— Эдвард? — сказал Роберт Шорхэм. Речь его снова стала неясной, он сделал знак рукой, и мисс Нойман тут же пришла на помощь.

— Эдвард? Он спрашивает — вы Эдвард Альтамаунт?

Шорхэм снова заговорил, и она повторяла за ним:

— Он спрашивает, действительно ли вы, лорд Альтамаунт, с чистым сердцем и по здравом размышлении настаиваете на том, чтобы он передал «проект Бенво» в ваше распоряжение? Он говорит, — она замолчала, внимательно слушая, — он говорит, что вы — единственный из общественных деятелей, которому он когда-либо доверял. Если вы этого хотите…

Джеймс Клийк внезапно вскочил на ноги. Вне себя от волнения, он молнией метнулся к креслу лорда Альтамаунта.

— Позвольте помочь вам, сэр. Вам плохо. Вы больны. Посторонитесь, мисс Нойман, прошу вас. Я… я должен быть рядом с ним. У меня тут его лекарства. Я знаю, что делать…

Он быстро вытащил из кармана шприц.

— Если не сделать укол немедленно, будет слишком поздно… — Он схватил лорда Альтамаунта за руку, закатал рукав, схватил пальцами складку кожи и приготовился ввести шприц.

Но тут Хоршэм, оттолкнув полковника Манро, в два прыжка подскочил к креслу лорда Альтамаунта — его пальцы сомкнулись на запястье Джеймса Клийка, заставив его выронить шприц. Клийк вырывался, но Хоршэм был гораздо сильнее. Да и Манро подоспел вовремя.

— Так это ты, Джеймс Клийк! — сказал он. — Ученик, предавший своего учителя. За сколько сребреников, Клийк?

Мисс Нойман отбежала к двери — распахнула ее и громко позвала:

— Сестра! Идите скорее сюда!

Сиделка вбежала. Она бросила быстрый взгляд на профессора Шорхэма, но он отмахнулся от нее и указал в другую сторону, где Хоршэм и Манро все еще держали вырывающегося Клийка.

Шорхэм выдавил из себя:

— Это Альтамаунт. Сердечный приступ.

— Ни черта это не приступ! — зарычал Манро. — Это покушение на убийство. — Он вдруг замолк.

— Подержите-ка его, — бросил он Хоршэму и ринулся к сиделке. — Миссис Кортмэн? Когда это вы успели заделаться сиделкой? Мы как-то потеряли вас из виду с тех пор, как вы улизнули от нас в Балтиморе[213].

Милли Джин пыталась что-то вытащить из кармана. Наконец она выхватила оттуда небольшой пистолет. Она взглянула было на Шорхэма, но его заслонял Манро и Лиза Нойман.

Джеймс Клийк закричал что было сил:

— В Альтамаунта, Жуанита! Скорей — в Альтамаунта!

Она выстрелила навскидку.

— Отличный выстрел, черт побери, — пробормотал Джеймс Клийк.

Лорд Альтамаунт получил классическое образование. Он взглянул на Джеймса Клийка и слабеющим голосом прошептал:

— Джейми? Et tu, Brute?[214] — и откинулся на спинку своего кресла.

2

Доктор Мак-Калл ох смотрел на присутствующих несколько растерянно, не зная, что ему говорить или делать. Сегодняшний вечер завершился для него рядом неожиданных сюрпризов.

К нему подошла Лиза Нойман и поставила перед ним стакан.

— Горячий пунш, — сказала она.

— Я всегда говорил, что вы — редкостная женщина, Лиза. — Он с удовольствием отхлебнул из стакана.

— Должен признаться, мне было бы любопытно узнать, что тут происходит — но как я уже понял, это большой секрет и вряд ли кто собирается меня в него посвещать.

— А наш профессор? Ему это не повредило, как вы думаете?

— Профессор? Он ласково посмотрел в глаза, полные тревоги. — Он в отличной форме. Я думаю, все это пошло ему на пользу.

— Я боялась, что шок может…

— Я в полном порядке, — сказал Шорхэм. — Шоковая терапия — вот что мне было нужно. Я чувствую себя — как бы это сказать — живым, как раньше. — Он и сам был явно удивлен.

