Он принял решение.

— Хорошо, присылайте кого-нибудь ко мне, и я дам ему одну из своих картин. Это будет пейзаж. Выставите его в витрине, но картина не будет подписана. Никто не должен знать, что автор я. Я хочу знать реакцию коллекционеров. Если они не проявят интереса, вы вернете мне полотно. Если заинтересуются, я дам вам другие для организации выставки.

— Хорошо, мистер Грэг. У меня просто нет слов, чтобы выразить, какую радость вы мне доставили.

Криспин жестко посмотрел на него.

— Никто не должен знать автора этой картины. Это будет произведение неизвестного художника. Вы поняли?

Увидев блеск в его глазах, Кендрик вздрогнул.

— Все понятно, мистер Грэг, можете рассчитывать на меня. Если можно, мой служащий зайдет к вам во второй половине дня.

Подошел Джо и вручил Криспину пакет с красками.

— Я ему подберу что-нибудь, — ответил Грэг, забирая пакет. — Запишите на мой счет.

Он направился к выходу, попрощавшись со всеми кивком. Вдруг он остановился перед маленькой витриной, чтобы рассмотреть лежащий там на белом бархате предмет. Кендрик шел за ним, и его лицо просветлело.

— Ах, мистер Грэг! — воскликнул он. — Вы настоящий художник! Это исключительное украшение заставило вас остановиться.

Криспин смотрел на предмет. Он не понимал, почему тот привлек его внимание. Какая-то странная интуиция заставила его остановиться.

Предмет был примерно двенадцати сантиметров длиной. Это была узкая серебряная полоса с элегантными линиями, выполненная в форме кинжала, украшенная крошечными рубинами и изумрудами. Она была прикреплена к цепочке.

— Это культовая вещь, мистер Грэг. Очень модная в настоящее время. Я вам ее покажу. — Кендрик поднял стеклянную витрину. — Это точная копия той вещи, которую носил Сулейман Великий. Он опасался за свою жизнь. Это, мистер Грэг, секретное оружие. Это нож с выскальзывающим лезвием.

Криспин нахмурился:

— Да?

Кендрик взял нож и положил его на свою ладонь.

— Сулейман носил оружие в 1540 году. Оригинал, конечно. Кажется, он спас ему жизнь, когда на него напал убийца. Если хотите, Джо вам продемонстрирует инструмент. Это удивительно. — Подошел Джо. Кендрик надел цепь ему на шею. — Видите? Это предмет большой художественной ценности, но и не только произведение искусства. Джо!

Джо нажал на рубин, расположенный в торце рукоятки, и из серебряной безделушки выскочило тонкое узкое лезвие.

— Первый нож с выскальзывающим лезвием! Это смертоносное оружие и более острое, чем бритва. Это уникальная вещь, мистер Грэг.

Криспин смотрел на блестящее лезвие и чувствовал, как его охватывает сексуальное возбуждение. Ему совершенно необходима эта вещь!

— Сколько она стоит?

Кендрик не ожидал этого вопроса и четверть секунды колебался.

— Это уникальная вещь, мистер Грэг, музейная. Я…

— Сколько вы хотите? — сухо повторил Криспин.

— Я прошу пятьдесят тысяч долларов. Другой такой вещи в мире нет. Но для вас, если хотите приобрести… Скажем, сорок тысяч?

— Дайте его мне, — сказал Криспин Джо.

Тот нажал на изумруд, и лезвие спряталось. Джо поспешно снял с себя цепь и передал игрушку Криспину, который буквально вырвал ее из его рук…

Криспин надел цепочку на шею, подошел к зеркалу и посмотрел на себя.

Кендрик не спускал с него глаз. Купит ли он? Оригинал действительно носил Сулейман Великий. Кендрик видел его цветное изображение. В момент вдохновения он заказал своему лучшему мастеру копию. Эта копия стоила ему три тысячи долларов.

Криспин нажал на рубин, и лезвие тут же выскочило.

— Я вас прошу, будьте осторожны, мистер Грэг, — произнес Кендрик взволнованным голосом. — Это лезвие очень острое.

Криспин нажал на изумруд, и лезвие исчезло. Он повернулся и посмотрел на Кендрика. На его лице было странное выражение, которое Кендрик определить не мог, но ему почему-то стало неуютно.

— Я беру его за сорок тысяч, — сказал Криспин. — Запишите это на мой счет.

И он вышел на улицу.

Подошел Луи, исподтишка наблюдавший за этой сценой.

— Это было великолепно! — воскликнул он в экстазе. — Ты выдающийся продавец!

— В этом человеке что-то есть… — Кендрик замолчал и пожал плечами. Он только что заработал тридцать семь тысяч, зачем сплетничать по поводу Криспина Грэга. — Сегодня после полудня, Луи, ты съездишь к мистеру Грэгу за одним из его полотен. Мы его выставим. Хотя я ни во что не ставлю мнение Левенштейна, не нужно забывать, что он считал картины Грэга не имеющими никакой цены. Мы сами во всем разберемся. И потом, теперь мистер Грэг — один из наших клиентов.

Затем, все еще не освободившись от неприятного ощущения, которое он испытал при виде странного, чем-то пугающего лица Криспина, он медленно вернулся в свой кабинет.

