— Да, мисс, — ответил молодой человек так, будто читал газету. Затем он указал на пропуск: — Вы не указали адреса, — заметил он.

— Я знаю.

Почувствовав, что пришло время прибегнуть к денежным чарам, Виола извлекла свою последнюю фунтовую банкноту.

— Я ждала вас здесь, чтобы вы назвали мне его. Мне холодно и страшно… Куда вы отвезли человека, которого забрали у отеля «Колизей»? Я знаю, что могу доверять вам, и вы скажете мне правду. Вы — последняя надежда, которая у меня осталась.

Он заколебался, переводя взгляд с денег на симпатичное лицо Виолы. Но деньги взяли вверх, и он с улыбкой сунул банкноту в карман.

— Я твой, подружка, — сказал он ей. — Тот парень вышел на Старфиш-авеню, Астервуд. Это новый жилой комплекс, который они строят для вонючих миллионеров прямо у магистрали в четырех-пяти милях отсюда. Он заставил меня заехать туда по объездной дороге, а затем возвращаться через чертову кучу лужаек. Но я привык возить чудаков.

— Какой дом? — спросила Виола.

— Я не стал дожидаться, чтобы посмотреть. Но большинство из них еще пусты.

— О, спасибо, приятель, — Виола пожала руку водителя. — Ты никогда не узнаешь, что это значит для меня.

— Может, я съезжу по этому адресу для тебя вместо этого другого парня?

— Нет, это слишком щекотливое и опасное дело, им должен заняться опытный человек. Но было благородно с твоей стороны предложить это. Пожалуйста, поезжай быстрее.

Вдохновленный ее умоляющим голосом, водитель укатил в темноту.

Виола проводила уезжающую машину сияющими глазами, потому что молодой водитель связывал ее с Аланом. В этой кризисной ситуации она осознавала потребность в его практическом опыте; но он был слишком далеко, а время слишком поджимало, чтобы полагаться на его помощь. Пока он будет добираться до Астервуда, Беатрис могут убить. Она должна была рассчитывать на его помощь как на запасной вариант в случае своей собственной неудачи, но ее надежда на успех была высока. Она находилась поблизости от полицейского участка Фоксли, где могла прибегнуть к помощи силы закона. Виола пустилась бежать, ликуя от мысли, что через несколько минут полицейский автомобиль будет мчаться на помощь.

Фоксли был тянувшейся вдаль, опасно расположенной деревушкой — две линии захудалых кирпичных домов на вершинах высоких насыпей. Опасный ряд ступенек привел Виолу к деревне. Увидев синюю лампу полицейского участка, она буквально ворвалась внутрь. Розовощекий молодой констебль попытался задержать ее, прибегнув к авторитету закона, но был сражен наповал ее шоковой тактикой.

Оказавшись в главном офисе, Виола почувствовала себя еще спокойнее благодаря знакомой обстановке. Она много раз видела такие пустые служебные комнаты. За низким столиком сидел мужчина средних лет в форме; его раздвоенный подбородок, усы и очки напомнили ей фотографию Редьярда Киплинга. Из-за любви, которую она питала в детстве к его историям об обитателях джунглей, а также окрыленная своим недавним успехом, Виола ​​начала рассказывать свою историю.

— Похищена девушка. Она…

Ее прервали вопросом:

— Имя и адрес ее отца?

— Уильям Стерлинг. Он известный миллионер. Остановился в отеле «Колизей», Пикадилли.

— А ваши собственные имя и адрес?

Когда она предоставила ему эти сведения, ее немного охладило то, что офицер кивнул молодому констеблю, и тот вышел в приемную.

— И что вы собираетесь рассказать мне теперь? — продолжил полицейский.

Желая убедить его, Виола начала драматический монолог об опасности, в которой находилась Беатрис. Пользуясь ее собственным лексиконом, она «выложила ему все, что могла». Она приближалась к концу своего рассказа, когда молодой констебль вернулся.

— Вы на связи, сэр, — сказал он.

Подняв руку в качестве призыва к молчанию, офицер снял трубку с телефона у него на столе:

— Говорит сержант Баркер из полицейского участка Фоксли. Я только что получил сообщение, что ваша дочь пропала… Что вы сказали? Она дома?… Да… Да… Молодая женщина по фамилии Грин… Да, я поговорю с ним. Передайте ему трубку.

Глава XXV. Старфиш-авеню

Надежды Виолы рухнули, и она слушала щелканье и треск в трубке. Казалось, воздух вибрировал, будто она все еще стояла под железнодорожной аркой, в то время как над ее головой грохотал поезд. Она точно определила момент, когда Рафаэль Кросс взял трубку у миллионера по той улыбке умудренного опытом человека, которая расползлась по лицу сержанта.

— Это и мое собственное впечатление, — заметил он. — Ха-ха. Да, мы знаем, как подвести итог… Неужели? Я спрошу ее… Большое спасибо.

Он повесил трубку и спросил у Виолы:

— Играли на сцене?

