Агата Кристи - Пассажирка из Франкфурта. Немезида. Слоны помнят все

— Понятно. Я тоже тогда был юнцом. Но уже работал вместе с отцом, хотя далеко не во всем был с ним согласен. То, чем он занимался, было для меня очень интересно, и я как мог ему помогал — замечательное было время… Но что вас конкретно интересует? Кстати, потом эта мисс стала миссис Джарроу.

— У нее, насколько мне известно, была сестра-близнец.

— Да. В то время мой отец как раз занимался этой темой. Он исследовал жизни однояйцовых близнецов — двойняшек, как их обычно называют. Тех, которые росли вместе, и тех, что в силу обстоятельств оказались в совершенно разных условиях. Он хотел выявить, насколько они сохраняют свое сходство и влияет ли разлука на совпадения, столь типичные в судьбах близнецов.

И представьте, те пары близнецов, которые практически друг друга не видели, ухитрялись примерно в одно и то же время влюбляться, жениться, болеть и прочее. Это поразительно! Но ведь вас, в сущности, это не это интересует?

— Да, — сказал Пуаро, — меня интересует вполне конкретный факт: несчастный случай с ее ребенком.

— А, вот оно что. По-моему, это было в графстве Суррей. Да, места там очень живописные, особенно в районе Кемберли[353]. В то время миссис Джарроу успела уже стать вдовой с двумя маленькими детьми. Хотя совсем еще молодая была. Муж у нее незадолго до того погиб — тоже несчастный случай. И она после этого стала…

— Не совсем в себе? — спросил Пуаро.

— Нет, не сказал бы. Просто у нее было сильное потрясение, и она никак не могла смириться с потерей. Но ее доктор считал, что она понемногу оправится. Однако время шло, а его подопечная никак не успокаивалась. Наоборот, у нее появились не совсем… адекватные реакции. Короче, он решил пригласить к ней моего отца. Отец обнаружил явные психические сдвиги и, поскольку такие больные опасны для окружающих, посоветовал поместить ее в специальный санаторий, где она будет под постоянным наблюдением и ей будет обеспечен квалифицированный уход. А после того, как утонул ее сын, мой отец стал просто настаивать на ее изоляции. Сын ее погиб из-за такой нелепости… По словам миссис Джарроу, ее дочь, которая была старше брата на пять лет, ударила его лопаткой, и он упал в пруд и захлебнулся. Дико, конечно, но дети часто ссорятся, и иногда просто не отдают себе отчет в том, что творят. Строго говоря, тут могла примешаться и ревность. Однако девочка всегда очень дружелюбно относилась к брату, с самого его рождения. А вот сама миссис Джарроу не хотела второго ребенка. Думала даже сделать аборт, но не нашла врача — тогда такие операции преследовались законом. Служанка и мальчик-рассыльный, который доставил телеграмму, утверждали, что малыша ударила мать, а не сестра. Служанка выглянула в этот момент в окно и видела все своими глазами. А в полиции потом сказала: «Бедняжка, она не ведала, что творит. С тех пор как хозяин умер, она сама не своя, ее совершенно не узнать».

Тем не менее после дознания вынесли вердикт — несчастный случай, на том и порешили; все знали, что дети вместе играли, могли повздорить, толкнуть друг дружку, так что, мол, несчастный случай. Тем бы все и кончилось, но потом пригласили моего отца, и он после длительной беседы с миссис Джарроу — у него были свои особые тесты — сделал однозначный вывод: смерть малыша — ее рук дело. Тогда он и предложил поместить ее в специальную лечебницу.

— А ваш отец был абсолютно уверен, что это сделала миссис Джарроу?

— Абсолютно. Должен сказать, что в то время мой отец был полностью уверен в том, что после определенного лечения возможно полное выздоровление пациента. Что впоследствии они могут вернуться домой и при соблюдении некоторых рекомендаций будут в состоянии жить нормальной жизнью. Поначалу это действительно подтверждалось, но позднее начались неприятности. Некоторые пациенты, вернувшиеся в свои семьи, мало-помалу снова впадали в болезненное состояние, и несколько раз это оборачивалось трагедией. Один случай моему отцу запомнился особенно. Женщина после лечения вернулась к подруге, с которой до этого жила. И примерно через полгода она сама вызвала доктора и сказала: «Я знаю, что вам это не понравится, и, возможно, вы даже вызовете полицию. Но это было повеление свыше. Я увидела, как сам Дьявол смотрит на меня глазами Хильды. И сразу поняла, что должна сделать. Убить ее». Ее подруга лежала в кресле — она ее задушила, а потом… в общем, глаз у нее уже не было. Конечно, она провела остаток жизни в сумасшедшем доме, но ни на минуту не раскаялась в своем преступлении, потому что была в полной уверенности, что на нее возложена великая миссия — уничтожить Дьявола.

Пуаро печально покачал головой. Доктор продолжал:

— Да… Так вот, я считаю, что, хотя Доротея Престон-Грей страдала более мягкой формой расстройства, чем та женщина, ей все же следовало жить под постоянным медицинским наблюдением. Однако мой отец был категорически со мной не согласен. Ее поместили в очень комфортабельный санаторий, где она получила превосходное лечение. Спустя несколько лет она была признана совершенно здоровой, ее выписали, и она стала жить обычной жизнью. К ней только была приставлена очень славная сиделка, которую все считали горничной. У нее появились новые друзья, потом она поехала за границу.