Мак-Каллох сказал Лизе:

— Заметили, как у него окреп голос? Для таких пациентов самое страшное — апатия. Хотите знать, что ему необходимо? Работа. Музыка, конечно, вещь хорошая — он мог получать от жизни хоть какое-то удовольствие. Но ведь его мозг — это такая силища! И для него нужна постоянная нагрузка. Так что дайте ему возможность работать, если сумеете.

Она смотрела на него с сомнением, и он ободряюще кивнул.

— Послушайте, Мак-Каллох, — сказал полковник Манро, — пожалуй, мы все же должны вам кое-что объяснить, хотя, как вы правильно заметили, в верхах от нас требуют-строгой секретности… Кончина лорда Альтамаунта… — Он замялся.

— Имейте в виду, что умер он не от пули, — сказал доктор. — Его убил шок.

Конечно, шприц мог бы убить наверняка — стрихнин. Тот молодой человек…

— Я едва успел его обезвредить, — заметил Хоршэм.

— Значит, он-то и был змеей подколодной?

— Да. Лорд всецело ему доверял, относился, как к собственному сыну, целых семь лет. Сын одного из ближайших друзей Альтамаунта…

— Всякое бывает. А дамочка с ним заодно, как я понял?

— Да. Устроилась сюда по поддельным рекомендациям. К тому же находится в розыске за убийство.

— За убийство?

— Именно. Убийство мужа, Сэма Кортмэна, американского посла. Застрелила его прямо у дверей посольства — и сказала, что это сделали какие-то молодые люди.

— А что ее на это толкнуло? Политика или семейные неурядицы?

— Мы думаем, что он проведал про некоторые ее дела.

— Я бы сказал, что он учуял измену, — сказал Хоршэм. — А вместо интрижки разворошил шпионское гнездо во главе с собственной женой.

Он никак не мог сообразить, что надо делать. Славный малый, но тугодум — а у нее хватило ума действовать без промедления. А какая она актриса, как разыграла сцену с рыданиями на кладбище, среди памятников!

— Памятников… — эхом откликнулся профессор Шорхэм.

Все обернулись, слегка обеспокоенные его словами.

— Трудное слово, выговорить непросто — но я должен был. И вот что, Лиза, — пора нам взяться за работу, и поскорее.

— Но, Роберт…

— Я снова живу. Спросите-ка доктора, полезно мне бездельничать?..

Лиза испытующе взглянула на доктора.

— В таком случае вы снова впадете в апатию, и жить вам останется недолго.

— Слышали? — подмигнул Шорхэм Лизе. — Ме-методи-ка — методика современной медицины. Всех — даже бедняг, которые вот-вот отдадут Богу душу — заставлять работать…

Доктор Мак-Каллох расхохотался и встал.

— Вы недалеки от истины. Пришлю вам таблетки, они помогут.

— Я не стану их пить.

— Придется.

У дверей доктор остановился:

— Еще один вопрос, если можно. Как вам удалось так быстро сообщить полиции?

— Об этом позаботился майор Эндрюс, — сказал Манро. — Прибыл минута в минуту. Мы знали, что эта женщина где-то поблизости, но не ожидали, что она уже в доме.

— Ладно — мне пора. Вы меня не разыгрываете? Мне кажется, я вот-вот проснусь, словно задремал, читая триллер. Шпионы, убийства, предатели, агенты вражеских разведок, ученые… — Он покачал головой и вышел.

Все молчали.

Профессор Шорхэм медленно, отчетливо выговорил:

— Снова за работу…

Лиза сказала, как говорят все женщины во все времена:

— Роберт, ты должен быть осторожен…

— Некогда осторожничать. Как знать, сколько мне осталось… — И задумчиво повторил: — Памятники…

— Что вы хотите сказать? Вы уже второй раз это повторяете.

— Памятник? Да. Памятник Эдварду. Его мемориал! Мне всегда казалось, что у него лицо святого великомученика.

Казалось, Шорхэм позабыл обо всем, погрузившись в глубокую задумчивость.

