— Я потерял след, — признался он, запуская палец за воротник, будто не в силах вынести его давление. — На улице ее нигде нет. Автомобили постоянно проезжали через площадь, однако полицейские ничего не заметили… Но она спустилась по пожарной лестнице. Я узнал об этом в одном из офисов в доме напротив. Служащий подошел к окну, чтобы опустить шторы, и увидел девушку в белом пальто, которая спускалась по лестнице. Было почти темно, и он не стал ждать, чтобы посмотреть, куда она пойдет.

Виола слушала в полной растерянности. Она задавалась вопросом, с помощью какой чудесной силы левитации Беатрис смогла переместиться через прочные стены к наружной лестнице, в то время как детектив продолжил свой отчет.

— Я сразу позвонил Дону, чтобы тот напрямую связался с Остином. Кажется, что он наш самый верный вариант. Без толку звонить ему, чтобы в ответ на наш вопрос услышать ложь. Если она с ним, Дон найдет ее. Он рвется в бой.

— Он позвонит в отель? — спросил Стерлинг.

— Нет, я дал ему этот номер, рассчитывая, что вы будете здесь… Он должен позвонить с минуты на минуту.

Все машинально повернулись к телефону, будто умоляя его зазвонить.

— Что произошло, Мак? — спросил миллионер.

— Разве она не рассказала вам? — спросил детектив, указывая пальцем в сторону Виолы.

— От нее я слышал только вранье. Я хочу услышать ваш отчет.

— Что ж, когда мы добрались сюда, мы сразу поднялись по лестнице. Грин сказала мне, что они собираются зайти в ее квартиру. Я встал у двери номера, из которого съезжает арендатор, так что я мог следить на номером 15. Грин стала открывать дверь, а Беатрис стояла рядом с ней, дожидаясь, когда можно будет войти внутрь. Тут мое внимание отвлек гардероб, который застрял в дверях, когда его выносили, и я помог вытащить его. Я видел Беатрис как раз перед тем, как отвернулся, а уже через минуту Грин закричала, что ее нет. Я бросился прямо в номер 15 и обнаружил там зажженный свет и открытое окно. Я отправился вслед за Беатрис, но мне пришлось выбраться на балкон, чтобы попасть на лестницу. Все это время Грин пыталась затащить меня обратно и утверждала, что Беатрис где-то в другом месте. Она разыгрывала эту комедию, чтобы помочь Беатрис сбежать.

Виола слушала, осознавая личную враждебность детектива по отношению к ней. Когда девушка только перебралась в отель, она была удивлена, что Мак называл Беатрис по имени. Вскоре она обнаружила, что он пользовался привилегией в силу долгих лет верной службы, а семья Стерлингов была слишком простой по своей натуре, чтобы ожидать, что он станет официально называть ту, кого до сих пор считал ребенком. Зная об этом, Виола была польщена, когда Мак начал называть ее «Ви». Теперь же она была «Грин», а это свидетельствовало о том, что она перестала пользоваться расположением детектива.

Вдруг зазвонил телефон. Мак первым ответил на звонок и знаком попросил отойти вплотную подошедших к нему родителей Беатрис. Его глаза сверкали от волнения, но, пока он слушал, его возбуждение угасло, а уголки его рта разочарованно опустились.

— Нет, — сказал он, вешая трубку, — она не встречалась с Остином. Дон отследил его до турецких баней, где тот пробыл всю вторую половину дня. Парень ничего не знает. Дон уверен, что он не покрывает Беатрис. Он зашел в квартиру Остина, чтобы выяснить, была ли она там, но швейцар говорит, что не видел ее.

— Откуда звонил Дон? — спросил Стерлинг.

— Из отеля. Он проверял телефонные звонки. Девушка-телефонистка сказала ему, что Грин назначила встречу сегодня после обеда, чтобы мадам Гойя погадала ей. На самом деле она не подслушивала, но услышала кое-что, и этот звонок поступил с линии Грин.

— Это выглядит не слишком хорошо для меня, — серьезно сказал Рафаэль Кросс. — Я предупреждал вас насчет Гойи, потому что знаю, что девушки могут забить себе голову ее намеками.

— Но я не договаривалась ни о какой встрече, — заявила Виола.

— Это верно, — отозвалась Гойя. — Это был не ее голос. Я бы непременно узнала его, если бы это была она.

— Она актриса, — напомнил ей миллионер. — Разумеется, она могла подделать любой голос.

— Но я не делала этого, — возразила Виола. — Кроме того, миссис Стерлинг дала нам разрешение приехать сюда.

— Я дала разрешение посетить вашу драматическую школу, — устало произнесла Кристина. — Но что толку говорить об этом? Не имеет значения, были ли мы обмануты и подвели ли нас. Единственное, что важно — найти Беатрис.

Потрясенная своим падением и запутанная множеством косвенных доказательств, которые свидетельствовали против нее, Виола стала задаваться вопросом, что на самом деле произошло, когда в кабинет вошел швейцар. Он нес в руках конверт, который передал Уильяму Стерлингу.

