Бледная щека Кристины окрасилась румянцем более ярким, чем нанесенные на ее румяна.

— Это самый милый комплимент, который я когда-либо получала, — сказала она.

Когда они ушли, Беатрис решила рано отправиться спать. Виола послушно последовала за ней до двери собственной комнаты, и тут Беатрис заговорила таинственным шепотом:

— Я хочу сделать очень личный звонок. Я должна быть уверена, что меня никто не подслушает. Я не осмеливаюсь использовать свою линию из-за Дона… Ты не возражаешь, если я воспользуюсь твоим телефоном?

— К чему спрашивать? — ответила Виола. — Я ведь пользовалась твоим.

Не заботясь о жалком подражании собственной методике, она закурила и прислонилась к стене коридора.

В надежде пробудить любопытство, Беатрис подождала, прежде чем пролистать страницы телефонного справочника. В конце концов, она набрала номер в Сент-Джонс Вуд. Она сделала этот вызов на удачу, основываясь на необычном имени. Однако риск оправдался, когда в трубке зазвучал глубокий голос, похожий на жужжание пойманного в ловушку шмеля:

— Говорит мадам Гойя.

— Вы продолжаете вести дела в Померании Хаус? — спросила Беатрис.

— Да, — признала Гойя.

— Тогда, пожалуйста, слушайте внимательно. Мне нужно посоветоваться с вами по очень важному делу. Я хочу, чтобы вы заглянули в кристалл для меня. Завтра…

— Вы должны записаться на встречу.

— Я не могу. Вы должны держать для меня свободной вторую половину дня. Не беспокойтесь о том, что потеряете деньги — я заплачу за все визиты, которые вам придется отменить.

Наступила небольшая пауза, но затем Гойя проглотила наживку:

— Имейте в виду, что вы придете, чтобы заказать перчатки ручной работы, — оговорила она.

— Столько, сколько их сможет изготовить машина, — заявила Беатрис, воспользовавшись возможностью проявить отцовскую смекалку.

— Тогда я назначу визит, — сказала Гойя. — Ваше имя?

— Я не могу вам его сказать. Вы можете называть меня мадам Икс.

— Но вы можете дать мне рекомендацию, чтобы доказать, что вы не из полиции?

— Да. Мисс Виола Грин.

— Хорошо, я знаю это имя. Я буду ждать вас всю вторую половину дня. Вам нужно только открыть дверь и войти…

Глава XVII. Происшествие

На следующее утро, после того, как девушки закончили завтракать, Виола сделала веселое замечание по поводу их расставания:

— Боже, как летит время. На следующей неделе в это время вы будете плыть на «Королеве Мэри», а над Померанией Хаус взлетит флаг, чтобы показать, что я снова живу там.

Беатрис закусила губу при этом напоминании. Подумав о серых гребнях волн с брызгами пены, которые будут проноситься мимо окна ее каюты, она непреклонно стиснула зубы, твердо решив пойти на встречу с Гойей. Хотя она знала, что на пути к этому у нее будут серьезные препятствия, она отчаянно хотела выяснить, появится ли Виола в кристалле, который покажет ее будущее.

— Сегодня днем я хочу увидеть твою квартиру, Грини, — сказала она.

— Твоя мать должна будет дать на это согласие, — заметила Виола, не желая рисковать.

— Предоставь это мне и будь готова.

Несмотря на ее особые способности, у Беатрис было довольно примитивное мышление в том, что касалось правдивости. Она смотрела на это как на нечто компромиссное, как контракт у ловкого адвоката, который удовлетворяется следованием тексту соглашения. Ворвавшись в будуар своей матери, девушка оторвала Кристину от изучения игры в бридж.

— Мы собираемся посетить Театральную академию, где Грини обучалась ораторскому искусству, — объявила она, а затем, повысив голос, добавила: — Грини, я только что сказала маме, что мы собираемся посетить твою старую свалку.

— Возражения? — поинтересовалась Виола, появляясь в дверях.

— Конечно, нет, — пробормотала Кристина. — Но это довольно скучно. Надеюсь, вы получите удовольствие.

— Пойдем, Грини, — скомандовала Беатрис. Опасаясь, что ее пока успешная стратегия может быть испорчена роковым случайным замечанием, она почти выволокла Виолу из комнаты…

Позднее, оглядываясь назад, Кристина вспомнила, что Беатрис забыла по обыкновению поцеловать ее на прощание.

Когда девушки вернулись в комнату Беатрис, наследница спросила:

— Ты хочешь отправиться в Америку, Грини?

— Мои крылья всегда трепещут. Когда меня позовут в Голливуд, я вмиг долечу туда на скоростном самолете.

— И тогда ты забудешь меня? Я знаю, что ты хочешь вернуться в свою собственную квартиру. Я видела, как ты смотришь на эту комнату — как будто это изолятор в больнице.

Виола невольно взглянула на персиковые парчовые шторы, глубокие, мягкие кресла — где она потеряла свои перчатки — и на белоснежные пледы из овчины, попутно проклиная свое слишком выразительное лицо.