— В Малайю, — сказал Пуаро.

— Да. Я вижу, вам кое-что известно. Она поехала в Малайю и поселилась у своей сестры.

— И там произошла еще одна трагедия?

— Да. На этот раз жертвой стал соседский ребенок. Сначала полиция думала, что это ама, потом подозрение пало на одного из туземных слуг, кажется, носильщика. Но, в сущности, все соседи не сомневались, что это дело рук миссис Джарроу. Ее, видимо, толкнули на это какие-то болезненные фантазии. Но прямых свидетельств ее вины не было. И генерал — я забыл его фамилию…

— Равенскрофт, — подсказал Пуаро.

— Да-да, генерал Равенскрофт позаботился о том, чтобы переправить ее обратно в Англию и обеспечить ей очередной курс лечения. Вы это хотели узнать?

— Да, — сказал Пуаро, — в принципе я об этом уже слышал, но ведь знаете как полагаться на слухи… Я вот еще о чем хотел вас спросить. В данном случае речь идет о близнецах. Так вот — ее сестра, Маргарет Престон-Грей, впоследствии леди Равенскрофт… Могла ли она тоже страдать расстройством психики?

— Нет-нет, она была совершенно нормальна. Мой отец осматривал ее и несколько раз разговаривал — ведь ему часто встречались случаи почти идентичных болезней или психических нарушений у однояйцовых близнецов, которые в детстве были очень привязаны друг к другу.

— Вы сказали — в детстве?

— Да. В ряде случаев по мере их взросления любовь постепенно — а иногда и внезапно — превращалась почти что в ненависть. Под влиянием какого-нибудь нервного срыва или эмоционального кризиса, когда между сестрами вдруг появлялось какое-то яблоко раздора. Думаю, это как раз тот самый случай.

Генерал Равенскрофт — тогда еще молодой офицер — может быть, капитан, не знаю — влюбился без памяти в Доротею Престон-Грей, которая была необыкновенно хороша, по правде сказать, даже красивее сестры… И она ответила ему взаимностью. Но до официального обручения не дошло, потому что Равенскрофт довольно скоро стал отдавать предпочтение ее сестре, Маргарет, или Молли, так ее все называли. В конце концов предложение он сделал ей. В общем, как только он вернулся из очередной командировки, они поженились.

Мой отец не сомневался, что Долли сильно ревновала и завидовала счастью сестры, что она продолжала любить Алистера Равенскрофта. Однако ей удалось преодолеть свое чувство и она даже вышла замуж за другого — судя по всему, брак был вполне счастливый, и впоследствии она не раз гостила у Равенскрофтов — не только тогда, в Малайе, но и позже, когда они переехали в другую страну, по месту службы генерала, и уже здесь в Англии, после отставки. К тому времени она, по всем признакам, была вполне здорова. Что же касается Молли, то она, как и раньше, была предана своей сестре. Она готова была на все ради нее, очень по ней скучала и старалась видеться с ней как можно чаще, хотя генерал Равенскрофт был этим не очень доволен. Не исключено, что несколько неуравновешенная Долли признавалась в любви генералу, что, вероятно, очень его смущало. А его жена, я полагаю, была уверена, что ее сестра и думать забыла о ее муже.

— Насколько мне известно, миссис Джарроу гостила у Равенскрофтов недели за три до их самоубийства.

— Да, я в курсе. Тогда ее и настигла нежданная смерть. Она частенько бродила во сне. Однажды ночью она вышла из дома и забрела на заброшенную тропинку, которая вела к обрыву… Ее нашли на следующее утро и отправили в больницу, где она и умерла, не приходя в сознание. Молли, была, конечно, в ужасном состоянии. Но я вам прямо скажу: не верится мне, что это стало причиной самоубийства Равенскрофтов. Жили они счастливо, душа в душу. Как бы человек ни горевал по смерти своих близких, это вряд ли толкнет его на самоубийство. Тем более на двойное…

— Ну а если Маргарет Равенскрофт была причастна к смерти сестры? — спросил Пуаро.

— Бог ты мой! — сказал доктор Уиллоуби. — Да неужели вы подозреваете…

— Маргарет могла пойти следом за сестрой и столкнуть ее с обрыва.

— И слышать не хочу! — взорвался доктор Уиллоуби. — Полнейшая чушь.

— Человек подчас способен совершать немыслимые поступки, — возразил Пуаро. — Такова уж его природа.

Челтенхэм миссис Оливер очень понравился. Раньше она никогда сюда не наведывалась и была приятно удивлена. «Какое это счастье, — сказала она сама себе, — что в Англии еще остались дома, достойные называться „домами“».

Мысленно вернувшись в дни своей юности, она припомнила, что ее родные тетушки знавали кого-то из местных жителей. Главным образом отставных офицеров. Она вдруг подумала, что именно в таком месте приятно поселиться после многолетних скитаний по чужим краям. Здесь все было пропитано английской безмятежностью и покоем, на всем был отпечаток отменного вкуса — в общем, все располагало к приятной беседе.