— Да, — ответила она, — но я…

— Послушайте, девушка. Меня только что известили о том, что это не первый раз, когда вы стали источником неудобства для окружающих. Послушайте моего совета: держите себя в руках и держитесь в тени… или вы можете оказаться впутанной в большие неприятности.

Взглянув на него, Виола поразилась тому, как она могла подумать, что он выглядит добрым.

— Клянусь, что я сказала вам правду, — заявила она.

— Вы не сказали мне ни слова правды, — возразил офицер. — Отец девушки отрицает, что она пропала.

— Это потому, что он не смеет признаться в этом. Похитители пригрозили ему, что если…

— Да, я все об этом знаю… Вот выход.

Но Виола продолжала умолять, и сержант кивнул молодому констеблю, который попытался проводить ее до двери. Выйдя из себя, она была обвинена в сопротивлении полиции и была вынуждена ответить за свои действия. После короткой потасовки девушка оказалась на дороге, и ее лицо пылало от унижения.

— Вышвырнута с позором, — в гневе пробормотала она.

В этот решающий момент она жаждала ощутить двойную поддержку — практического склада ума Фома в качестве стимула для собственных размышлений и физическую тяжесть его руки. Ее разочарование было тем более тяжким потому, что она верила, что выработала простой и разумный план спасения вместо того чтобы пытаться обойтись исключительно своими силами.

— Хотела бы я сейчас прибегнуть к старому доброму трюку плюща, — подумала она.

Поражение пробудило ней желание связаться с Фомом в том случае, если водителю такси не удалось доставить ее сообщение. Если детектив немедленно направится на Старфиш-авеню, то он еще может успеть вовремя. Был шанс на то, что Бергман будет ждать прибытия Кросса, прежде чем проверят алмазы.

С трудом двигаясь по дороге, Виола напрасно искала взглядом телефон-автомат. Наконец она достигла ворот современного оштукатуренного дома, построенного в стиле эпохи Тюдоров — крыша с крутыми скатами и окрашенные в черный балки. Преодолев величественный сад камней по неровной садовой дорожке, грубо вырезанным ступеням и выгнутому мосту, которые к тому же были скользкими от влажности, девушка ​​столкнулась с разочарованием.

Пожилая безупречная горничная едва выслушала ее просьбу, прежде чем захлопнуть дверь у нее перед носом.

— Сожалею, у нас нет телефона, — отрезала она, хотя Виола видела провод, поблескивающий в свете фонаря у крыльца.

Очевидно, жители уединенного района были очень осторожны в общении с незнакомцами. Когда Виола кое-как добралась до парадного входа следующего дома, который также был построен на возвышении, ее звонки и стук в дверь были проигнорированы, хотя в окнах виднелся свет.

Казалось, было бессмысленно подниматься к другим домам на возвышениях, пока бесценное время тратилось впустую. Охваченная внезапной истерикой, Виола пустилась бежать со всех ног, не разбирая направления и не имея представления о своих дальнейших действиях. Она знала только, что Беатрис в опасности, и что она должна добраться до нее, пока не станет слишком поздно.

Виола потеряла всякий страх перед опасностями дорожного движения, хотя машины мчались по направлению к ней в блеске фар и проносились мимо, отчаянно сигналя. Иногда она оставалась одна в прохладной, абсолютной темноте, которая ощущалась как ключевая вода, и видела вокруг лишь звезды и деревья, но не успела девушка почувствовать облегчение, как покой снова был нарушен рычанием, подобным взрыву.

Бросившись бежать вниз по склону, Виола основывалась на том, что тоже была частью механизма, запрограммированного на непрерывное движение; ее конечности, казалось, контролировались пружинами, а ее ноги касались земли, двигаясь размеренно, словно поршни. Она не чувствовала ни напряжения, ни затраченных усилий, будто обладая безграничным запасом энергии.

Охваченная ликованием, Виола еще ускорила темп и двигалась большими размашистыми шагами. Она приспособилась к максимальной скорости, бессознательно доведя свои нервы до яростной борьбы, слишком яростной, чтобы ее вынести — и это буквально привело ее к катастрофе. Секунду назад она была неутомимой машиной, a в следующий момент эта машина была выведена из строя человеческим фактором.

Падение было внезапным, как и само столкновение. Виола перестала бороться за вдох, и звезды потускнели перед ее глазами. Сначала она была охвачена ужасом, но после усилия легкие снова заработали, а биение сердца снизилось до более спокойного ритма.

— Просто запыхалась, — пренебрежительно пробормотала Виола. — Просто выдохлась. Надо идти, если я не смогу поймать попутную машину. Нет, это глупо.

Начав брести по дороге, Виола поняла, что находится в неподходящей форме, чтобы и дальше прилагать длительные усилия. Ее ноги ослабели, лодыжки болели, а сдавленность в груди не проходила. И, тем не менее, когда она была вынуждена снизить скорость, каждый нерв и каждая клетка в ее теле запротестовали против задержки. «Поспеши, поспеши, или ты опоздаешь», — грозили они.