— Я только что увидел это в почтовом ящике, — пояснил он. — Похоже, кто-то доставил его лично, потому что я сам забирал почту у почтальона. На нем стоит пометка «Срочно», так что, должно быть, его принес посыльный.

— Это верно, Пирс, — быстро сказал майор Померой. — Мистер Стерлинг ожидает этого письма.

Едва за швейцаром закрылась дверь, Кросс выхватил письмо.

— Адрес напечатан, — сказал он. — Помните мое?

Лицо миллионера было парализовано ужасом, а его губы — слишком сильно сжаты, чтобы он смог заговорить. Несмотря на то, что Виолу тоже пробил озноб от дурного предчувствия, она живо вспомнила тот вечер, когда Кросс получил анонимную угрозу. Стерлинги были действительно шокированы и сочувствовали ему, но тогда они рассматривали ситуацию со сторонней позиции.

Виола подумала, вспомнил ли об этом Кросс, когда он разрезал конверт.

— «Дорогие мои, — прочитал он. — Скажите Грини, что со мной случилось приключение. Я похищена. Скоро вам сообщат мою стоимость. Пожалуйста, заплатите, если вы считаете, что я стою этого, и даже если вы так не считаете. Я в порядке и в хорошем расположении духа, не беспокойтесь. Скоро вернусь».

Воцарившуюся тишину нарушил Кросс.

— Вы узнаете ее почерк? — спросил он Кристину.

— Да, почерк ее, — ответила она с усилием.

— Это похоже на то, что она бы написала?

— Нет. Беатрис всегда говорила нам, чтобы мы не давали ни цента в качестве выкупа за нее… Мы терпеть не могли, когда она говорила об этом, даже в шутку. Но она заявляла, что глупо игнорировать какую-либо тему, и всегда говорила, что похититель редко выполняет свою часть сделки.

— Боюсь, — мягко сказал Кросс, — она была вынуждена написать то, что они сказали ей написать… Вот только им нужно было додуматься дать ей написать это по-своему, чтобы это выглядело правдоподобно.

Внезапно Кристина утратила спокойствие и прижала письмо к губам.

— Ее рука касалась его, — произнесла она. — Это своего рода связь с моим любимым ребенком.

Муж обнял ее.

— Нет смысла оставаться здесь теперь, — заметил он. — Лучше вернуться в отель и ждать.

В его голосе была такая ​​безнадежная печаль, что Виола почувствовала почти благодарность к мадам Гойе, когда та вмешалась:

— Подождите минуточку, пожалуйста, все вы. Я сказала, что не допустила бы, чтобы мою комнату снова разгромили… Я передумала. Если с Померанией Хаус будет связан случай похищения, то чем раньше я уеду отсюда, тем лучше. Мое дело не потерпит такого пятна… Майор, я официально уведомляю вас, что завтра съезжаю отсюда.

Майор Померой приподнял брови и устало пожал плечами.

— Мне нет нужды напоминать деловой женщине, что таким образом вы разрываете договор аренды. Быть может, мы спокойно обсудим это завтра утром?

— Безусловно, обсудим, но я не передумаю.

Миссис Стерлинг направилась к двери, но повернулась, чтобы сказать майору Померою:

— Мы ужасно обеспокоили вас. Очень жаль. Спасибо… за все.

В то время как Виола удивлялась принципам, в которых личные соображения обуславливались уважительным отношением к другим, Кристина спросила ее:

— Вы вернетесь с нами в отель, мисс Грин? Или предпочтете остаться здесь?

Ее голос — хотя и бесцветный — был добрым, хотя Виола вновь ощутила чувство вины, увидев боль в ее глазах.

— Остаться, пожалуйста, — прошептала она.

— Вы вернетесь в отель, — приказал миллионер. — Откуда нам знать, что вы не были в сговоре с похитителями?

— О нет! — воскликнула его жена. — Я никогда не поверю в это. Она знает, что Беатрис была к ней привязана.

— Она не очищена от подозрений. Почему она пыталась остановить Мака, не давая ему последовать за Беатрис? Почему она не сказала нам ни слова правды?

Виола не чувствовала себя способной на новую попытку очистить себя. Она спросила себя, поверит ли хоть кто-нибудь в ее нелепую историю, и вдруг подумала о молодом человеке с решительным взглядом и упрямым подбородком. Алан Фом был бойцом, не из тех, кого могут запугать миллионеры. Сама идея о том, чтобы связаться с ним, вернула ей мужество. Если бы он и не смог помочь ей делом, он мог бы дать ей совет.

Однако Виола сомневалась в том, что сейчас ей позволят сделать частный телефонный звонок. Кто-то непременно будет подслушивать, и на фоне общего подозрения ее обращение к детективу может быть истолковано как свидетельство его косвенной причастности к произошедшему. Девушка беспомощно осмотрелась вокруг, размышляя, смогла бы она незаметно пробраться в телефонную будку, но тут увидела мадам Гойю и остановилась на другом варианте.

Гадалка стояла у подножия лестницы, машинально поправляя макияж без помощи зеркала. Она перестала накладывать свою темную пудру, когда Виола прошептала, обращаясь к ней:

— Мадам, я хочу сделать частный звонок.