— Конечно, это так. Как будто бы я не знала об этом, не глупи.

— Вот как? Но меня нельзя назвать необразованной. Помимо своего образования я также много читала и изучала социальные проблемы. Я намереваюсь сделать со своим богатством кое-что безусловно значимое… Так что меня не забавляет то, что Рафаэль Кросс — и ты тоже — относитесь ко мне, как к породистому пекинесу, которого нужно держать на поводке.

Беатрис говорила со сжатыми губами, жестко контролируя лицевые мышцы, но, несмотря на отсутствие эмоций, Виола поддалась драматичности ситуации.

— Довольно, — скомандовала она, инстинктивно имитируя речь режиссера. — Ты все неправильно поняла. Абсолютно неправильно. Ведь ты единственная девушка, которую я когда-либо возводила на пьедестал. Я о тебе очень высокого мнения. Если бы ты была в опасности, я бы рискнула собственной жизнью, чтобы спасти тебя.

Беатрис издала не девичий смешок.

— Действительно, — сказала она. — Думаю, я должна поаплодировать. Но я хочу, чтобы ты могла вырваться из этого защитного комплекса. Я — свободный человек. Возможно, я еще докажу всем вам, что я не пустое место.

— О, если ты хочешь побыть заносчивой, я ничего не могу с этим поделать.

Беатрис ждала только того, чтобы Виола высмеяла ее дурное настроение, но та пренебрегла шансом примирения. Она чувствовала, что сделала жест доброй воли, и тот явно был оценен с пренебрежением. Поэтому, пока они с Беатрис шли в гостиную, она поддерживала разговор в лучшей светской манере.

Миллионер и его жена перед обедом пили коктейли и ждали Рафаэля Кросса. Он присоединился к ним через несколько минут, и его появление было впечатляющим. На его лице было написано сдержанное ликование, а в его голосе слышалось отчетливое волнение, наводящее на мысль о школьнике, который сумел спастись от поражения в игре в крикет. Он переоделся в смокинг, но, очевидно, одевался не перед зеркалом, так как его галстук был повязан криво.

— Что случилось? — импульсивно воскликнула миссис Стерлинг. — Они…

Она умолкла, ожидая услышать известия об аресте убийцы Эвелин.

— Великолепные новости, — вскричал Кросс. — Я знаю свое будущее.

Его заявление заставило присутствующих застыть в изумлении.

— Предсказание? — недоверчиво спросил миллионер.

— Да. Удивительно. Я до сих пор потрясен. На самом деле, всю мою жизнь у меня было тайное стремление занять определенное высокое место. Все это настолько нереально, настолько невероятно, что я никогда не рассказал бы об этом ни одной душе. Единственный шанс осуществления этого может выпасть при наличии ряда потрясающих событий. Впрочем, каждое из них уже само по себе было бы чудом. Если каждое из них выгорит, вместо того, чтобы окончиться ничем, то оно должно оказать воздействие на другое, и таким образом приводит в движение следующую последовательность.

— Этого просто не могло бы произойти, — заявил Стерлинг. — У вас может случиться ряд удачных совпадений, но это не может продолжаться бесконечно.

— Именно такова моя собственная точка зрения. Но Гойя не только сказала мне, что я добьюсь этого положения — она еще и знала о первом звене в этой цепочке событий. Она заглянула в кристалл. Все это было похоже на колдовство.

— Вам лучше выпить, — предложила миссис Стерлинг.

— Спасибо, Кристина. И вы тоже выпейте за мое будущее.

Виола заметила, что Кросс называл миссис Стерлинг по имени. Она знала, что это разрешалось, поскольку никто не стал бы пытаться позволить себе вольности в общении с великой маленькой леди.

«Все они — одна большая семья, — подумала она. — А я здесь посторонняя».

Она не заметила заинтересованного огонька в глазах Беатрис, который выдавал ее желание также заглянуть в будущее. Не в силах перенести перспективу расставания с Виолой, она надеялась заманить ее в Америку. Однако на этом пути стояла ее верная компаньонка, Кэсси, и Беатрис не могла помышлять о перспективе предательства.

Разрываясь между двумя желаниями, она хотела получить указание. Эта замечательная ясновидящая могла бы предупредить ее, если ее действия могут привести к беде, или успокоить ее, если она слишком щепетильна. Интерес Кэсси к их семье может быть главным образом финансовым, а в этом случае дела могли быть улажены.

Во время обеда Беатрис была непривычно молчалива, а в конце трапезы завладела вниманием Рафаэля Кросса.

— Пойдемте в уголок, — пригласила она. — Я хочу, чтобы вы рассказали мне о трудных положениях и о том, как из них выйти.

— Ты никогда не попадешь в трудное положение, — заверил ее отец. — Если бы я не считал, что Мак и Дон справляются со своей работой, я бы их уволил.

— Но я могу оказаться без охраны, когда все будет зависеть только от меня самой. Я хочу быть готовой к этому.

Рафаэль Кросс снисходительно рассмеялся.

