Этель Лина Уайт - Она растворилась в воздухе

— Следуйте за этой машиной, — воскликнула она. — Не дайте им заметить, что мы преследуем их. Это крайне срочно.

Суровое лицо мужчины осталось бесстрастным.

— Каков ваш предел? — спросил он.

— Его нет. Не тратьте время впустую. О, поторопитесь же!

Единственным признаком того, что он услышал девушку, был флажок, опущенный неторопливым движением. Раздраженная его безразличием, Виола вытащила фунтовую банкноту из сумки.

— Это заставит вас тронуться, — сказала она.

Оплата по счету оказалась лучшим стимулом, нежели эмоции — через минуту Виола сидела в такси и неслась по следу.

Водитель проехал мимо магазинов, отелей и клубов Пикадилли до угла Гайд-парка. Тут, вместо того чтобы продолжать ехать прямо, направляясь по Грейт-Вест-роуд, он повернул в южном направлении.

Сердце Виолы быстро забилось от волнения, когда она поняла, что подозрение Алана подтверждает ее собственную версию. Он сделал вывод, что указания, данные в письме Беатрис, были уловкой, призванной скрыть реальную цель. А этой целью было позволить члену банды выступить в качестве посланника и, таким образом, завладеть алмазами.

Их уловка оказалась успешной, и теперь Бергман вез драгоценности в безопасное укрытие, где — согласно преступным правилам — Беатрис держали в плену. Сердце Виолы торжествующе забилось, когда она напомнила себе, что она героиня, и в первый раз играет ведущую роль в настоящей жизненной драме.

Пребывая в сказочном состоянии эйфории, девушка, казалось, оставалась неподвижной, пока машина продвигалась по незнакомому ей городу. Несмотря на то, что она знала каждый этап своего пути, это было не тот Лондон, который она видела, прежде чем села в такси. Она находилась в другой среде, где все окружающее было всего лишь разрисованной гипсовой оболочкой, точно воспроизведенной искусным художником.

Мимо величественных, мрачных городских особняков, между ярко освещенными магазинами и офисами, через реку, через район, застроенный фабриками, газовыми станциями и пабами, до огромных многоквартирных домов и кинотеатров в пригородах. И еще дальше, оставляя позади общественные территории — вслед за светящимся хвостом трамвайных путей, на территорию Зеленого пояса, где на протяжении миль лентой тянулись небольшие дома и сады. Затем их длинные ряды сменились двухквартирными особняками, которые, в свою очередь, уступили место более просторным и далеко расположенным друг от друга усадьбам на внушительных земельных участках.

Смотря в окно, Виола решительно поддерживала свои нервы в напряжении, но под ее ликованием скрывалось подспудное дурное предчувствие. Предостерегающий голос шептал ей, что она не может вечно оставаться в безопасных рамках кинофильма. Лишь стекло отделяло ее от реальной опасности.

Девушка пыталась зацепиться за свою иллюзию безопасности, когда водитель сокрушил ее уверенность:

— Мы хорошо продвигаемся, — предупредил он ее. — Скоро они непременно заметят, что мы следуем за ними. Что мне делать, если они сделают знак, чтобы я обгонял их?

Ощутив тошнотворный страх перед поражением, Виола признала, что этот человек озвучил ее потаенные страхи, и осознала слабое место своего плана. Она была антиподом героини, который усложняет спасение тем, что забирается в квартиру вымогателя в его отсутствие — и зрители без слов понимают, что она попадет в ловушку.

«Идиотка, — подумала Виола. — Когда он заметит такси, то станет водить меня за нос, чтобы просто отделаться от меня. Он не приведет меня к Беатрис. А если и приведет, что я могу сделать — одна? Что я могу сделать?»

Ее глодала мысль о потере драгоценного времени. За исключением Фома она была единственной, то знал о том, что Бергман — связующее звено между Беатрис и ее семьей. Пока он вез с собой ее смертный приговор, заключенный в алмазах, Рафаэль Кросс также был на свободе — необузданная смертоносная сила. Даже если Алан смог бы доказать существование заговора, какой был бы смысл в мести после того, как Беатрис умрет?

Пока она колебалась, водитель снова заговорил:

— Дорога пойдет по прямой, когда мы проедем Фоксли, — сказал он. — За вами гонятся?

— Нет. Подождите. Мне нужно подумать.

Виола отказалась от идеи открытой погони как от гибельной тактики, и интуиция предложила ей отчаянный шаг.

Она должна прекратить следовать за такси и дать ему уехать — она же в это время будет ждать на дороге его сомнительного возвращения.

Придуманная ею уловка была смелой и хитрой, но риск был велик. Виола планировала подкупить водителя такси Бергмана, чтобы тот назвал ей адрес укрытия. Но он может отказаться сообщить информацию — или может солгать. Бергман может выйти из такси, прежде чем доберется до места назначения. В худшем случае она вообще может упустить такси, если оно будет возвращаться в Лондон по другому маршруту.