После ста семидесяти звонков и восемнадцати визитов интерес жителей Парадиз-Сити к этому пиджаку несколько поуменьшился. В восемь утра Лепски, Джейкоби и Дасти сидели за своими столами. Накануне Лепски вернулся домой в час ночи. В гостиной все было перевернуто вверх дном. Пустая бутылка из-под виски стояла на столе. Повсюду — грязные стаканы, переполненные окурками пепельницы. Он прошел в спальню. Кэрол уже спала.

Послушав ее прерывистое, слегка посвистывающее дыхание, он решил, что она пьяна. Огорченный фиаско на телевидении, он улегся рядом и заснул.

Она еще спала, когда он с трудом поднялся, принял душ, оделся, сел в машину и приехал в управление в 7.30.

Джейкоби и Дасти пришли вслед за ним и вместе с ним принялись обрабатывать сведения, полученные после передачи. К десяти часам они закончили, но не продвинулись ни на шаг. Они нашли описание Кена Брэндона, Гарри Бентли и Сэма Мэкри, которых видели в таких пиджаках, но ни малейших указаний на четвертый, который принадлежал Сайросу Грэгу.

Лепски отодвинул стул и издал отвратительный звук, который оторвал от работы Джейкоби и Дасти.

— Ничего! Что за черт! А вы нашли что-нибудь?

Они покачали головой.

— Хорошо. Дасти, сходи к этим двум сборщикам вещей из Армии спасения и потряси их немного. Возможно, один из них врет.

Люкас кивнул и ушел. Лепски откинулся на спинку стула. Его беспокоила мысль, которая не имела ничего общего с работой копа. В будущем месяце день рождения Кэрол, но он забыл точную дату. Уже несколько дней это его беспокоило. Он хотел купить ей подарок и хотел преподнести его точно в день рождения. Он знал, что она будет капать ему на мозги несколько недель, если он ошибется не только датой, но и подарком. Любой ценой следовало этого избежать.

Он смутно помнил, что в прошлом году водил ее в роскошный ресторан. Может быть, метрдотель помнит точную дату? Но он сообразил, что не помнит названия ресторана. Он раздраженно ударил кулаком по столу.

Джейкоби знал его достаточно хорошо и понял, что это означает.

— Что-нибудь не так, Том?

— Да. Я никак не могу вспомнить дату рождения Кэрол.

— Послезавтра, — ответил не колеблясь Джейкоби.

Лепски даже подпрыгнул.

— Ты шутишь! Ее день рождения в будущем месяце!

— Послезавтра, десятого, — упорствовал Джейкоби. — У меня это записано.

— Что записано?

— Мы, евреи, несколько сентиментальны, — объяснил, улыбаясь, Джейкоби. — У отца все было записано. Он любил посылать поздравления или подарки друзьям. У меня тоже все записано в книжке. Так как Кэрол — жена моего друга, я ей уже купил духи. Послезавтра отошлю.

Лепски глубоко вздохнул.

— Ты уверен, что десятого?

— Уверен.

— О, черт возьми. — Лепски почувствовал, что руки у него вспотели. — Я был убежден, что это в будущем месяце. Духи? Ты ей даришь духи?

— Да. Я думаю, что такая красивая женщина, как Кэрол, будет рада получить духи.

— Да… да. — Лепски развязал галстук. — Ну а что я могу ей подарить?

Джейкоби, который был не женат, но имел несколько подружек, спрятал улыбку.

— Пройдись по магазинам. Женщины обожают подарки.

— Да, — сказал Лепски, глядя в пустоту. — Но я не знаю, что купить.

— Сумочку, платье, украшение. В зависимости от того, сколько ты хочешь потратить.

— Проблема не в том, сколько я хочу, а сколько могу! Впрочем, почему бы и нет? Я подарю ей сумочку.

Раздался голос:

— Когда перестанете болтать, займитесь, пожалуйста, мною.

Это был женский голос, мягкий и чувственный.

Инспектора повернулись. У загородки стояла девушка, и какая!

Лепски и Джейкоби сделали стойку, как охотничьи собаки, потом Лепски быстро подошел к загородке.

Кожа у девушки была цвета кофе с молоком. Высокая, стройная, она была одета в белые хлопчатобумажные брюки и красную блузку. Лепски даже засопел от восторга. Он никогда не видел такой божественно сложенной женщины.

— Да, мисс, — сказал Лепски, глядя в ее черные глаза и чувствуя приток крови к тому месту, куда она должна течь у женатого мужчины.

— Я пришла по поводу пиджака, который показывали вчера по телевидению, — заявила она.

Ее голос напомнил Лепски старый фильм, в котором Мэ Вест шептала: «А что потом…»

Он открыл дверь в загородке.

— Входите, входите, — сказал он, чувствуя, что Джейкоби наблюдает за ним. — Присаживайтесь.

Она прошла перед ним. Лепски проводил ее глазами, до глубины души восхищенный покачиванием ее бедер. Она села в кресло напротив стола Лепски, открыла сумочку и достала пачку сигарет.

Лепски порылся в карманах, пытаясь найти спички, но она уже зажгла сигарету от массивной золотой зажигалки.

Он сел, улыбаясь, за свой стол. Инстинктивно он понимал, что для этой девушки даже инспектор первого класса — пешка. Это не помешало ему, однако, уставиться на ее едва прикрытые груди.