— Боюсь, она помнит мои гангстерские байки, — сказал он. — Что ж, Беатрис, самое важное — никогда не выдавать себя. Независимо от того, что происходит, не выказывайте никакого удивления. Это даст вам жизненно необходимое время, чтобы подумать над следующим шагом — и озадачит вашего противника, потому что это неожиданно.

— Как именно? — поинтересовалась Беатрис с характерной для нее скрупулезностью.

— Как? Я приведу вам пример. Предположим, что когда мы были вместе, я направил на вас револьвер. Если вы закричите или пуститесь бежать, мне придется вас застрелить — инстинктивное действие, знаете ли. Но если вы останетесь на месте и улыбнетесь мне, вы заставите меня теряться в догадках.

— О чем?

— Ну, я мог бы подумать: «Она не испугана. Почему? Она знает о чем-то, чего не знаю я?» И в то время, пока я пытался бы выяснить, что это может быть, у вас был бы шанс спланировать свой следующий шаг… Все сводится к этому: никогда не позволяйте застигнуть себя врасплох.

— Я смогла бы это сделать, — заявила Беатрис. — У меня непроницаемое лицо, как раз для игры в покер, не так ли, мама?

— Да, — с сожалением признала Кристина. — Варварская игра, но Беатрис отлично в нее играет.

— Я должен преподнести вам сюрприз и посмотреть, как вы отреагируете, — сказал Кросс.

— Ловлю вас на слове.

Желание Беатрис показать себя с лучшей стороны было основано на скромности, так как она считала, что ей требуется какое-то особое качество, чтобы приобрести интерес в глазах Виолы. Она нетерпеливо взглянула на свою компаньонку, чтобы увидеть эффект, произведенный ее бахвальством, но Виола, в отличие от остальных, не выказала восхищения.

— Надеюсь, что мой опыт не заставит Беатрис пойти туда, — сказал Кросс. — Кристина, не позволяйте ей приближаться к этой свалке. От меня до сих пор несет рыбой.

— Она не пойдет туда, — безмятежно пообещала миссис Стерлинг. — Мисс Грин будет помнить, что это запрещено.

Беатрис не стала протестовать и, взяв под руку Кросса, провела его к двери.

— Пойдемте в фойе, — сказала она.

Виола приветствовала это решение, поскольку в фойе было больше возможностей для развлечения, чем в уединенных королевских апартаментах. Сидя в углу, где она была доступна на случай, если Беатрис потребуются ее услуги, она имела возможность наблюдать за течением общественной жизни вокруг себя. Рафаэль Кросс и Беатрис сидели в нише, которую заволокло смутной дымкой, так как Кросс, жестикулируя, размахивал сигарой, чтобы пояснить свою точку зрения.

Дон, студент колледжа, тоже имел возможность наблюдать за наследницей. Он был молодым гигантом, с низко растущими вьющимися волосами и решительным подбородком.

Когда миллионер и его жена вошли в фойе, они остановились поговорить с Виолой.

— Беа устраивает шоу, чтобы отвлечь бедного старого Кросса, — с гордостью объяснил ей отец. — Должно быть, она унаследовала бескорыстие от своей матери.

— Мы собираемся выйти, но я знаю, что она будет в безопасности с вами и Доном, — заметила Кристина Стерлинг, не обратив внимания на его комплимент.

Когда она улыбнулась Виоле, та была пленена изысканной простотой ее красоты. Привыкнув рассматривать людей в качестве фотоматериала, она подмечала небольшие впадины и острые углы ее лица. На Кристине была накидка из шиншиллы, надетая поверх платья светло-голубого и лилового оттенков и мягкий воротник; они обрамляли идеальный овал ее лица и казались символом обволакивающего тепла и защиты, обеспечиваемых привилегированными обстоятельствами. Никакой сквозняк не мог навредить матери, пока она шла до своей машины, в то время как ее дочь была под охраной сразу двоих, словно карточная дама.

— Ничто не может навредить им, — подумала Виола с некоторой обидой.

Она сопровождала чету Стерлингов, когда они пересекли комнату, чтобы пожелать своей дочери спокойной ночи.

— Какие-то хорошие рыночные советы, Беа? — спросил ее отец.

— Не слишком практичные, — ответила она. — Взрывающаяся сигара — это хорошо и эффектно, но нельзя просто так предложить незнакомцу сигару. И я не смогла бы бросить перец… кому-то в глаза.

— Я бы смогла, — безжалостно заявила Виола. — Если кто-то стал бы приставать к тебе, я бы это сделала.

— Пока мы говорим на эту тему советов, — вмешалась Кристина, — я надеюсь, что Уилл был полезен для вас, Рафаэль. Этот намек ничего ему не стоит, но вы можете оценить его.

Кросс покачал головой.

— Нет, — решительно сказал он. — Я ценю эту мысль, но надеюсь, что Уильям не будет делать ничего подобного. Признаю, когда я играю с мальчиками при деньгах, я обычно абстрагируюсь… Но это другое. Я должен был узнать Кристину и Беатрис. Я слишком ценю эту дружбу, чтобы позволить деньгам все испортить.