— Как далеко отсюда до Фоксли? — спросила Виола.

— Это прямо за поворотом, — ответил шофер.

— Пожалуйста, остановитесь. Я выйду здесь.

Он взглянул на счетчик.

— Вы израсходовали еще не всю оплату за проезд. Я мог бы отвезти вас обратно к конечной остановке трамвая.

Но Виола покачала головой, водитель потерял интерес и уехал, оставив ее беспомощной в темноте.

Когда девушка направилась к Фоксли, гладкая полоса магистрали черной рекой вилась между деревенскими насыпями, увенчанными голыми колючими изгородями. Это служило доказательством того, что она почти покинула мир кирпичных домов. Подумав о раскинувшейся перед ней открытой местности, Виола сказала себе, что если у Бергмана и были какие-то сомнения, теперь, когда его машина преодолевала милю за милей без упорно следующего за ней с грохотом такси, они должны исчезнуть.

Она полагала, что у Бергмана не было особых причин подозревать, что его преследуют, так как он не мог знать о телефонном сообщении Фома. Кроме того, план развития событий зиждился на безопасном фундаменте: благодаря своему личному обаянию и тому факту, что он сам был жертвой, Рафаэль Кросс получил привилегированное положение как для себя самого, так и для своих сообщников.

Несмотря на то, что Виола действовала согласно информации Фома, она напоминала леди из истории, которая не верила в призраков, но боялась их. Она боялась Кросса из-за чудовищного воспоминания (теперь оно казалось смутным, будто все произошло в тумане), когда ей показалось, что его отражение смотрело на нее из потемневшего зеркала. Тем не менее, ей было слишком трудно поверить в то, что он способен на преступление.

Виола вспомнила, как разочарован был Кросс, когда Стерлинг отказался назначить его посланником. Это, казалось, указывало на то, что он рассчитывал быть избранным в качестве посредника в передаче алмазов. И это объясняло его решение взять первое попавшееся такси: Кросс был слишком хитер, чтобы пойти даже на бесконечно малый риск того, что его собственный автомобиль может быть узнан, когда будет находиться далеко за пределами Грейт-Вест-роуд.

Недалеко от Фоксли Виола остановилась под железнодорожной аркой, чтобы написать записку при свете фонаря. Положив лист, вырванный из ежедневника, на шершавую серую каменную стену, она облизала карандаш и стала водить им по бумаге. Девушка выводила отчетливые печатные знаки и оставила одну строку пустой.

Добавив имя Фома и его домашний номер телефона, Виола продолжила брести вдоль грязного откоса дороги, чтобы остерегаться проезжающих автомобилистов. Влажный воздух превратил дорогу в опасную поверхность для ее высоких каблуков, но она упорно шла, пока не достигла развилки. Девушка позабыла об этой объездной дороге, которая расстраивала ее планы. Так как она не была уверена в направлении, откуда могло появиться такси, ей пришлось остановиться и следить за прерывистым потоком машин.

Через некоторое время напряжение от бездействия стало подтачивать ее стойкость. Виола не могла удержаться от того, чтобы снова и снова представлять себе ужасные сцены или мучиться от потери драгоценного времени. Сомнения усиливались — она стала думать о том, сможет ли увидеть такси, если поток движения увеличится в решающий момент.

«Возможно, он откажется остановиться, — подумала она. — Или я могу забыть номер. Это случилось в тот ужасный момент, когда я пыталась позвонить Алану. Все начало расплываться, и я позабыла его номер».

Виола беспрестанно повторяла номер машины, когда он вдруг появился перед ней во мраке в виде освещенных цифр. Это было настолько неожиданным, что сначала она лишь уставилась на него с ошеломленным удивлением. Девушка чувствовала себя так, будто материализовала свое собственное желание силой нетерпеливых мыслей… Такси уже почти проехало мимо, когда она осознала опасность упустить его и замахала водителю, чтобы тот остановился.

К ее большому облегчению, водитель увидел ее, нажал на тормоза и съехал на обочину с ее стороны дороги.

Виола изучила его лицо с крайним беспокойством. Водитель был молодым человеком с бледными впалыми щеками, плохими зубами и глубоко посаженными глазами. При взгляде на него создавалось смутное впечатление, что он из тех, кто постоянно остается в меньшинстве, человек, которого преследуют неудачи. Зыбким подтверждением этого было его мечтательное выражение лица и красный галстук.

Виола твердо решила вызвать ответную реакцию, надеясь на скрытое благородство.

— Я попала в страшную беду, — начала она. — Я хочу, чтобы кто-то помог мне… кто-то смелый и умный. Прошу, вы сделаете это? Мне нужно только, чтобы вы добрались до ближайшего телефона и позвонили по этому номеру. Спросите Алана Фома и скажите ему именно то, что здесь написано. Если его не будет, попросите того, кто ответит на звонок, записать это сообщение. Вы должны настаивать на том, что нужно сделать все возможное, чтобы найти его… Скажите, что это вопрос жизни и смерти, понимаете?