Агата Кристи - Пассажирка из Франкфурта. Немезида. Слоны помнят все

Белокурые гиганты перестроились с легкостью, которая свидетельствовала о привычной строевой муштре. Все встали. Только старуха осталась сидеть на своем троне, высоко подняв голову. Стаффорд Най отметил, что зал охвачен особым, почти паническим волнением.

Прочие гости или домочадцы — кто бы они ни были — исчезли с такой ловкостью, что напомнили Стаффорду Наю ящериц, ускользающих в трещины в стене. Золотоволосые юноши снова перестроились, мечи взлетели над головами, приветствуя повелительницу, она милостиво склонила голову, мечи вернулись в ножны, гвардейцы, получив разрешение, развернулись и, печатая шаг, вышли из зала. Она проводила их глазами, затем перевела взгляд сначала на Ренату, потом на Стаффорда Ная.

— Ну, как они вам? — сказала она. — Мои мальчики, мои юные воины, мои сыночки. Да, мои сыновья. У вас найдется слово, достойное их?

— Есть такое слово, — сказал Стаффорд Най. — Великолепие. — Он обратился к ней, как подобало обращаться к особе королевской крови: — Великолепие, мадам.

— Ах! — Она склонила голову, улыбнулась, и морщины разбежались по всему ее лицу. Это придало ей пугающее сходство с крокодилом.

«Чудовищная женщина, — подумал он, — чудовищная, просто дракон из страшной сказки. Неужели все это происходит на самом деле? Он никак не мог в это поверить. Или он находится еще в одном театре и в нем дают очередное представление?»

Двери с лязгом распахнулись. Отряд золотоволосых снова промаршировал в залу. На этот раз они не размахивали мечами — они пели. И мелодия и голоса поражали редкостной красотой.

После многих лет засилья поп-музыки услышать такое чудо… Стаффорд Най испытывал высочайшее наслаждение. Голоса один к одному. Ничего похожего на хриплый ор. Над ними работали настоящие маэстро вокала. Следили, чтобы их ученики не перенапрягали связки, не форсировали голос. Быть может, это и были юные герои нового мира, но музыку они исполняли вовсе не новую. Аранжировка «Хвалебного гимна». «Должно быть, где-то на галерее, огибающей залу наверху, спрятан оркестр», — подумал он. Это было попурри из вагнеровских тем. Мелодия «Хвалебного гимна» сменилась переливами темы «Рейна».

Отряд гвардейцев снова выстроился в два ряда, образовав коридор, по которому кто-то должен был торжественно прошествовать. Но на этот раз это была не престарелая императрица. Она осталась на своем троне в ожидании нового гостя.

И вот он вошел. При его появлении мелодия переменилась. Зазвучал мотив, который Стаффорд Най уже успел выучить наизусть. Тема «Юного Зигфрида». Зов рога Зигфрида, взмывающий ввысь во всей своей победительной юной славе, трубящий победу над новым миром, который он бросит к своим ногам.

Он вошел в распахнутую дверь и прошагал между двумя рядами своих преданных воинов — один из самых красивых молодых людей, каких только доводилось видеть Стаффорду Наю. Золотые кудри, голубые глаза, сложен как бог, и явился словно по мановению волшебной палочки, как существо из мира легенд. Мифы, герои, воскрешение, перевоплощение — в нем воплотилось все. В его красоте, в его силе, в его неподражаемой самоуверенности и дерзости.

Он прошествовал к трону и остановился прямо напротив едва не лопающейся от жира старухи, горой возвышавшейся над столом. Затем, изящно преклонив колено, поднес ее руку к губам, после чего вскочил и, вскинув руку в знакомом приветствии, испустил крик, который Стаффорд Най уже слышал в этом зале: «Хайль!» С немецким он был не в ладах, но все же как будто различил слова: «Славься, великая мать!»

Затем прекрасный юный герой огляделся. Ренату он явно узнал и не обратил на нее внимания, но, как только его взгляд упал на Стаффорда Ная, в нем зажегся острый интерес. Внимание, сказал себе Стаффорд Най. Внимание! Настал момент, когда он должен сыграть предназначенную ему роль. Только вот что это за роль, хотел бы он знать. За каким чертом его сюда понесло? Что ему нужно здесь, что нужно его спутнице? Зачем они приехали сюда?

Герой заговорил.

— Так, — сказал он, — у нас гости! — И добавил, с высокомерной улыбкой юнца, который уверен, что ему не найдется равных во всем мире: — Что ж, добро пожаловать!

Откуда-то из недр замка донесся звон большого колокола. В его гулком голосе не было ничего от похоронного звона, но звучал он как-то повелительно, словно созывая монастырскую братию на очередную службу.

— Пора и поспать, — сказала старуха. — Поспать. Встретимся завтра утром, в одиннадцать.

Она взглянула на Ренату и Стаффорда Ная.

— Вас проводят в ваши комнаты. Желаю вам крепкого сна.

Королева отпускала своих подданных.

Стаффорд Най увидел, как рука Ренаты взметнулась в фашистском приветствии, но адресовано оно было не Шарлотте, а златокудрому герою. Ему послышалось, что она произнесла: «Хайль Франц Иосиф!» Он точно скопировал ее жест и повторил вслед за ней: «Хайль!»

