Мне это не понравилось, но я промолчал.

– Джулио, садовник, – продолжала Лаура. – Он старый и глуховатый, о нем ты не беспокойся. Во всяком случае, он никогда не входит в дом. Доктор Перелли. Дважды в неделю он приходит осматривать Бруно. Они с Бруно старые друзья, и Перелли тоже меня недолюбливает. Он из числа тех ограниченных людей, которые уверены, что все красивые женщины уже рождаются аморальными. Думаю, тебе лучше не попадаться ему на глаза. Перелли хороший психолог. Если он увидит нас вместе, немедленно сделает выводы. Его не проведешь.

Я повертел сигарету в пальцах, закурил и выбросил спичку в золу.

– Звучит так, будто я попал в змеиный гадючник!

– Я живу в нем уже пятый год. И повторяю, нам надо быть очень осторожными. И вот о чем еще я должна тебя предупредить особо, Дэвид! Я буду обращаться с тобой как со всеми, как со слугой. Ты никогда не должен заговаривать со мной при людях. Постарайся сдержаться. И пусть это тебя не оскорбляет. Я буду приходить к тебе, может быть, не так часто, как хотелось бы. Пожалуйста, не страдай, что я не всегда смогу говорить так, как мне хотелось бы. Ладно?

Я был шокирован. Такое мне не приходило в голову.

– Хорошо, – согласился я, совершенно не уверенный, что это действительно хорошо. А что оставалось делать? Если требуется такая осторожность, значит, так и надо!

– Ты сможешь? – спросила она с тревогой.

– Конечно! – ответил я, хотя и не был уверен, что это так.

– Я так поступаю только ради тебя, – сказала она, глядя мне в глаза. – Потерпи. Я тебе дам больше. Ты ни о чем не пожалеешь.

Она говорила все это спокойно, видимо считая, что нет в этом ничего плохого, а во мне поднималось отвращение к предстоящей жизни! В глубине души я понимал, что совершаю безумство, но власть Лауры надо мной была всепоглощающей! Я мучился, как насекомое, наколотое на булавку, но отказаться от нее не мог, это было выше моих сил!

– Пирс за этими ивами, – сказала Лаура. – Там лодочный ангар, а над ним, как бы на втором этаже, – твои комнаты.

Я увидел среди скал небольшое двухъярусное здание с большим стеклянным “фонарем”, из которого обозревалось все Лаго-Маджоре, а ниже петляла широкая дорога к воротам. По обе стороны здания росли ивы, которые скрывали, как я узнал Позже, плавательный бассейн, выдолбленный в скалах. Длинный марш каменных ступеней вел вверх от пирса в сад виллы.

– Этой дорогой я буду приходить к тебе, – сказала она, указывая на каменную лестницу.

– В темноте это может быть опасно!

Она засмеялась:

– Не для меня, Дэвид; я знаю здесь каждый дюйм. Когда мне становится невмоготу и я не выдерживаю домашней атмосферы, то спускаюсь вниз, в лодочный ангар. Я сама обставила квартиру. Уверена, тебе понравится.

Я заглушил мотор и направил катер в небольшую бухточку под ивы.

– Здесь я оставлю тебя, Дэвид, – сказала Лаура, спрыгивая на пирс. – Мне нельзя стоять рядом с тобой на виду у всех. Когда разберешь свои вещи, приходи на виллу. Я скажу Марии, чтобы она оставила тебе ужин. Потом спросишь меня, а я отведу тебя к Бруно.

– Хорошо. – Я выбрался из катера.

– Вот ключ от лодочного ангара и твоих комнат. И еще, Дэвид, это очень важно: никогда не оставляй дверь незапертой. Ни одна женщина, кроме меня и старухи уборщицы из деревни, не должна приходить сюда. Никто не должен заглядывать внутрь. Порядки на вилле известны всем, и никто не будет удивлен, что ты сам будешь убирать свои комнаты. За порядком в комнатах тебе придется следить самому!

– Конечно, я могу все делать сам.

– Старуха уборщица приходит раз в неделю и вычищает здесь все до блеска. Я доверяю ей, она не из болтливых! Я предупрежу тебя, когда она должна будет прийти.

– Зачем столько таинственности? Она засмеялась:

– Подожди, скоро сам все увидишь и поймешь! Взяв меня за руку, она подняла лицо. Я обнял ее и прижал к себе. Губы Лауры были горячими и сухими, словно ее снедала лихорадка. Она крепко вцепилась пальцами в мои плечи.

Несколько секунд так и стояли мы у кромки воды, бьющейся о пирс, скрытые ивами. Потом она отстранилась, быстро взбежала по каменным ступенькам и скрылась из виду.

Привязав катер и внимательно осмотрев лодочный ангар, я по узким ступенькам втащил свои чемоданы наверх.

Отперев дверь и распахнув ее пошире, я шагнул через порог и замер. Я оказался в огромной, богато обставленной комнате с большим выступающим окном, тем самым “фонарем” с видом на озеро. Первой мыслью было, что я попал в чужие апартаменты!

