К сожалению, Беатрис посчитала, что ее обязательства, необходимые, чтобы оправдать сказанное ею, ограничиваются осмотром академии только снаружи.

— Все, я ее увидела, — заметила она. — А теперь мы отправимся посмотреть твою квартиру.

Виола не могла понять собственного нежелания посещать Померанию Хаус. Она будто предчувствовала надвигающуюся катастрофу. Она даже подумала, что ей не хватает широкой спины детектива, сидящего рядом с шофером. Хотя такси с детективом упорно следовало за ними, как идущая по следу гончая, у Виолы не было привычного чувства безопасности.

Это заставило ее осознать, что шок от убийства Эвелин Кросс вкупе с ответственностью ее работы начал истощать ее силы. Фом предупредил, чтобы она была очень осторожна ввиду того факта, что она сможет полагаться только на саму себя, если не сработает человеческий фактор. Но несмотря на это она намеренно отодвинула детектива в сторону в то самое время, когда Беатрис выказывала признаки неповиновения.

По мере того как их автомобиль добрался до темной и сравнительно уединенной площади Померания, туман стал еще более плотным и густым. Он плавал между сбросивших листья деревьев в виде спиралевидных испарений и сливался в двигающиеся столпы. В приглушенном ламповом свете центральный сад напоминал погост, а двигающиеся по нему фигуры — компанию блуждающих призраков, которые забыли точное местонахождение своих могил. Виола начала дрожать от мрачного предчувствия.

Она была не единственной, кто страдал от нервов. Для мадам Гойи вторая половина дня тянулась мучительно медленно. Она оставалась в состоянии напряженности, так как не знала, когда к ней придет Беатрис Стерлинг, но должна была быть готова к этому визиту. Она также ощущала острое оживление, связанное с перспективой заработка, так как личность наследницы не была для нее секретом.

— Моя ладонь чешется,[20] — пробормотала она. — Хороший знак.

Она мерила шагами длинную комнату, и ее высокие каблуки стучали по ворсу ковра, пока она непрерывно курила. Время от времени она подходила к двери, чтобы послушать происходящее снаружи. Было много ложных тревог — шаги на лестнице и девичий смех, когда машинистки спускались в уборную, чтобы освежиться. Каждый звук заставлял ее вперевалку спешить обратно к своему столу, чтобы принять соответствующую позу. Сидя под голубым абажуром, она сложила вместе толстые кончики пальцев и уставилась в кристалл.

Наконец Гойя занервничала, ощущая напряжение продолжительного бездействия. Ее ладони были липкими, а сердце билось от беспокойства. С тех самых пор, как она заглянула в свою утреннюю газету и прочитала об убийстве молодой блондинки, женщина находилась в состоянии сдерживаемого страха. Несмотря на то, что она была лишена финансовой честности, ее принципы не допускали преступления. На работе она обманывала дам, но не убивала их.

Так как Гойя страдала от лишнего веса и имела слабое сердце, полученный шок, казалось, замедлил ее кровообращение. Все это грязное дело было загадкой, которая пугала ее тем сильнее, что она не могла это обсуждать. Всякий раз, когда она упоминала об этом, ответом ей служил только непонимающий взгляд или покачивание головой.

Сердце женщины предательски забилось при звуке громкого удара по другую сторону от тонкой разделительной стены. В поисках компании она поспешила выйти на площадку лестницы, где мисс Пауэр как раз вытаскивала коробку с книгами через открытую дверь своей квартиры. На ней был зеленовато-синий твидовый костюм, поверх пальто в тон ему и твидовая же стеганая шляпа, надвинутая на глаза.

Когда появилась Гойя, мисс Пауэр посмотрела на нее так, будто ее оскорбляло присутствие женщины.

— Приехал фургон? — спросила Гойя.

— Нет, — отрезала мисс Пауэр, возвращаясь обратно в свою комнату.

— Но вы одеты.

— Я предпочитаю быть наготове.

— Кому вы это говорите. Я весь день продолжаю слоняться без дела. И я не вещь. Это убийство…

Мисс Пауэр оборвала Гойю, захлопнув за собой дверь номера 17. Не имея возможности отвести душу, посплетничав, женщина пересекла широкую площадку лестницы и взглянула поверх балюстрады. Однако ей открылся вид только на белый отблеск от купающейся нимфы в холле, и, тяжело вздохнув, она вернулась в номер 16.

Тут она решила, что горячее питье согреет и приободрит ее. Когда она обедала и пила чай здесь же, то всегда приносила с собой термос, и сегодня он, до сих пор закрытый, стоял на одной из книжных полок.

Неловко откупорив его, она с нервной поспешностью налила себе кофе, при этом часть его выплеснулась на блюдце. Затем она опустилась на диван и жадно, большими глотками стала пить.

Внезапно она фыркнула от досады, осознав, что держит чашку с блюдцем неровно. Струйка жидкости стекла на одну из ручек дивана, где расползлась пятном размером с бесформенный виноградный лист.

