно невыгодном свете, да?

— Ну, это же не ваша вина, мой дорогой друг. Не вините себя. Это могло произойти с каждым, буквально с каждым.

— Вы очень великодушны, благодарю вас, — сказал Стаффорд Най, ласково улыбаясь. — Однако я получил хороший урок.

— А вам не кажется, что кому-то был нужен именно ваш паспорт?

— Не думаю, — сказал Стаффорд Най. — Да и зачем? Разве чтобы досадить мне — но это вряд ли. Или кому-то понадобилась моя фотография, что совсем уже маловероятно.

— А вы не заметили кого-нибудь из знакомых в этом — где вы там застряли? — ах да, во Франкфурте?

— Да нет, абсолютно никого не заметил.

— Вы с кем-нибудь разговаривали?

— Не то чтобы разговаривал. Так, перекинулся парой слов с одной приятной дамой; у нее еще была маленькая дочка. Помог развлечь малышку. Они из Вигана, кажется. Летели в Австралию. Больше никого не припомню.

— Совсем никого?

— Ну, еще какая-то особа пыталась выведать у меня, где лучше изучать историю Египта. Я сказал, что понятия не имею. Посоветовал обратиться в Британский музей[20]. Ах да, еще немного поспорил с каким-то типом, судя по всему, ярым противником вивисекции[21]. Уж очень он всех допек своими причитаниями.

— И все же складывается впечатление, что за всем этим что-то кроется.

— За чем за этим?

— Ну… за усыплением…

— Я бы не стал драматизировать, — сказал сэр Стаффорд. — Давайте предоставим это газетчикам — они народ ушлый. Разумеется, история совершенно дурацкая. Так что, ради всего святого, забудьте о ней. Теперь, когда это попало в прессу, все и так примутся донимать меня расспросами. Кстати, как поживает старина Лейланд? Что он собирается предпринять? Мне тут о нем кое-что рассказали… Он ведь любит иногда пооткровенничать.

Они еще немного посудачили о делах своего министерства, и минут через десять сэр Стаффорд встал, намереваясь откланяться.

— У меня сегодня еще масса дел, — пояснил он. — Надо купить подарки родным. Вы же знаете, если человек побывал в Малайе, все ждут от него экзотических подарков. Схожу, пожалуй, в «Либертиз»[22]. У них там большой выбор подобного рода безделушек.

В коридоре он весело кивнул двум хорошо знакомым джентльменам, дожидавшимся аудиенции. После его ухода Четвинд снял телефонную трубку и сказал секретарше:

— Попросите полковника Манро.

Полковник Манро прибыл не один — его сопровождал мужчина средних лет.

— Не помню, знакомы ли вы с Хоршэмом, — начал он. — Служба безопасности.

— Кажется, мы встречались, — сказал Четвинд.

— Вы поговорили с Наем? — спросил полковник. — Как по-вашему, в этой франкфуртской истории что-то есть? Что могло бы нас заинтересовать, разумеется.

— Не думаю, — сказал Четвинд. — Ему немного не по себе. Считает, что выставил себя круглым идиотом. И он совершенно прав.

Человек по имени Хоршэм кивнул головой, затем, на всякий случай, добавил:

— Вот как?

— Вы со мной не согласны? — осведомился Четвинд.

— Ну почему же. И все-таки, — продолжил Хоршэм, — идиотом его никак не назовешь, а?

Четвинд пожал плечами.

— Всякое в жизни бывает, — ответил он.

— Безусловно, — вступил в разговор полковник Манро, — совершенно с вами согласен. Но мне всегда почему-то казалось, что Най не совсем предсказуем. Понимаете ли, его взгляды могут оказаться не вполне… мм… благонадежными.

— У нас на него ничего нет, — сказал Хоршэм. — То есть ничего конкретного.

— Да нет же, я не это имел в виду. Совсем не это, — сказал Четвинд. — Просто — как бы это сказать? — он не всегда сохраняет подобающую серьезность.

Мистер Хоршэм носил усы. Он считал, что усы — вещь полезная. И уж во всяком случае, незаменимая, когда приходится прятать улыбку.

— Человек он далеко не глупый, — сказал Манро. — Ума ему не занимать, поверьте. Или вам кажется, что в этом деле есть что-то подозрительное?