Шарлотта снова обратилась к ним:

— Вам бы не хотелось завтра утром прогуляться верхом по здешним лесам?

— Я мечтал об этом, — заявил Стаффорд Най.

— А как ты, детка?

— Я тоже.

— Что ж, прекрасно. Тогда до завтра. Доброй ночи вам обоим, рада, что могу видеть вас у себя. Франц Иосиф — дай мне руку. Мы идем в Китайский будуар. Нам еще о многом надо поговорить, ведь завтра утром ты уезжаешь.

Лакеи проводили Ренату и Стаффорда Ная в их апартаменты. Най немного помедлил на пороге. Нельзя ли им сейчас перекинуться парой слов? Но нет, не стоит. Пока они находятся в замке, лучше быть осторожнее. Как знать — может, стены этих комнат нашпигованы микрофонами.

Рано или поздно ему все равно придется кое о чем ее спросить. Многое из увиденного встревожило его, пробудив в душе новые мрачные опасения. Его уговорили, его втянули в какую-то игру. Но в какую? И кто здесь за главного?

Спальни были роскошные, но душные. От великолепных драпировок из атласа и бархата, среди которых многие были старинной работы, шел легкий душок тления, чуть сдобренный благовониями. Интересно, часто ли гостила здесь Рената…

Позавтракав в небольшой столовой на первом этаже, Стаффорд Най встретился с Ренатой, которая ждала его у подъезда. Лошади уже были поданы.

Оба они привезли с собой костюмы для верховой езды. По-видимому, все было тщательно и заранее продумано.

Они сели на лошадей и поехали по аллее, которая вела к воротам. Рената о чем-то разговаривала с конюхом, который привел лошадей.

— Он спрашивает, нужно ли нас сопровождать. Я сказала, что нет. Я знаю здесь все тропинки.

— Вот как. Вы бывали здесь раньше?

— В последнее время не слишком часто. А в детстве мне эти места были хорошо знакомы.

Он испытующе взглянул на нее. Она сделала вид, что не заметила этого взгляда. Они ехали бок о бок, и он любовался ее профилем — тонкий нос с горбинкой, стройная шея, горделиво вскинутая головка. И наездница она отличная, он сразу это заметил.

И все-таки нынче утром ему явно было не по себе. Только он никак не мог понять почему…

Он в который раз стал вспоминать зал аэропорта. Женщину, которая подошла к нему. Стакан пльзенского пива… Во всем этом не было ничего из ряда вон выходящего — ни в тот момент, ни потом. Конечно, он пошел на риск. Но с какой стати сейчас, когда все это уже в прошлом, что-то опять не дает ему покоя?

Они проскакали галопом по дорожке среди деревьев. Великолепный парк, чудесные леса. Он заметил вдали пасущихся оленей. Рай для охотника, рай для тех, кому мил давно канувший в прошлое образ жизни, рай, в котором живет… Кто живет? Змей? Так уж повелось с самого начала — где рай, там и змея. Он натянул повод, и обе лошади перешли на шаг. Они с Ренатой наконец-то были наедине — ни микрофонов, ни стен, которые имеют уши… Теперь оно настало — время задавать вопросы.

— Кто она? — спросил он требовательно. — Что из себя представляет?

— Ответ очень прост. Настолько прост, что вы будете разочарованы.

— Я слушаю.

— Она — это нефть. Медь. Золотые прииски в Южной Африке. Оружие в Швеции. Залежи урановых руд на севере. Разработки ядерного оружия, богатейшие пласты кобальта. Вот это все и есть — она.

— Очень странно, что я о ней ничего не слышал, не знал ни ее имени, ни… вообще ничего…

— Она не хочет, чтобы о ней знали.

— А разве можно утаить подобные вещи?

— Легче легкого, если в вашем распоряжении медь, и нефть, и радиоактивные руды, и оружие, и многое другое. Деньги могут обеспечить рекламу, но те же деньги помогают хранить инкогнито и оберегают тайны.

— А откуда она взялась?

— Ее дед — американец. Если не ошибаюсь, был железнодорожным магнатом. Возможно, одним из финансовых воротил. Все это уже стало достоянием истории, и докопаться до этого нелегко. Женился он на немке. Вы наверняка о ней слышали. Ее все называли Большая Белинда. Оружейные заводы, пароходные компании, вся индустриальная мощь Европы. Она унаследовала это от своего отца.

— Они владели несметными богатствами, — сказал сэр Стаффорд Най. — А значит, были всесильны. Вы это хотели сказать?

— Да. И имейте в виду, она унаследовала не только деньги, но и ум. Она умеет делать деньги. Она — блестящий организатор. К чему бы она ни прикоснулась, все умножается многократно. У нее громадные деньги, которые все время находятся в обороте. Деньги делают деньги. Конечно, она советуется с другими, интересуется их мнением, но в конце концов всегда поступает по-своему. И оказывается в выигрыше — капитал ее достиг невероятных размеров.

— Ну, это-то понятно. Когда капитал неимоверно велик, он обречен на непрерывный рост. Но чего она добивается? Какова ее цель?