— Хорошо бы связаться с Готтлибом. Если он еще жив. Замечательный сотрудник, с ним будет хорошо работать. С ним и с тобой, Лиза. Достань материалы из банка…

— Профессор Готтлиб жив. Он в Фонде Бейкера, Остин, Техас, — сказал мистер Робинсон.

— Вы говорите, что собираетесь над чем-то работать? — спросила Лиза.

— Ну да — над нашим Бенво! Это будет памятник Эдварду Альтамаунту. Ведь он отдал за него жизнь.

Эпилог

Сэр Стаффорд Най переписывал текст телеграммы уже в третий раз.

ДОГОВОРИЛСЯ СВАДЕБНОЙ ЦЕРЕМОНИИ ЧЕТВЕРГ БУДУЩЕЙ НЕДЕЛЕ ТЧК ЦЕРКВИ СВ КРИСТОФЕРА ДОЛИНЕ ЛОУЭР СТОУНТОН 14–30 ТРАДИЦИОННАЯ АНГЛИКАНСКАЯ СЛУЖБА ЕСЛИ ПРЕДПОЧИТАЕШЬ РИМСКО-КАТОЛИЧЕСКУЮ ИЛИ ГРЕЧЕСКО-ПРАВОСЛАВНУЮ ТЕЛЕГРАФИРУЙ ИНСТРУКЦИИ ТЧК ГДЕ ТЫ И ПОД КАКИМ ИМЕНЕМ ЖЕЛАЕШЬ ВЕНЧАТЬСЯ ТЧК МОЯ СВОЕВОЛЬНАЯ И УЖАСНО НЕПОСЛУШНАЯ ПЛЕМЯННИЦА ПЯТИ ЛЕТ ХОЧЕТ БЫТЬ ПОДРУЖКОЙ НЕВЕСТЫ ОНА СЛАВНАЯ ДЕВЧУШКА ЗОВУТ СИБИЛЛА ТКЧ МЕДОВЫЙ МЕСЯЦ ДОМА ПОЛАГАЮ ЧТО ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ МЫ ДОСТАТОЧНО ПОМОТАЛИСЬ ПО СВЕТУ ТЧК

ПАССАЖИР ИЗ ФРАНКФУРТА

СТАФФОРДУ НАЮ BXY42698

СОГЛАСНА ВИДЕТЬ ПОДРУЖКОЙ НЕВЕСТЫ СИБИЛЛУ ТЧК ПРЕДЛАГАЮ ПРИГЛАСИТЬ ТЕТУШКУ МАТИЛЬДУ НА РОЛЬ ГЛАВНОЙ ПОДРУЖКИ НЕВЕСТЫ ТЧК ЗАОДНО ПРИНИМАЮ ПРЕДЛОЖЕНИЕ РУКИ И СЕРДЦА СОГЛАСНА НА АНГЛИКАНСКУЮ ЦЕРКОВЬ ВПОЛНЕ РАЗДЕЛЯЮ ПЛАНЫ МЕДОВЫЙ МЕСЯЦ ТЧК НАСТАИВАЮ ПРИСУТСТВИИ ПАНДЫ ТЧК НЕ СТОИТ СООБЩАТЬ ГДЕ Я ТАК КАК МЕНЯ ТАМ УЖЕ НЕ БУДЕТ КОГДА ТЫ ПОЛУЧИШЬ ТЕЛЕГРАММУ ТЧК

МЭРИ ЭНН

— Ну, как я выгляжу? — нервно осведомился Стаффорд Най, глядя на себя в зеркало.

Он в последний раз перед церемонией примерял свой свадебный костюм.

— Не хуже любого другого жениха, — сказала леди Матильда. — Они все нервничают. В отличие от невест, которые совершенно неприкрыто торжествуют.

— А что, если она не приедет?

— Приедет.

— Мне как-то… как-то… не по себе. Что-то внутри…

— Не надо было набрасываться на паштет из гусиной печенки. Просто у тебя жениховский синдром. Да не томись ты так, Стаффи. Ты будешь в отличной форме к ночи… то есть я хочу сказать, что ты вполне придешь в себя, когда войдешь в церковь.