— Не будь глупой, — сказала она. — Это был замечательный опыт. Конечно, все это несколько… чересчур. Но это потому, что мне нравится иметь много места для передвижения.

— Как и мне. Как ни странно, это правда.

Взглянув на Беатрис, Виола вдруг почувствовала себя виновной в эгоизме. У наследницы были тяжелые круги под глазами, наводящие на мысль о тайно проливаемых слезах.

«Она плакала в подушку из-за молодого Остина, — подумала Виола. — Это варварство — держать ее взаперти… Интересно, могла бы я позволить ей сбросить оковы. Я попробую это сделать».

Несмотря на то, что у отеля их ждал автомобиль, она бросилась обратно в будуар. Аккуратно подрисованные брови миссис Стерлинг наморщились из-за прерывания.

— В чем дело? — нетерпеливо спросила она.

— У меня есть догадка, что Беатрис взволнована и раздражена, — объяснил Виола. — Этот отпуск должен был стать настоящим перерывом для нее, но дело Кросса и все эти подозрения перевернули все с ног на голову. О, разве вы не помните, как она была счастлива в тот день в Селфридж? Не могли бы мы оставить детектива дома сегодня днем? Только на этот раз. Я прекрасно позабочусь о ней.

Лицо Кристины приняло застывшее выражение, которое показывало, что она глубоко тронута.

— Мак при исполнении своих обязанностей, — сказала она после паузы. — Он наблюдал за Беатрис с тех пор, как она была ребенком, и он откажется. Вы не можете поколебать его верность.

— Но мы могли бы сделать вид, что мы отделались от него?

— Посмотрим, что он об этом скажет.

Когда шотландец появился, он выслушал это предложение с мрачным лицом, но его проницательные глаза сверкнули.

— Я буду следовать за ними на такси, — сказал он.

— Хорошее шоу, — одобрила Виола. — Теперь начинается моя работа.

Выбежав из комнаты, она сжала руку Беатрис и бросилась с ней в сторону лифта.

— Давай уедем, прежде чем появится Мак, — предложила она, хватая ртом воздух.

Когда девушки, задыхаясь от смеха, опустились на сиденье машины, Виола почувствовала, что ее хитрость оправдалась. Румянец окрасил щеки Беатрис не только из-за их поспешного бегства — казалось, ее оживила эта выходка.

— Надеюсь, что он станет преследовать нас, — сказала она. — Это как Чикаго.

День был исключительно мрачным, а туман настолько густым, что, казалось, они ехали сквозь мутные воды старой пристани. Крошечные желтые плафоны едва виднелись в зданиях со смутными очертаниями словно в потустороннем мире. Застланные туманом окна были наполовину освещены, наполовину скрыты тенью и казались настолько призрачными, что Виола почти ожидала увидеть нити морских водорослей, колеблющихся за стеклом, или зияющий рыбий рот.

Окруженная комфортом, она хотела, чтобы они могли продолжать плыть, не останавливаясь ни в каком порту. В автомобиле было тепло, и она плотно позавтракала, ибо, предчувствуя перспективу голодных времен, она следовала примеру верблюда и наедалась наперед.

Тут раздался голос Беатрис, доносившийся словно через трубу; она сказала шоферу остановиться у ювелирного магазина на Бонд-стрит.

— Я хочу, чтобы ты выбрала сувенир, Грини, — сказала она.

Виола запротестовала, но без энтузиазма, потому что ей понравилась эта идея.

— Если ты действительно хочешь, чтобы я тебя помнила, — предложила она, — как насчет нитки культивированного жемчуга? Всякий раз, когда я носила бы его, я бы думала: «Если она и не была настоящей принцессой, то была чертовски хорошей имитацией». Господи помилуй, это первое мое ругательство за целую вечность. Но я не думаю, что теперь я могу сильно тебе навредить. Осталось слишком мало времени.

Однако когда они зашли в магазин, и Виола обнаружила, что Беатрис намеревается купить ей настоящие драгоценности, она решительно запротестовала:

— Мило с твоей стороны, принцесса, но нет, нет. Я определенно не попрошайка.

— Но я только хочу, чтобы ты помнила меня, — расплакалась Беатрис.

Так как она отказалась рассмотреть какую-либо замену, в то время как Виола отвергла драгоценности с презрением матери Гракхов[19], к разочарованию Беатрис, они ушли, ничего не купив.

— Предположим, теперь мы просто подрожим от холода, а затем вернемся домой, — предложила Виола, когда они вернулись в машину.

— Нет, я должна увидеть академию, — возразила Беатрис.

Когда они прибыли к смутно видимому в тумане викторианскому зданию, Виола попыталась отвлечь Беатрис, предложив одну затею:

— Пойдем в контору и сделаем вид, что хотим записаться как студентки. Я хочу посмотреть, помнит ли меня кто-то. Когда я была там, я постоянно меняла цвет волос — так я готовила себя к славе.