Гойя уставилась на него, и ее промашка разрослась до масштабов катастрофы. Ее особое значение медленно дошло до сознания мадам, и ее черты исказились в гримасе ужаса. Бросившись вон из комнаты и вниз по лестнице, она распахнула дверь офиса майора Помероя.

Там Гойя стояла в дверях, хватая ртом воздух, пока, отдышавшись, не выговорила:

— У меня случилось неприятное происшествие. Я пролила кофе на диван.

Глава XVIII. «Где ты?»

К удивлению своей секретарши, майор прервался на середине фразы.

— Я закончу позже, — сказал он ей.

Хотя дело касалось всего лишь хорошо известного ему неосмотрительного жильца, он, очевидно, хотел оценить ущерб, нанесенный его имуществу.

— Если вы поднимитесь наверх, — сказал Померой Гойе, — я присоединюсь к вам через минуту.

С опасной поспешностью мадам поспешила вверх по лестнице. Майор последовал за ней присущим ему неторопливым шагом, но, когда он закрыл за собой дверь номера 16, выражение его лица перестало быть равнодушным.

— Взгляните! — воскликнула Гойя, указывая на пятно. — Это бросается в глаза.

— Чертовски верно, — согласился Померой. — Вы дура.

— Это была случайность. Помогите мне передвинуть диван к другой стене.

— Нет. У нас нет времени на то, чтобы все передвигать. Она может появиться здесь с минуты на минуту. Найдите что-нибудь, чтобы скрыть это.

— Что? — выдавила мадам, хватая воздух накрашенным лягушачьим ртом.

— Шарф… или большой платок. Быстро.

Побужденная к движению, Гойя бросилась к шкафу-гардеробу и покопалась в глубоких карманах в подкладке своей меховой шубы. Вытащив большой квадратный шелковый шарф, сочетавший оттенки пурпурного и фуксии, она небрежно набросила его на пятно.

— Вот, — сказала она. — Все снова в порядке.

Майор посмотрел на нее с холодным презрением. Взяв ее самую большую пару ножниц, он решительно разрезал шарф пополам.

— Как вы смеете? — запротестовала Гойя. — Вы испортили его!

— А вы могли испортить все остальное, — напомнил ей майор.

Положив половину шарфа в карман, он уложил вторую половину поверх пятна, а затем встал и осмотрел ее, будто бы изучая полученный эффект.

— Не прикасайтесь к нему, — приказал он. — Держитесь подальше от этого дивана. Вам будет безопаснее сидеть за вашим столом.

Мадам Гойя безропотно повиновалась. С трудом втиснувшись в узкое пространство, она прижала одну руку к сердцу.

— Это было действительно рискованно, — сказала она. — Я рада, что позвала вас. Я никогда бы не заметила, что оплошала, пока не стало бы слишком поздно.

— Забывать опасно. Впоследствии будет опасно помнить.

— Но вы не можете винить меня в том, что я нервничаю. Я женщина, майор, и я пережила ужасный шок. Я постоянно спрашиваю себя: кто убил ту девушку? И почему?

Майор Померой облизал губы.

— Нет толку меня расспрашивать, — сказал он. — Все, что я знаю, это то, что мы должны довести это до конца.

— Предположим… что, если бы я отказалась? — спросила мадам, понизив голос.

— Я не думаю, что вы смогли бы отказаться… теперь.

В голосе майора прозвучала явственная угроза. Затем, отбросив мрачность, он взглянул на наручные часы и быстро зашагал к двери.

— Я должен поспешить, — сказал он, — или у меня не останется времени для последних приготовлений.

Майор был прав, когда упомянул фактор времени, так как клиентка Гойи как раз достигла Померании Хаус. Когда машина остановилась перед красивыми и знакомыми дверьми дома, Виола ощутила смутное чувство вины. Хотя этот визит был согласован с миссис Стерлинг, она знала, что это ее приукрашенное описание пробудило у Беатрис нетерпеливое желание увидеть ее комнату.

Швейцар поприветствовал Виолу как старого друга:

— Боже мой, я рад снова вас видеть!

— Боже мой, а я рада видеть вас, — ответила Виола. — Дайте мне мой ключ, пожалуйста, я собираюсь подняться в свою квартиру.

Ожидая возвращения Пирса из офиса, Виола начала указывать Беатрис на особенные украшения холла.

— Я очарована, — заверила ее девушка. — Какой великолепный пролет лестницы… Все эти вещи с историей, сохранившиеся здесь, должно быть, заставляют чувствовать приподнятое настроение. Неудивительно, что ты презираешь роскошные отели.

Вдруг ее лицо быстро сменило выражение, а губы изогнулись в улыбке самодовольного удовольствия. В этот момент она казалась старше, чем ее мать.

— Ты собираешься держать бедного старого Мака снаружи в тумане? — спросила она. — Все в порядке, он знает, что я узнала про него. Когда мы в последний раз вышли из машины, я помахала его такси, и он помахал в ответ.