— С его стороны? Как будто нет.

— Вы все проверили, Хоршэм?

— Еще нет. Времени было мало. Кажется, все в порядке, хотя его паспортом действительно кто-то воспользовался.

— Воспользовался? Каким образом?

— Зарегистрировавшись в Хитроу[23].

— То есть кто-то пытался выдать себя за сэра Стаффорда Ная?

— Нет, нет, — сказал Хоршэм. — Ничего такого. Просто кто-то прошел регистрацию по его паспорту. Понимаете, никто ничего даже не заподозрил. А в это время сам сэр Най, насколько я понимаю, преспокойненько дремал благодаря зелью, которое ему подсыпали. Во Франкфурте.

— Короче говоря, кто-то выкрал у него паспорт, сел в самолет и попал под его именем в Англию?

— Скорее всего, — сказал Манро, — так оно и было. Либо кто-то вытащил у него бумажник, а паспорт там оказался случайно, либо охотились именно за паспортом. Увидев, что сэр Стаффорд отошел, подсыпал ему в стакан порошок, дождался, пока тот подействует, и выкрал бумажник.

— Но ведь должны же были при регистрации хотя бы заглянуть в паспорт! Как они могли не заметить, что на фотографии совсем другой человек? — сказал Четвинд.

— Ну, разумеется, какое-то сходство должно было быть, — сказал Хоршэм. — Сэра Ная к тому времени, вероятно, еще не хватились, и на предъявителя его паспорта попросту не обратили внимания. Когда вылет задерживается, народ с этого рейса валит толпой. А человек был похож на фотографию в паспорте. Вот и все. Взглянули мельком и вернули — проходите. Обычно они высматривают иностранцев, почти не обращая внимания на соотечественников. Темные волосы, голубые глаза, чисто выбрит, рост соответствует — большего им и не надо. Он не числится в списке нежелательных иностранцев или прочих подозрительных лиц.

— Понимаю. И все же трудно представить, что человек, укравший бумажник, решился воспользоваться и паспортом. Слишком уж это рискованно.

— Согласен, — сказал Хоршэм. — Это самый странный пункт во всей истории. Разумеется, мы над этим работаем. Задаем кое-какие вопросы — там, здесь…

— А ваше личное мнение?

— Мне бы пока не хотелось его высказывать, — сказал Хоршэм. — Рано еще делать выводы. В таких делах поспешность ни к чему.

— Все эти спецслужбы одинаковы, сказал полковник Манро, когда Хоршэм вышел из кабинета. — Ни черта от них не узнаешь.

— Это-то как раз естественно, — сказал Четвинд. — Он боится ошибиться.

Четвинд был осторожен, как и подобает политику.

— Хоршэм свое дело знает, — сказал Манро. — И на очень хорошем счету. Он не из тех, кто ошибается.

Сэр Стаффорд Най возвратился домой. Высокая полная женщина бросилась к нему из кухни с радостными приветствиями.

— С благополучным возвращением, сэр. Ох уж эти мне самолеты! Никогда не знаешь, чего от них ждать, верно?

— Вы совершенно правы, миссис Уоррит, — сказал сэр Стаффорд Най. — Мой, например, опоздал на целых два часа.

— Ну в точности как машины, да? — подхватила миссис Уоррит. — Вечно у них что-нибудь ломается. Только в небе-то куда страшнее, верно? Там на обочину не съедешь, деваться некуда. Я сама ни за что бы не полетела, честное слово. Я тут кое-что заказала, — продолжала она. — Вроде ничего не забыла. Яйца, масло, кофе, чай… — Она сыпала словами со скоростью гида, показывающего туристам дворец фараонов. Вот! — заключила миссис Уоррит, едва переводя дыхание. — Думаю, это все, что вам может понадобиться. Я и французскую горчицу заказала.

— Надеюсь, не «Дижон»? Вечно они норовят всучить вам «Дижон».

— Нет, я взяла «Эстер Драгон», вы же ее любите, верно, сэр?

— Обожаю, — сказал сэр Стаффорд, — вы просто сокровище.

Польщенная миссис Уоррит вернулась в кухню, а сэр Стаффорд Най взялся за ручку двери, которая вела в его спальню.

— А еще я отдала ваше платье джентльмену, который за ним заходил. Я все правильно сделала, да, сэр?