Осмотревшись, убедился, что больше идти просто некуда, и тогда медленно закрыл дверь и сел на чемодан. В комнате примерно двадцать на тридцать футов был мозаичный паркет, застланный тремя прекрасными бухарскими коврами. Стены обиты шелковой гобеленовой тканью с веселым бело-розовым рисунком. В большой оконной нише стоял восьмифутовый диван-кровать, покрытый белым шелковым покрывалом с красной обшивкой. Четыре глубоких кресла, большой диван, занимавший большую часть комнаты. У одной из стен – радиола и шкафчик с пластинками. Там же – вмонтированный в стену коктейль-бар, полный напитков. В одном из углов комнаты – вращающийся книжный шкаф, заполненный книгами, и встроенный стенной шкаф для одежды. Я просмотрел книги и плотно захлопнул дверцы бара. В противоположной стене оказалась еще одна в дверь, я открыл ее. Там оказалась небольшая гардеробная с двумя вмонтированными во всю стену зеркалами и двумя платяными шкафами, которые освещались изнутри, когда вы отодвигали зеркальные дверцы. За гардеробной еще дверь вела в ванную комнату с утопленной в пол ванной и ливневым душем. На стенах из черного мрамора – зеркала.

Я вернулся в большую комнату, открыл бар и плеснул себе большую порцию виски. Мне просто необходимо было выпить! Теперь я понял, почему Лаура советовала закрывать комнату на замок.

Кухарка Мария была полной пожилой женщиной, с открытым приятным лицом и добрыми глазами. Когда я вошел в кухню, она как раз накидывала шаль, собираясь уходить домой.

– Добрый вечер, – сказал я. – Меня зовут Дэвид Чизхольм. Синьора Фанчини сказала, что я буду здесь ужинать.

Она внимательно осмотрела меня. Три или четыре секунды она, не скрывая, изучала меня. От меня не ускользнули подозрение и страх, мелькнувшие в ее глазах, пока она рассматривала каждую черту моего лица.

– Вас наняли присматривать за синьором Бруно?

– Не совсем. Как мне объяснила синьора Фанчини, в мои обязанности входит только понимать его.

– Синьора не сказала, что вы американец!

– Это дело хозяйки, – равнодушно заметил я, садясь за стол.

– Ваш ужин в духовке, – сказала Мария, справившись наконец со своей шалью. – Синьора распорядилась, где вы будете спать?

Вопрос был задан как бы между прочим, но я знал, что он был для Марии наиболее важным – где я буду спать!

– Мне предложено жить в комнатах над лодочным ангаром, – ответил я, не глядя на нее.

– Над ангаром? – удивилась Мария. – А что, другой человек уехал?

Я достал из духовки блюдо с телятиной и спагетти. Поставив тарелки на стол, коротко ответил:

– Именно поэтому я здесь.

Она кивнула, словно отвечая самой себе на какой-то вопрос, еще раз поправила накинутую на плечи шаль и, тяжело ступая, пошла к двери.

– Вы должны быть очень осторожны, поднимая синьора Бруно, – уже стоя у двери, предупредила она, пристально глядя на меня. – Тот человек плохо выполнял свои обязанности. – Она сделала сердитую гримасу. – Он всегда думал о посторонних вещах.

Я поймал ее прямой, многозначительный взгляд:

– Я буду осторожен.

Она кивнула и открыла дверь. Я заметил, что она колеблется, оставлять ли меня здесь. Чтобы наконец избавиться от нее, я сказал:

– Спокойной ночи!

– Почему ваша жена не приехала с вами? – спросила она, уже взявшись за дверную ручку.

– Я не женат.

– Для такого человека, как вы, лучше было бы быть женатым, – заявила Мария.

– Я подумаю над вашим советом, – не сдержав улыбки, ответил я. – Доброй ночи. Она не улыбнулась мне в ответ.

– Тот мужчина тоже был не женат.

– Какой мужчина?

– Беллини. Он работал у нас три месяца. Бездельник и хам. Целыми днями сидел и курил свои вонючие сигары. И он был очень невнимателен к синьору Бруно, поднимая его.

– Вы, должно быть, спешите домой, – сказал я. – Извините, что задержал вас. До свидания.

Мария еще немного постояла в нерешительности, потом вышла из кухни и закрыла за собой дверь.

Я некоторое время сидел, прислушиваясь к ее тяжелой шаркающей поступи, пока она спускалась по тропинке к дороге. Когда ее шаги окончательно стихли, я облегченно вздохнул. Разговор с Марией вогнал меня в пот, а мои нервы натянулись как струны!

Интуиция подсказывала мне, что старая женщина была более чем подозрительна: она прекрасно поняла, почему я оказался здесь!

Лаура ожидала меня на веранде. Она стояла, облокотившись на колонну, поддерживающую украшенную орнаментом кровлю, и смотрела на озеро. Услышав мои шаги, она повернула голову:

– Мария ушла?

– Да.

Она повернулась ко мне, осмотрела с ног до головы и улыбнулась:

– Теперь мы одни, кроме Бруно. Сегодня я буду сидеть с ним, Дэвид, а завтра ночью приду в ангар. Ты доволен?

– Все замечательно! Но не опасно ли заходить сюда? Если кто-нибудь увидит нас здесь, не догадается ли он, какие нас связывают отношения?

– В это время здесь уже никого не бывает, так что нам нечего бояться. Тебе понравились комнаты, Дэвид? Я их обставила по своему вкусу. Представляю, как через несколько часов мы будем счастливы! О, Дэвид!

– Да, там намного лучше, чем в пещере! Она засмеялась:

– И я предпочитаю ангар. Что скажешь о Марии?

– Мне кажется, она обо всем догадалась! Лаура внимательно посмотрела на меня:

– Почему тебе так показалось?

– Предчувствие. Мой предшественник Беллини тоже жил в комнатах над ангаром?